— Актрисой будет, — вторила бабушка.
Воодушевленная, я еще лет десять терроризировала семью домашними спектаклями.
Потом достаточно успешно оттачивала актерское мастерство, устраивая бурные сцены со слезами своим бойфрендам. И билась в падучей, норовя пройти медосмотр без очереди.
Но душа просила большего. Талант рвался наружу, сминая преграды в виде неподходящего филологического образования и внешнего сходства с папой-корейцем.
И вот мой час пробил. По заданию редакции я отправилась штурмовать театральное училище.
— А внешность имеет значение?
— Да вы что! — возмутилась добрая женщина. — Возьмите, к примеру, Леонова. Внешность у него далека от стандартов, а великий актер! Будете играть характерных героинь.
В моем сердце поселилась надежда.
Запись на прослушивание начиналась в 11 утра. В 11.05 я подошла к дверям училища и оказалась последней в длиннющей очереди. Я не смогла втиснуться даже в предбанник и добрых полчаса простояла на улице. Очередь продвигалась медленно. К 11.45 я дошла до стенда с объявлениями. “Абитуриент должен суметь поддержать беседу на общественно-политическую тему” — значилось в требованиях.
— Почему Россия не вступила в ВТО? — заволновалась я.
— Кто президент, знаешь? — спросила меня чья-то родительница, я кивнула. — И хватит.
— Знаете, говорят, что в этом году набирают блондинок с длинными волосами, — прощебетал кто-то за моей спиной.
Я резко обернулась. Повисла пауза.
— Хотя в прошлое воскресенье одних брюнеток набрали, — быстро исправилась Всезнайка.
— А ты первый раз поступаешь? — обратилась она ко мне.
— Угу, — промычала я.
— А лет тебе сколько?
— 23.
Судя по реакции, 17-летние девчонки в очереди считали, что столько не живут.
— Мне мама говорит: закончи нормальный вуз, — делилась с окружающими Всезнайка. — А потом, если хочешь, иди в театральное. Как она не понимает?! Мне будет уже 22 года! Даже в академию ФСБ поступать заставила. Я все сдала, но меня не взяли, сказали, что характер не подходит. Это, наверное, потому что я общительная и тайны хранить не умею.
— Ой, а Ирина Муравьева вообще с горя в театральное пошла, ее в пед не взяли, — подхватила другая абитуриентка.
Девушка в розовом в разговоры не вступала. На нас она смотрела с легкой иронией и явным превосходством. Но и ее Всезнайка сумела разговорить (ошиблись в ФСБ, явно ошиблись!). Выяснилось, что та училась на подготовительных курсах при МХАТе и уже прошла первый тур во ВГИК.
— А мне сказали, что не любят, когда абитуриенты на курсах учатся, — вдруг заявила полная девушка с косой, — чувствуют шелуху других актеров.
“Вот чего нет, того нет — голая луковица”, — порадовалась я.
Очередь медленно поднималась по ступенькам и неожиданно сворачивала в узкий коридорчик. В конце туннеля белела табличка с буквой “Ж”.
Ожидание становилось невыносимым. Перед самой “Ж” очередь опять меняла направление и уходила вправо. Записанные абитуриенты, как ошпаренные, выскакивали из кабинета и неслись к двери с табличкой. К часу дня и я доковыляла до заветной двери.
— Паспортные данные и репертуар, — потребовала женщина-администратор. — Ждите во внутреннем дворике. Вас вызовут.
— А я умею изображать будильник! — завопила мне в ухо белобрысая девочка. — Тик-так, тик-так. Др-р-р-р-р! — и так замотала головой, что я боялась — отвалится.
— Там зверей просят изобразить. Ты кого умеешь?
— Заяц! — громко крикнула я, резко опустилась на корточки и вытянула руки вверх, изображая уши.
Вокруг начала собираться толпа.
— А еще кого? — прищурился Будильник.
— Больше не умею, — призналась я. — Летать бы научиться: мне для прозы надо. Я — Катерина.
К проблеме отнеслись с пониманием. И все скопом начали учить меня летать.
— А мне в обморок надо падать и лицом об пол ударяться. Так вот я думаю, падать или не падать? — мучилась девочка из Запорожья.
А я боролась с бедой всех начинающих — куда девать руки.
Руки мешали. Сбивали с мысли. И никак не хотели жестикулировать в такт с речью. В борьбе с руками прошел час.
Время от времени на крыльцо выходил глашатай в бандане и зачитывал десять фамилий. Вызванные во дворик больше не возвращались, поэтому узнать предпочтения приемной комиссии было невозможно.
— А кого ты хотела бы играть? — поинтересовались у меня.
— Офелию, — не дрогнув, выдала я.
— Сложная роль, — выдохнула Всезнайка, Не Ставшая Агентом ФСБ, — а я Наташу Ростову.
В обсуждении будущих ролей прошло еще два часа.
И тут глашатай назвал мою фамилию.
Сердце забилось сильно-сильно, и я неожиданно разволновалась.
А вдруг?! В ушах зазвучали аплодисменты и громкие выкрики “Браво!”. Меня забрасывали цветами, носили на руках, театральные критики строчили восторженные рецензии, режиссер отдавал главные роли...
— Арабкина здесь?! — прервал мои мечты глашатай.
— Здесь, — пискнула я и подошла к остальной группе.
Нас отвели в сторонку. Посчитали по головам. И снова попросили подождать.
— В последний раз, — низким, хорошо поставленным голосом произнесла девушка рядом со мной.
