Уж сколько раз твердили миру...
Ну пусть не всему миру, а только нашей с вами благословенной отчизне. Пусть даже не всей отчизне, а только читателям “МК”. Но ведь и их — очень даже немало. Однако, продолжая цитировать великого баснописца, воз до сих пор все там же.
Много раз я писал о том, что прокуратура покровительствует отечественным нацистам. Приводил конкретные примеры и упоминал конкретных прокуроров. Ничего не меняется.
Может быть, прокуроры уверены в том, что нацисты нашей державе позарез необходимы? В смысле — полезны? Вроде изюминки, хотя бы и с гнильцой, без которой жизнь не в радость...
Вот заместитель генерального прокурора г-н Колмогоров пишет ответ Герою Советского Союза Марьяновскому: легендарный танкист совершенно справедливо возмутился решением прокуратуры о прекращении уголовного дела в отношении одного из отечественных нацистов.
Я тоже не раз писал о непотопляемости этого партайгеноссе. О том, как прокуратура Москвы неоднократно спасала его от тюремных нар. А когда однажды, вопреки нашим блюстителям закона, Мосгорсуд все-таки осудил его (нет-нет, не подумайте чего плохого — просто приговорил к штрафу и на некоторое время запретил ему заниматься издательской деятельностью), так этого нациста тут же амнистировали. По случаю Дня победы над нацизмом.
Честно говоря, этот партайгеноссе изрядно надоел. Поэтому упоминать его фамилию мне больше не хочется. Тем более что каждое упоминание о нем подстегивает его рвение на ниве поисков жидомасонского заговора и наполняет гордостью по поводу собственной значимости. В этих заметках сей дремучий “сверхчеловек” будет канать у меня под псевдонимом: Корягин.
Но это он мне надоел. А прокуратуре — вовсе нет. Вот г-н Колмогоров и пишет: дескать, следствие по делу проведено “полно и объективно”, а в выпускаемых Корягиным зоологических изданиях ничего этакого не содержится, что подтверждается и свидетелями, и экспертизами.
Получив от заместителя генерального прокурора такой ответ, Марьяновский с горечью сказал: “Не понимаю, зачем я воевал”.
Между прочим: многочисленные свидетели (отнюдь не один бывший танкист) как раз о том и свидетельствуют, что место г-на Корягина — на нарах. Причем давно. Что же касается экспертиз, то привлеченный в качестве эксперта самой же прокуратурой доктор социологических наук профессор Покровский заключил: публикации Корягина “можно охарактеризовать как планомерно и вполне определенно направленные на разжигание национальной розни”.
Поэтому Союз евреев — инвалидов и ветеранов войны (Марьяновский — его председатель) не успокоился, продолжил свое безнадежное дело. И опять пришлось г-ну Колмогорову отписываться. Совсем недавно очередной ответ заместителя генерального прокурора пришел гвардии рядовому, инвалиду войны, участнику Курской битвы и форсирования Днепра Борису Стамблеру. И вновь г-н Колмогоров уверяет: все хорошо, прекрасная маркиза! Уголовное дело против Корягина прикрыто совершенно правильно, “оснований для отмены принятого решения не имеется”, потому как прокуратура основывается на показаниях свидетелей и заключениях экспертиз.
Как же так? — спросите вы. А как же показания свидетелей Стамблера, Марьяновского и многих других? И куда делось заключение профессора Покровского?
Все просто, граждане. У прокурорских, когда им это нужно, — совсем другие свидетели и эксперты. Было бы желание. А желание есть, это очевидно. Сами они, прокурорские, конечно же, не нацисты, упаси бог, но явно — сочувствующие.
Кстати, об экспертизах. Мнение Покровского прокуратуру не устроило, она ссылается на заключение некоего кандидата филологических наук доцента Крутовой. Однако ни одного слова из самого заключения прокуратура не приводит и ознакомиться с ним никому не дозволяет. Создается впечатление, что результаты экспертизы, проведенной Крутовой, доступны только особо доверенным товарищам. По партии.
Зададимся вопросом: так ли уж нужна в данном случае экспертиза? Нужна, отвечает Закон, но только если есть сомнения. Что ж, обратимся тогда, что называется, к первоисточнику. В своих “теоретических изысканиях”, опубликованных немалым тиражом, партайгеноссе Корягин утверждает: “Только полная депортация евреев может спасти Россию. Я осмыслил еврейский вопрос и хорошо понял, что без депортации евреев никакая нормальная экономика в России невозможна”.
Какие уж тут сомнения... Особенно впечатляет “я осмыслил”. Вслед за Остапом хочется спросить: как ваше имя, мыслитель? Жан-Жак Руссо? Спиноза?.. Хотя нет, Спиноза не пойдет: еврей.
Еще из публикаций вышеупомянутого Корягина: “Вернуть себе власть, снять с шеи народов России удушающую жидовскую петлю мы можем теперь только силой оружия”.
Неужто еще есть сомнения? У прокуратуры имеются.
Или вот. До кучи. “Христианский бог — это не общечеловеческий бог, это — только еврейский бог. Будь он трижды проклят, этот еврейский бог!”
