В канун московско-петербургского саммита Путин — Буш то, что вчера казалось сюром, стало повесткой дня. Весть о том, что президенты подпишут договор о сокращении на две трети своих ядерных арсеналов, была встречена уже без особого удивления. Ибо на дворе иные времена. Кстати, о временах. Аналогичный договор, подписанный Бушем-отцом и Михаилом Горбачевым в 1991 году, был плодом двух десятилетий словопрений и состоял из 700 страниц. Договор, который подпишут в Москве Путин и Буш, уместился на трех страницах, на согласование которых потребовалось всего лишь шесть месяцев. Да, время — понятие относительное не только в физике, но и в политике.
Я уверен, что России, стремящейся войти в семью цивилизованных народов, сильно повезло с ее тремя последними “правителями” — Горбачевым, Ельциным и Путиным. Их деятельность — на опережение времени. Иное дело — происходило ли это сознательно, по плану или стихийно, по импровизации; вольно или невольно? Но главное в том, что эта троица сэкономила России и всему миру огромное время. Владимир Путин, который в этой троице скорее всего выглядит Алешей Поповичем (Ельцин, несомненно, Илья Муромец), довел начатый Горбачевым процесс ускорения до синхрофазотронных темпов. В результате мы имеем договор, который будет подписан на днях в Москве, и еще один — в Риме, знаменующий частичное вступление России в НАТО по формуле “NATO at 20”. Положа руку на сердце: кто из самых “дерзких” футурологов мог предположить такое еще вчера?
Скептики по обе стороны Атлантического океана, и особенно наши домотканые, утверждают, что секрет этого чуда прост, как таблица умножения: дескать, Буш-сын топнул ножкой, а Путин-отец наш поднял кверху лапки. В этом “секрете” есть, конечно, доля истины. Состоит она в том, что Россия уже не сверхдержава и не может конкурировать на равных с Соединенными Штатами. Но зачем конкурировать за мировую гегемонию, когда можно сотрудничать в качестве стратегических партнеров ради всеобщего мира и процветания? Путин не поднимает лапки, он поднимает ржавый засов от двери, которая так долго “не пускала Дуньку в Европу”.
Метаморфозы соперников
Сейчас главным соперником России являются не Соединенные Штаты, а Англия и Саудовская Аравия. Не удивляйтесь, потерпите: Англия — как соперник за место главного партнера Вашингтона, а Саудовская Аравия — за место главного источника нефти и газа. Мировым оркестром держав уже не управляют два дирижера. Остался на сегодня один. Но Россия имеет все права на роль первой скрипки. И в определенной степени уже играет ее, как греки при римлянах или англичане при американцах.
События после 11 сентября показали, что в борьбе против терроризма Россия куда более решительный и действенный союзник Вашингтона, чем Западная Европа, у которой не было своей Чечни, и поэтому она не так близко воспринимает Афганистан. Второй пример — Ближний Восток, и в частности израильско-палестинский конфликт. Россия уже не считает Арафата своим клиентом, а антиизраильские настроения в Западной Европе куда сильнее, чем в России. Последние события в Совете Безопасности ООН показывают, что Москва нужнее Вашингтону, чем НАТО, и в иракском вопросе... Военная беспомощность Западной Европы, которую продемонстрировала балканская драма, показывает, что и здесь русская первая скрипка будет куда важнее для американского дирижера, чем западноевропейский контрабас, несмотря на его солидные размеры, даже с приплюсованной к нему восточноевропейской виолончелью и прибалтийским рожком. (Проблема экспансии НАТО к российским границам.)
Но за право быть первой скрипкой надо еще бороться и... платить. Договор, который будет подписан в Москве на днях, — это очередной взнос Москвы. Его краткость во многом объясняется тем, что Пентагон хотел получить максимальную маневренность, чуть ли не полную свободу рук. Договор не требует от сторон уничтожения даже одного ракетоносителя или одной боеголовки. Каждая сторона может проводить сокращение ядерных вооружений по своему собственному графику, иногда даже обращая его вспять и даже наращивая свои силы. Единственное реальное ограничение: к концу 2012 года стороны должны иметь не более чем 1700—2200 ядерных боеголовок. Но в этот момент договор прекращает свое действие, и если он не будет возобновлен, стороны получают право иметь столько ядерного оружия, сколько им заблагорассудится.
Новая философия Пентагона
Пентагон интересовало не столько ограничение ядерных возможностей и выборов России, сколько отсутствие этих ограничений для США. Сокращение российских вооружений стало, так сказать, скорее делом нашей хромающей экономики, чем переговорного процесса. Эта новая философия Пентагона сформулирована в его секретном “Обозрении ядерной ситуации” (“Nuclear Posture Review”). Этот документ предполагает сокращение американского ядерного арсенала до уровня 1700—2200, то есть, как предусматривается проектом нового договора. Согласно “обозрению” американские стратегические вооруженные силы должны состоять из 14 ракетно-ядерных подводных лодок “Трайдент”, 500 ракет наземного базирования “Минитмэн-III”, 76 бомбардировщиков Б-S2Х и 21 бомбардировщика Б-2. Но даже эта армада может быть усилена, если в “мире неуверенности” возникнут “потенциальные непредвиденные обстоятельства”.
