Жалобы представительниц прекрасного пола на то, как нынче дорога одежда, вполне можно вложить в уста священнослужителей. Отдельные элементы их облачения стоят столько же, сколько весь гардероб более или менее состоятельной дамы. Но если женщины еще могут выбрать себе одежку по возможностям, побывав на рынке, в “среднем” магазине и бутике, то у святых отцов выбора практически нет. В четырех московских магазинах, торгующих “святым” облачением, цены одинаково велики, ибо у всех этих торговых точек общий учредитель: Русская православная церковь.
Любой располагающий финансами священник может одеть себя здесь с ног до головы. Так, желающий блистать — в прямом смысле слова — перед прихожанами носитель высокого церковного сана вполне добьется этого, если приобретет полный комплект облачения стоимостью 28,5 тыс. руб. Бархатный, с вышитыми вручную золотыми крестами “наряд” ослепит любого. Если денег не хватает, можно купить облачение с крестами, вышитыми на машинке, — это обойдется тысяч в двадцать. Еще дешевле — из парчи, а для самых стесненных в средствах сгодится и шелковое — всего-то 3,5 тыс. руб.
Хотя, если учесть, что одеяния приходится менять в зависимости от службы, то денег на все, вместе взятое, требуется прорва. Тем более что нужно прикупить еще и митру. У нее — свой показатель стоимости: закрепленная на митре иконка. Икона художественной живописи обойдется дороже, чем выполненная на фото, но дешевле, чем финифть. Разброс цен — от 842 рублей до 26 тысяч.
В отношении покупок гораздо легче простым священникам: полные их облачения стоят “сущие копейки”. Хотите — за три тысячи “деревянных”, хотите — за четыре с лишним. Правда, если есть возможность “шикануть”, можно купить отдельные элементы подороже: зимнюю драповую рясу с воротником из натурального меха — за 7 тыс. руб., летнюю льняную — за четыре тысячи. И льняной белый подрясник за сто долларов.
Облачение можно сшить и на заказ, пустив в ход фантазию. Правда, у фантазии этой должны быть пределы — никаких новомодных веяний в церковной одежде не наблюдается уже несколько сотен лет. Так что если какой батюшка и мечтает о чем-то вроде мини-рясы, то чаяния эти придется “запрятать”, ограничившись тем, что церковь позволяет. Например, “затребовать” золоченый крест на митру или камешки на одеяние — начиная от стразов и заканчивая полудрагоценными. Строго на заказ шьются и одеяния Патриарха Всея Руси Алексия Второго — правда, даже примерную их стоимость продавцы прикидывать не берутся. Но если учесть, что один только дорогой “прикид” какого-либо иерарха будет стоить не менее 50 тыс. руб., то каждое одеяние главы РПЦ обходится как минимум в два раза дороже.
— И где же вы столько денег на одеяние берете? — поинтересовался корреспондент “МК” у зашедшего в магазин дьякона.
— “Захожане” жертвуют, — весело ответил он. И, увидев на моем лице недоумение, пояснил: — это те, кто в церковь два раза в жизни приходит — повенчаться и ребенка окрестить. Ведь настоящих прихожан, которые регулярно посещают храмы, в Москве всего процента три. Да и те живут очень скромно. Я, например, своих прихожан и повенчаю бесплатно, и за крещение ребенка денег не приму. Зато с “захожан” возьму по полной стоимости, и даже еще больше. А как иначе — на облачение епархия средств не выделяет, а зарплата у священнослужителей скромная: максимум три с половиной тысячи рублей. Так на эти деньги еще и семью кормить надо. Вот батюшка и “ловит” богатого “захожанина” и ведет его в магазин. А тот денег не жалеет — лишь бы за него молились”.
Дьякон посетовал, что в советские времена священнослужителям жилось... много легче — действующих храмов в столице было гораздо меньше, а прихожан на одну “священноединицу” — и “захожан” тоже, — соответственно, больше...
При мне старушка-пенсионерка выложила в магазине двести рублей за коробку для клобука — дескать, батюшке свой головной убор класть некуда. Прихожане побогаче раскошеливаются на предметы церковного обихода — аналои за 10 тыс. руб., водосвятные чаши за 15 тысяч “деревянных”... Особенно щедры решившие сделать богоугодное дело организации — их представители могут оставить в магазине тысячи полторы долларов. Правда, если верить батюшкам, далеко не каждому из них Всевышний посылает спонсоров.
“Наш храм почти развалился, а людей, которые бы могли пожертвовать на ремонт, нет”, — жалуется собирающий возле магазина пожертвования бывший спецназовец отец Владимир. В отличие от моего предыдущего, благополучного на вид, собеседника этот “прикинут” значительно хуже: ряса на видном месте заштопана, бархатная скуфья донельзя протерта. “Даже облачение купить не на что. Это хорошо, если кто-нибудь из прихожан шить умеет, а если нет? В центральных храмах все проблемы решаются гораздо проще: там жертвуют по-крупному. Например, в храме Христа Спасителя даже стодолларовые купюры в кассу для пожертвований бросают. Так, понятное дело, настоятель сможет выделить средства и на покупку одежды священникам, и на еду, и на содержание семьи. А я тут стою и больше десятки мне никто не жертвует...”
Отец Владимир жалуется ровно до тех пор, пока не раздается звонок. “Тренькает” батюшкин мобильник.
— А говорите, жертвуют мало!
— Да это одна знакомая подарила... Я у нее просил три телефона — для себя, для настоятеля и еще для одного своего коллеги, а она купила один. И то самый дешевый...
Тема, видимо, показалась отцу Владимиру щекотливой, и он ее сменил: “А вы, девушка, замужем? Ка-ак? Такая симпатичная, и без мужа? Тогда запиши номер моего мобильного. Позвонишь мне сегодня ночью”.
— А почему ночью-то?
— А потому что ночью разговор дешевле. Сама понимаешь, платить придется из собственного кармана...