(Высшие иерархи Русской православной церкви пытались запретить показ по телевидению прекрасного фильма-притчи Мартина Скорсезе “Последнее искушение Христа” — якобы оскорбляющего чувства верующих. Настояли на отмене проведения в Москве корриды — будто бы богопротивного зрелища. А вот тут они почему-то молчат. Или тоже — сочувствуют?..)
Министерство печати РФ дважды выносило официальное письменное предупреждение партайгеноссе Корягину “за публикацию материалов, разжигающих национальную нетерпимость и рознь”. Работники Правового управления — как бы ни относиться к министерству в целом — безусловно эксперты. Они полагают (и не без оснований), что “разжигание” имеет место. А прокуратура, стало быть, с ними не согласна.
Потому что такие эксперты прокуратуре даром не нужны. Нужны другие, вроде глубоко законспирированного доцента Крутовой, — чтобы обеспечить наших нацистов охранной грамотой.
Конечно же, дело не в партайгеноссе Корягине: это существо незначительное и нездоровое. Дело в том, что власть в лице прокуратуры не только не озабочена его “шалостями”, но и всячески ограждает “шалуна” от давно назревшей порки. А вот это уже — симптом болезни всего общества.
Именно об этом шла речь в письме известных академиков и депутатов Государственной думы — в большинстве своем отнюдь не евреев — Президенту России. Вот фрагмент их письма:
“Поддерживая Вашу линию на борьбу с международным терроризмом, хотим обратить Ваше внимание на то, что в России практически не ведется борьба с одной их духовных основ терроризма — антисемитской идеологией. Обоснованную обеспокоенность и возмущение многих российских граждан вызывает антисемитская пропаганда, возбуждающая национальную и религиозную вражду в российском обществе, угрожая гражданскому миру в нашей стране. В эту угрожающую всем гражданам России кампанию вовлечены десятки организаций и сотни периодических изданий общим тиражом несколько миллионов экземпляров, безнаказанно действующих во всех регионах страны, и в том числе распространяемых в Москве и даже в Госдуме. Подобная пропаганда создает питательную среду для терроризма, проявляющегося во взрывах и поджогах синагог, в актах вандализма на еврейских кладбищах, погромах школ, оскорбительных статьях и лозунгах, призывающих к насилию по отношению к евреям и изгнанию их из России.
К сожалению, правоохранительные и другие органы исполнительной власти не принимают должных, а зачастую никаких мер по пресечению подобных действий и наказанию виновных”.
Ответ ждать себя не заставил: подписанты получили его всего-то через три с небольшим месяца. Первый заместитель начальника Главного управления внутренней политики Администрации Президента (осилил все-таки, переписал с бланка; запомнить бы не смог) г-н Абрамов уведомил академиков и депутатов, что эти “вопросы находятся в поле зрения главы государства”. И что вот ужо совсем скоро, надо полагать, Дума примет закон “О противодействии политическому экстремизму”. И наконец будет установлена “уголовная ответственность за использование нацистской символики в РФ”. Вот тогда, дескать, и заживем. А пока — извините.
Академики и депутаты, стало быть, — про Фому, а оттуда, из Кремля, пером заместителя начальника... (см. выше) г-на Абрамова — про Ерему. Конечно же, уголовная ответственность за использование нацистской символики — дело хорошее. Однако антисемитизм с ксенофобией и без символики будут чувствовать себя вполне сносно.
Закона о борьбе с экстремизмом у нас действительно нет, прежней Думой он был отвергнут. Ее коммунистическое большинство полагало — и вполне резонно, между прочим, — что этот закон можно будет использовать как против “коричневых”, так и против “красных”. Однако существовал (и существует) президентский Указ, имеющий силу Закона. Да и в имеющемся Уголовном кодексе вполне достаточно статей, чтобы обуздать отечественных нацистов. Но этого почему-то не происходит.
Новый закон вроде бы жестче, а санкции, им предусмотренные, — куда как строже. К примеру, можно будет привлекать к ответственности за экстремизм не только физическое, но и юридическое лицо. Органы юстиции всего-навсего должны будут доказать в суде, что какая-нибудь там РНЕ — экстремистская партия, и готово дело: ее, эту самую РНЕ, в момент ликвидируют.
Вопрос лишь в том, кто будет доказывать. Прокуратура? Сомневаюсь я, граждане. И сейчас-то, когда санкции, мягко говоря, смешные, некоторые прокуроры отказываются поддерживать обвинение против нацистов и публично, в зале суда, говорят о своей солидарности с подсудимыми (подобные случаи стали уже хрестоматийными). Я уж не говорю обо всех этих играх с экспертизами, экспертами и свидетелями. Цель понятна: оградить “чернорубашечников” от действия закона, а всяких там ветеранов и антифашистов — заморочить и унизить до такой степени, чтоб всем им стало неповадно. Но уж совсем негоже принимать участие в подобных играх — пусть даже косвенное — работникам президентской администрации.
Уверен, что новый закон, внесенный президентом, Дума примет. Попробовала бы не принять... Но от этого, боюсь, мало что изменится. Потому что дело не в законе, а в желании его применить. Или в нежелании.
Чего до сих пор было больше, мы знаем.
