В трехкомнатной коммуналке жили трое: Кухтенкова, Братолюбов и Кончаев. Кухтенкова Зоя Владимировна сильно болела, поэтому с 1992-го по 25 сентября 1993-го с ней жила дочь — Татьяна Иолис. Незадолго до смерти Зоя Владимировна решила приватизировать свою комнату, чтобы завещать ее дочери. Тогда же Кухтенкова попыталась улучшить свои жилищные условия: сосед Братолюбов съехал, и женщина обратилась в жилотдел муниципального округа “Ярославский” с просьбой присоединить к ее скудным метрам освободившуюся комнату. Последние дни жизни Зоя Владимировна провела в реанимации. Татьяна навещала мать и следила за комнатой.
Как-то вечером к ней нагрянул неожиданный гость — семинарист Александр Антипов. И не один, а с ордером на комнату Братолюбова.
— Антипов сказал, что патриархия выделила ему “уголок”, — рассказывает Татьяна. — Я объяснила, что соседнюю свободную комнату мама хотела присоединить к своей, что мы уже подали заявление. Мы ведь даже ремонт сделали. Очень мы тогда спокойно поговорили, он вроде все понял. Я посоветовала ему съездить в жилотдел и попросить ордер на какую-нибудь другую комнату. Но “другая” Антипова не устраивала. Комната Братолюбова казалась гораздо более перспективной. Соседи-то кто? Кухтенкова? Так она в реанимации, Боженька приберет — и комната свободна. А третий жилец, Кончаев, скорее всего тоже не жилец, поскольку пьет часто и много. Так комната в коммуналке превращается в трехкомнатную квартиру. Что и требуется солидному молодому человеку, не сегодня-завтра священнику и, Бог даст, настоятелю.
Через месяц Зоя Владимировна умерла. Татьяне пришлось взять квартирный вопрос под собственный контроль. И тут выяснилось, что у семинариста невероятным образом появился еще один ордер — на комнату... Кухтенковой З.В. Антипов, как оказалось, женился, и молодой семье нужна была площадь побольше. И префектура СВАО любезно пошла навстречу будущему попу, хотя Антипов даже не стоял в очереди на получение жилья. Тогда Татьяна Иолис подала в суд на жилотдел, незаконно выдавший батюшке ордер, и на самого Антипова.
1 февраля 1994 года на спорную жилплощадь был наложен арест. Постановление Бабушкинского суда о том, что в комнату Кухтенковой запрещено вселяться, было доведено до всех соответствующих структур: префектуры СВАО и жилотдела “Ярославский”.
12 июля 1994 года состоялся суд под председательством судьи Нины Мишиной. Иск Татьяны Иолис был удовлетворен. Судебное решение обязало префектуру СВАО выдать Татьяне ордер на обе комнаты в коммуналке. А два ордера г-на Антипова были признаны недействительными. Тогда же представитель жилотдела признал, что ордера Антипову были выданы незаконно. И заявил, что семинаристу будет предоставлено другое жилье. Но молодой да симпатичный слуга Божий не отчаялся. А нашел себе покровителя. Не кого попало, а самого г-на Жириновского. Владимир Вольфович направил письмо председателю Мосгорсуда, в котором негодовал по поводу “незаконного решения” Бабушкинского суда и “отсутствия простой человеческой логики”. А заканчивалась эпистола так:
“Антипов является выпускником духовной семинарии и занимается благородной работой с людьми... Я выражаю большую надежду на восстановление справедливости по отношению к молодому священнику, начинающему жизнь и имеющему искреннее желание служить людям. Чтобы ситуация прояснилась, убедительно прошу Вас неформально отнестись к его жалобе, которая прилагается”.
Мосгорсуд отнесся, как и просили. 19 августа 1994 года зампредседателя этой важной организации г-н Романенков ответил г-ну Жириновскому: “Московский городской суд рассмотрел Ваше письмо и заявление Антипова. Сообщаем, что... решение Бабушкинского суда отменено и возвращено на новое рассмотрение в тот же народный суд, но в ином составе судей”.
