«Его еще Наполеон застал» — Высоцкий свою грустно-градозащитную песню писал про Собачью площадку, но Дом-мастерская Матвея Казакова вполне подпадает под эту формулировку. Скругленный фасад на углу Большого и Малого Златоустинских переулков — это 1802 год, проект главного мастера московского классицизма Матвея Казакова. Здесь он некоторое время жил, здесь организовал архитектурную школу, воспитанники которой потом, уже после смерти мастера, восстанавливали город после пожара.
Сейчас строители разбирают всё, кроме первого этажа. Более поздний корпус, уже работы Константина Быковского, также практически разобран. Называется — противоаварийные работы.
«Дом... долгое время не эксплуатировался, в результате пожара здесь были утрачены перекрытия, внутренние стены, на протяжении 20 лет он находился без кровли, — отмечают в Мосгорнаследии. — Здание пришло в критически аварийное состояние, создалась угроза обрушения второго этажа. Дом находится в собственности Российской Федерации. Необходимые работы по сохранению памятника архитектуры не проводились, поэтому Департамент культурного наследия Москвы обратился в суд. Суд поддержал иск о понуждении и обязал провести работы».
Проект, как сообщили в ведомстве, предусматривает «разбор завалов, образовавшихся от обрушения конструкций кровли и перекрытий, частичный демонтаж аварийных участков стен второго этажа, а также усиление первого этажа исторического здания. В настоящее время на основании выданных разрешений специалисты выполняют разборку кладки усиленных обоймами стен».
Выглядит, честно скажем, как самый настоящий снос, по завершении которого будет построено новое здание. «Бульдозер просто собирает исторические кирпичи, разрушенные вручную, для их вывоза», — говорит сооснователь градозащитного движения «Архнадзор» Рустам Рахматуллин.
Он напомнил: за незавидную судьбу дома несут ответственность прежде всего федеральные органы. Ведь еще летом 2010 года мэрия Москвы планировала установить консервационную кровлю — но, поскольку здание в федеральной собственности, таких полномочий у Москвы не было. С тех пор прошло 15 лет — а за это время даже самое прочное здание без кровли серьезно страдает от осадков.
— Хотелось бы ошибиться в мрачном прогнозе, но исход, по всей вероятности, будет таким: за лицевым фасадом по переулку, укрепленным силовыми конструкциями, возникнет фактически новое здание с освоенным подземным пространством, — говорит Рахматуллин.
Иными словами — будет примерно то, что практикуется в исторической части Москвы уже как минимум четверть века. Многие исторические здания — усадьбы, особняки — разбирались и разбираются как минимум до фасадных стен (а то и включая эти самые стены). Чтобы спустя несколько лет «воскреснуть» с очень похожим на прежний фасадом — неспециалист, пожалуй, может и не отличить. Но с полностью современным содержимым.
Такие вещи делали сначала аляповато, заметно даже для обычного прохожего — например, особняки Кадашевской набережной, обновленные на рубеже веков. А потом, ближе к 2010-м, научились делать гораздо лучше: скажем, найти отличия от оригинала на фасадах воссозданной гостиницы «Москва» не так уж просто.
Строителям и архитекторам помогает само время: как правило, идущие под такую реставрацию-демонтаж «особняки трудной судьбы» перед началом работ долго стоят в строительной сетке. А если и нет — глаз прохожего, далекого от краеведения, не запоминает, какими они были. Вот, скажем, комплекс «Геликон-оперы» в Калашном переулке — огромное владение, в котором были фрагменты усадеб чуть ли не XVII века, «реновировали» именно таким способом, не оставив от древностей почти камня на камне... Но некраеведам, как правило, нравится: «привели в порядок».
Строители, архитекторы, чиновники многократно объясняли (в том числе и автору этих строк): это оптимальный способ вернуть к жизни запущенные исторические здания. Потому что дом должен быть прочным и работать. Культурологи, историки, искусствоведы называют это варварством — и тоже могут обосновать свою позицию: воссозданные с применением современных материалов стены уже не подлинные. Эти позиции крайне трудно сочетать, особенно когда заказчик считает деньги (а в наше время их считает даже государство).
Но еще недавно сочетать — или хотя бы публично, с привлечением общественности и экспертов, обсуждать — пытались. А сейчас дискуссии что-то вышли из моды. Что печально — потому что, когда культура обсуждений по таким вопросам у нас снова появится, начинать придется опять с нуля, как это было в позднесоветские годы.
