В последний раз цветы к посольству Франции москвичи несли в ноябре 2015 года — тогда, после терактов, счет погибших шел на десятки. Сейчас, к счастью, обошлось без человеческих жертв, но, кажется, сопереживать потере культурных ценностей москвичи умеют ничуть не хуже.
— Я совсем недавно туда ездила, на Рождество. Слушала орган внутри, поднималась на смотровую площадку, рассматривала витражи. Теперь вот думаю: как хорошо, что успела! — признается молодая девушка, представившаяся Анной. К ограде здания на Большой Якиманке она положила три светлые розы: по ее словам, красные гвоздики все-таки слишком уж напоминают о похоронах.
— У меня вчера и правда было ощущение, что кто-то умер. Особенно когда смотрела видео, как парижане пели на улице ночью «Аве, Мария!». Точно как на похоронах. Наверное, это похороны и есть... Похороны нашей уверенности, что в мире есть хоть что-то незыблемое. Я три года назад была в Париже, думала, что со своими детьми обязательно вернусь, а теперь... — добавляет другая девушка, которая принесла как раз гвоздики.
Главная фраза, которую на все лады повторяют москвичи: «Хорошо, что успели съездить!» Либо — если не повезло — наоборот: «Почему же я так и не успел?!» Вспоминают роман Гюго, некоторые особо общительные показывают друг другу почти одинаковые фотографии грустных химер на крыше Нотр-Дама. Особо эрудированные говорят о венчании Генриха Наваррского и Маргариты Валуа. А вот о религиозном значении собора — и о реликвиях, которые там хранились, — почему-то молчат.
— Честно говоря, я даже не волновался о Терновом венце. Думаю, что реликвия такого уровня должна храниться так, чтобы в огне не гореть и в воде не тонуть. Даже в мыслях не было, что французы его не уберегут. Другое дело — шпиль, крыша, витражи... Вот всегда так: две мировые войны собор пережил, а от случайной искры при ремонте загорелся, — объясняет пожилой мужчина, пока его жена пишет слова соболезнования в раскрытой книге.