“Обозрение ядерной ситуации” Пентагона довольно-таки точно накладывается на рамки проекта московского договора. Недаром в пентагоновском “Обозрении” мы читаем: “В случае если отношения США с Россией в будущем существенно ухудшатся, Соединенным Штатам может потребоваться пересмотр уровня их ядерных сил”. Кстати, это может произойти и без нарушения договора, поскольку он достаточно эластичен. США не обязаны пролонгировать договор после истечения его десятилетнего срока, и он никак не связан с проблемами, созданными выходом Вашингтона из Договора 1972 года о противоракетной обороне, точнее, о запрещении и таковой. (На связке этих двух договоров поначалу настаивала Москва).
Почему уступил Буш?
Определенные преимущества выторговала по новому договору и Россия. Она тоже получила “свободу рук” в планировании структуры своих ракетно-ядерных сил. В частности, она может развернуть свои новые ракеты наземного базирования, оснащенные тремя боеголовками (вариант ракеты SS-27), и сохранить старые — SS-18, которые по договору Буша-отца и Горбачева подлежали уничтожению как наиболее “дестабилизирующие”. Для Москвы это преимущество важно не только в военном, но и в экономическом плане. Оснащать ракеты многокассетными боеголовками значительно дешевле, чем строить отдельную ракету для каждой боеголовки.
Другое преимущество, на котором успешно настояла Москва, — международно-правовая форма самого документа. Как известно, Буш, еще не будучи президентом, выступал против договорного оформления сокращения вооружений, считая, что переговоры и ратификация затянутся в таком случае на многие годы, как это имело место в прошлом. Став президентом, Буш предложил Путину форму джентльменского соглашения, или, как он выразился, “обменяться рукопожатием”. Но Путин отказался протянуть лапку, предпочтя старомодную, но надежную форму договора, обязующую не только нынешних президентов, но и их преемников соблюдать его. Некоторое время проходили лингвистические упражнения, смысл которых заключался в том, что для России договор будет договором, а для США — соглашением, то есть документом, не подлежащим ратификации.
Но в этом вопросе Путин, топнув ножкой, дожал Буша, который был вынужден в порядке исключения поднять лапки. Впрочем, у Путина в этом оказался мощный союзник — сенат США, который по конституции ратифицирует международные договоры двумя-тремя голосами (минимум необходимого большинства). Здесь республиканцы и демократы оказались едины. Вот мнение сенатора Либермана: “Это смелый и значительный шаг. Обе страны имеют достаточное количество ядерного оружия, чтобы уничтожить друг друга и весь остальной мир. Вот почему договор сделает нашу планету более безопасным местом”. А сенатор-республиканец от штата Аризона Йон Кайл отмечает, что новый договор “хоронит старые взгляды о необходимости поддерживать баланс страха”.
Нога в двери
В Вашингтоне и в Москве отмечают, что реакция президента Путина на новый договор была более сдержанной и по тону, и по содержанию, чем у Буша. Но такая реакция в стиле и духе Президента России. К тому же он, очевидно, не желал дразнить своих доморощенных националистских гусей, гогочущих во имя спасения третьего Рима, которого уже нет на политической карте мира. И тем не менее новый хозяин Кремля должен быть доволен. Почти десять лет лобызались Ельцин с Клинтоном и Черномырдин с Гором, но ничего существенного у них не получилось. А у Путина получилось. Дорогой ценой? Это как сказать. Ведь, по сути дела, он пожертвовал лишь тем, чего уже давно нет и в помине — светом угасшей звезды советской сверхдержавности, то есть он продал Бушу мертвые души, получив взамен реальные ключи от НАТО и Европейского совета плюс Всемирной торговой организации, правда, еще не от гостиных, а от прихожих. Но нога в дверь решительно просунута. Как пишет Патрик Тейлор в “Нью-Йорк таймс”: “Если интеграция России окажется успешной, это затянет ее в Европу дальше, чем представлялось Петру Великому, когда он поставил свою империю на якорь в Финском заливе, основав новую столицу Санкт-Петербург, город каналов, соборов и белых ночей, где на следующей неделе Путин будет приветствовать Буша”. Причем Путину не пришлось для этого ни прорубать окно в Европу — так как Европа сама открыла ему дверь; ни рубить головы непокорным боярам — так как они сами склонили головы перед ним.
Наконец, иностранные баре, которые объявляли Россию “не имеющей больше значения” (Буш в канун президентства), прониклись ее значением, отрезвленные гулом рушившихся нью-йоркских небоскребов. Ну а Ближний Восток вновь высветил брокерский потенциал Москвы. Конечно, все это звучит менее патетически, чем трезвон колоколов третьего Рима; но лишенный патетики Путин нашел для России прагматичную роль на мировой арене, которая должна помочь нам встать на ноги (не бушевские) дома и не поднимать лапки кверху вне дома.
