В прошедшие дни страна бросила все и уехала в деревню. Вот и корреспондента “МК” потянуло в глушь. Но не затем, чтобы посадить картошку и накушаться шашлыками. Она отправилась в гости к странным людям, мечта которых — напоить Россию. А заодно — наставить ей рога. И пусть все пойдет пухом...
Два кола — три двора. Примерно так выглядит родина знаменитого певца Лемешева — деревня Князево Тверской области. Из пяти десятков образующих поселение домов сейчас постоянно живут лишь в десяти.
Направо пойдешь — поле, налево пойдешь — луг. До ближайшего магазина — десять км, до ближайшей школы — двадцать. Впрочем, учиться здесь особо некому — единственному князевскому ребенку Егору два года. А его родители — Александр и Надежда — самые молодые аборигены, им еще не исполнилось тридцати. И они решили если уж не превратить деревню Князево в город-сад, то сделать ее крупным фермерским центром.
Дом единственного князевского фермера Якубовского совсем не похож на ранчо американских коллег. Даже до новорусских хором ему как до Луны. Крохотная, прогнившая от времени хибара, покосившаяся сараюха да два загона с овцами и козами — пока все, чем может похвастаться российский фермер новой волны. Впрочем, нет — есть еще трактор, недавно приобретенный на четырехлетние накопления. Четыре года Саша и Надя занимаются фермерством, вкладывая каждый заработанный рубль в производство козьего молока и баранины. Отдачи пока нет — нужно подождать еще лет пять. Но она обязательно будет. В молодой фермерской семье в этом никто не сомневается.
Саша наливает мне стакан парного молока. Если бы сама не попробовала, никогда б не поверила, что козье молоко бывает без специфического запаха. Секрет прост — хозяева держат животных в стерильной чистоте. В отличие от коровьего козье молоко капризное, чуть грязь — и сразу запах.
— Ну как? — интересуется хозяин. — Это вам не из пакета, не стерилизованное. В пакетах ведь не молоко, а побелка. Только вы не очень увлекайтесь. Козье молоко, конечно, полезное, от астмы, кишечных заболеваний помогает. Но самое эффективное лечение — системное. А разовое — это только удар по организму.
Себестоимость фермерского молока — 6—7 рублей за литр (примерно вдвое дороже коровьего), на продажу идет по 12 рублей. Для местных такой деликатес — непозволительная роскошь. Но люди состоятельные, услышав даже такую мизерную цену, предпочитают... покупать магазинный аналог.
— Богатые очень жадные. Думают, если молоко домашнее, значит, ничего не стоит, — вздыхает Саша. — Они не знают, сколько в него труда и денег вложено.
В прошлом году реализация молока на ферме Якубовских была просто смешной — 2—2,5 литра в день. В этом году ситуация вроде как начала налаживаться. Да и на баранину неожиданно начался спрос: каждый килограмм уже расписан вплоть до осени.
Тем не менее фермером в наши дни под силу стать только очень, очень упорному человеку. Такому, как Якубовский. Он уверен — если хочешь кушать, в этой стране надо работать только на земле.
Современным фермерам милостей от государства ждать не приходится. Если фермерам т.н. “первой волны” в начале 90-х достались госкредиты, то теперь халява закончилась. Те, “старые” фермеры спустили свои кредиты на ветер, так ничего и не вернув государству. И государство потеряло и доверие, и интерес к фермерству. А кто еще даст денег? Инвесторы? Их Саша искал долго, но желающих вложить капитал в козью ферму не нашлось. “Вот поэтому в России и едят итальянское мясо и немецкий маргарин”, — говорит Саша.
Фермером Якубовский решил стать еще в классе восьмом. Закончил сельхозакадемию, защитил диплом по кроликам, но заниматься решил козами да овцами: “рынок так сложился”. Поле для деятельности деревенскому парню долго искать не пришлось. Получилось так, что не он деревню выбрал, а она его. Жена Надюша — князевская, домик достался ей в наследство от бабки. Вернее, даже не домик — переоборудованный под постоянное жилье сарай. Но, по убеждению Якубовских, проще фермерствовать там, где имеешь корни. Да и неплохая попалась деревня, рабочая. Как ни странно, воровства и пьянства среди местных нет.
Саша фермерствует по науке: в специальном журнале ведет учет каждого литра молока, каждого килограмма мяса. Постригальную машинку для овец удалось достать с большим трудом. Только вот шерсть пока приходится складировать в сараях — шерстобойки в хозяйстве еще нет. Молодой фермер даже научил местных бабушек подстригать козам копыта — чтобы молоко не пахло. Но прижигать козочкам рога (в целях снижения травматизма) по Сашиному рецепту бабушки не решаются — страшновато. Кроме того, молодой фермер с удовольствием приглашает любопытствующих к себе на двор. Несмотря на народное поверье, согласно которому чужим на скотину смотреть нельзя — сглазят.
Поголовье (40 коз и овец, из которых 8 дойных) досталось Саше на “льготных условиях” от наставника и компаньона Бодрова. Он для Якубовских — что-то вроде Байрона для Лермонтова. Владелец племенной фермы из соседнего Торжокского района Александр Бодров на собственном примере продемонстрировал, как можно попасть из грязи в князи. То есть совсем наоборот. Неизвестно, какая вожжа попала “под хвост” преуспевающему профессору из Москвы и отчего он решил променять размеренную столичную жизнь на борьбу за существование в необжитой деревне. Но так или иначе, Бодров шел к фермерству одиннадцать лет. И добился своего: сейчас у него ферма — сказка. Жена пускает посетителей к козам только после душа, в тапочках и белом халате. Бодровское молоко закупают несколько московских коммерсантов, на базе его хозяйства Минсельхоз планирует сделать козоводческую ферму. А Якубовские проходят у Бодровых “практику”.
— Пока они нам очень помогают, — говорит Саша. — А в будущем, я думаю, у них будет племенная ферма, а у нас товарная. Это моя цель, которой я обязательно добьюсь.
К цели Якубовские приближаются хоть и медленно, но верно. Сейчас на их земельном участке развернуто строительство: планируется возведение новых загонов. Их осваивает новоявленный фермер Надежда Якубовская (недавно она получила регистрацию). Деревенские, глядя на молодую семью, тоже подумывают о том, чтобы пополнить ряды российских производителей.
— Это неправда, что у нашей земли нет хозяина. Есть у нее хозяин. Только помогать ему никто не хочет.
Может, к тому времени, как подрастет Егор, от желающих помочь уже не будет отбою. И тогда не придется Егору ходить в школу за двадцать километров и покупать в магазине итальянское мясо.