Дело передали судье Чернышовой. Она подтвердила арест, наложенный на жилплощадь, и назначила дату очередного слушания. Но Антипов не явился. Ни в этот раз, ни в следующий. Он “не мог”. Он “крестил”, “венчал” и “отпевал”. Так был загружен батюшка работой, что за два года не дошел до суда. Зато у Антипова хватило времени на другие дела.
— В один прекрасный день, в апреле 1996 года, — рассказывает Татьяна Иолис, — мне позвонила сожительница Кончаева — маминого соседа. И кричит в трубку: “Тетя Таня, а здесь дверь в вашу комнату ломают!” По ее словам, прибыл батюшка вместе с молодыми “качками” и попросту вскрыл опечатанную комнату. Причем дверь выбил ногой самостоятельно. Я позвонила участковому, но к его приезду в квартире уже никого не было, а в маминой комнате была уже другая дверь — железная. Разумеется, она была закрыта, а ключи остались у Антипова.
В отношении батюшки было возбуждено уголовное дело по 200-й статье УК (“Самоуправство”). Что вовсе не помешало ему поселиться в чужой квартире. Забыл, наверное, батюшка о заповеди “Не укради”. Некоторое время спустя умер отец Антипова, и его комната (тоже в коммунальной квартире) досталась сыну. А молодой, но многообещающий поп продолжал доказывать: он, мол, бомж, жить ему негде, и если не дадут сирому две комнатки, то впору на вокзале ночевать. Антипов говорил это и под присягой, нарушая еще одну заповедь: “Не лжесвидетельствуй”.
В 1997 году иерей разводится с женой. Церковь, правда, таких вещей не приветствует и старается не допускать, но что делать, если жена подает на батюшку в суд, обвиняя его в супружеской измене? Вот выдержки из жалобы Лилии Фокиной, в замужестве Антиповой, в Верховный суд: “Регистрацией нашего брака Антипов А.Е. воспользовался для того, чтобы получить дополнительную жилплощадь — комнату Кухтенковой. Ключи мой бывший муж мне не давал, в квартиру не пускал, вел аморальный образ жизни, из-за чего брак распался”. Так священник нарушил следующую заповедь: “Не прелюбодействуй”.
Весь 1999 год Татьяне Иолис звонила сожительница Кончаева.
— Она звонила мне постоянно, — вспоминает Татьяна, — и говорила одно и то же: Антипов все время спаивает Кончаева, причем какой-то странной водкой. Просит Кончаева изменить показания и говорить на суде, что я в этой комнатке вместе с мамой вообще не жила и поэтому права на нее не имею.
(Замечу в скобках: когда мы с батюшкой беседовали о судьбе детской поликлиники на Ленинградке, которую Антипов собирался превратить в свой приход, иерей долго и благостно рассказывал о своем соседе-алкоголике, которого он “от пьянства отучал”. Способ он для этого выбрал оригинальный...) 30 сентября 1999 года Бабушкинский суд под председательством судьи Чернышовой принимает решение: ордера, выданные батюшке, признать недействительными и аннулировать, выселить Антипова из самовольно занятой комнаты и выдать ордер Татьяне Иолис.
Справедливость в очередной раз торжествует, но опять ненадолго. Татьяна ждет, пока иерей соберет свои вещички и покинет комнату. В феврале 2000 года умирает Кончаев. От плохой ли батюшкиной водки или еще от чего — неясно. Так же как и то, нарушил ли Антипов заповедь “Не убий”. Но аккурат в день смерти Кончаева священник подает кассационную жалобу в Мосгорсуд. И 24 марта 2000 года Мосгорсуд отменяет решение Бабушкинского суда. Видимо, Жириновский всерьез и как-то очень уж по-земному “возлюбил ближнего своего” Антипова.
Но остается нерешенным ряд существенных проблем. Первая — каноны Православной Церкви запрещают священникам разводиться. Если священник все же развелся (тем более по причине прелюбодейства), он теряет право совершать священнослужения. Антипов же продолжает служить в храме на Воробьевых горах. Вторая — викарий патриарха, архиепископ Арсений (Епифанов), который отвечает за московские приходы, нередко протаскивает в столицу (говорят, отнюдь не безвозмездно) нравственно порочных людей. В Москве сегодня свыше 400 храмов. Но пойти верующему человеку некуда. Кто же пойдет на исповедь к батюшке Антипову?