— Почему? — удивилась я.
— Старая уже, — не теряя трагизма, ответила она. — 23 уже. Нет больше сил!
На ее глазах выступили крупные слезы.
“Во дает! — восхитилась я про себя. — Талантище”.
— Я начну с басни, — сразу показав характер, сообщила я.
— Пожалуйста, — еле слышно произнес председатель комиссии и громко высморкался.
— Вороне где-то бог послал кусочек сыра, — начала я и сделала два шага по направлению к комиссии.
Слушатели отпрянули, и мне пришлось дать задний ход.
— Спой, светик, не стыдись! — не сдавалась я, глядя прямо в глаза простуженному педагогу.
Его брови медленно поползли вверх и замерли. Потом резко опустились на место, и Простуженный выдавил:
— Стихи, пожа-а-луйста, — и снова достал носовой платок.
— Я к вам пишу, чего же боле... — как можно грустнее произнесла я.
На боковых стульях заерзали, кто-то хихикнул.
— Что я могу еще сказать? Теперь я знаю — в вашей воле меня презреньем наказать...
— Хватит, — закашлялся педагог. — Спо-ойте, пожалуйста!
Я, конечно, петь умею, но не все умеют слушать, как я пою... Ген, отвечающий за музыкальный слух, наша семья утратила много веков назад. Как последний отпрыск немузыкального рода, я достигла истинного совершенства.
“Тебе медведь не просто на ухо наступил, а основательно потоптался”, — обычно говорит мой дядя, когда я, забывшись, начинаю напевать.
— Ты меня не бойся, я Сазонов Костя. Я Сазонов Костя в должности зэка-а, — затянула я дурным голосом.
Присутствующие вздрогнули.
— Косячок по кругу, впереди Калуга, — дальше слова я забыла, пришлось присочинить на ходу. — Впереди Калуга, родина моя-я!
В глазах Простуженного отразился ужас.
— Са-адитесь, пожалуйста, — едва нашел он в себе силы.
В таланте меня переплюнул только абитуриент Хасымов, 30 лет от роду и с явным нарушением опорно-двигательного аппарата.
С басней он справился быстро.
Его стихотворение Пушкина “Не дай мне бог сойти с ума” смело могло соперничать с моим письмом Татьяны. А по части пения я осталась далеко позади.
— Сегодня, мальчик, ты со мною станешь ста-арым, — на мотив танго исполнил он. — Тарам-парам, — и закружил в танце невидимую партнершу.
Мы с Хасымовым могли бы блистать на капустниках. А рейтинги передачи “Аншлаг, аншлаг!” с нашим участием выросли бы до небес.
— Свободны, все свободны, — наконец прорвало Простуженного.
Непоступившие неискренне ее поздравляли.
Абитуриент Хасымов пошел пить пиво. 23-летняя Последний Раз нервно курила на крылечке. Всезнайка помчалась в ГИТИС на день открытых дверей.
Ко мне подкатил третьекурсник.
— Не поступила?
— Не-а, — протянула я.
— Не расстраивайся, хочешь я тебе подготовлю? У меня здесь друг рядом живет. Его даже Михалков сниматься приглашал. Могу познакомить...
— С Михалковым?
— С другом, — сник парень и быстро отвалил в поисках жертвы понаивнее.
А я зашагала по улице, весело размахивая сумкой и думая о том, что спектакль удался на славу.
Р.S. Прошу откликнуться абитуриента Хасымова. Нас ждут на телевидении.
Выпускники: Олег Ефремов, Евгений Евстигнеев, Владимир Высоцкий, Татьяна Доронина, Валентин Гафт, Олег Басилашвили, Галина Волчек, Светлана Немоляева, Александр Лазарев, Евгений Миронов, Владимир Машков, Дина Корзун, Сергей Безруков.
Конкурс — около 200 человек на место.
Между прочим: заведующий кафедрой мастерства актера — художественный руководитель МХАТа Олег Табаков.
Высшее театральное училище им. М.С.Щепкина при Государственном академическом Малом театре России
Выпускники: Анастасия Вертинская, Виталий и Юрий Соломины, Олег Меньшиков, Инна Чурикова, Олег Даль, Павел Луспекаев, Ольга Дроздова, Марат Башаров, Александр Домогаров.
Конкурс: 150 человек на место.
Между прочим: Александр Домогаров получил предложение сниматься в фильме “Нежный возраст”, будучи студентом третьего курса Щепки.
Российская академия театрального искусства (бывш. ГИТИС)
Выпускники: Валерий Золотухин, Александр Абдулов, Елена Яковлева, Дмитрий Певцов.
Конкурс: от 70 до 100 человек на место.
Между прочим: эстрадное отделение РАТИ закончили Алла Пугачева, Лайма Вайкуле и Александр Буйнов.
Высшее театральное училище им. Б.В.Щукина
Выпускники: Владимир Этуш, Нина Русланова, Александр Калягин, Александр Ширвиндт, Константин Райкин, Амалия Мордвинова, Александра Захарова, Сергей Маковецкий.
Конкурс: около 200 человек на место.
Между прочим: у студентов есть шанс играть в театре им. Вахтангова.
Всероссийский государственный институт кинематографии им. С.А.Герасимова (ВГИК)
Выпускники: Борис Бабочкин, Сергей Бондарчук, Василий Шукшин, Виктор Мережко, Ольга Кабо.
Конкурс: около 100 человек на место.
Между прочим: актеров для сериала “Таежный роман” подбирали во ВГИКе.
