Последний русский фильм на фестивале не порадовал, скорее наоборот, заставил зевать. И, видимо, тут нет особой вины молодого режиссера Романа Прыгунова, поскольку вряд ли, когда он снимал свой дебютный фильм “Одиночество крови”, рассчитывал попасть в конкурсную программу ММКФ. Вообще первый киноопыт закоренелого рекламщика и мастера по музыкальным видеоклипам нельзя, мне кажется, все-таки оценивать по законам большого кино — “избавиться” от такого опыта работы — на потребителя — сразу невозможно.
Директор программ ММКФ Кирилл Разлогов на вопрос “МК”, как “Одиночество крови” попало в конкурс, ответил так: “Мы сознательно поддержали картину, рассчитанную на зрительское внимание.”
Спорное утверждение, поскольку далеко не каждому зрителю-обывателю близка так называемая клиповая эстетика, да еще выполненная на такой слабой сценарной основе. В фильме даже толком характеры не отслежены, так — сплошные предметы. Единственный живой и честный эпизод, когда героиня (Ингеборга Дапкунайте) неожиданно резко (до того она все делала оч-чень медлен-н-но — как в рекламе мыла или, какая разница, кофе) хватает фотоаппарат и начинает быстро-быстро щелкать ярко-оранжевый апельсин, лежащий на белой тарелке. Потом на фотографиях, кстати, этот крепенький фрукт почему-то окажется немного с гнильцой. А может, это ход? Ведь подпорченность цитрусового (единственная, между прочим, еда, кроме таблеток, которой питается на экране Ингеборга) — нонсенс среди той стерильно-тайдовой среды обитания, которую создал своим персонажам Роман Прыгунов. Не жизнь — сплошные образцы прозрачной посуды (а ею иностранный оператор Джеймс Гуччардо интересуется явно больше, чем живыми людьми) и прочих стереотипов идеальной жизни. Если дорога — то Третье кольцо, если магазин — то бутик, если дом — то только от 1500 долларов за квадратный метр.
Да, сюжет. Мария (Дапкунайте) работает в некоей лаборатории, где она придумала таблетки, помогающие бесплодным женщинам стать матерью. Шеф (актер Лев Прыгунов — отец режиссера) ожидает только положительных результатов тестирования. И тут у Марии пропадает муж, а в городе появляется серийный убийца юных девушек, который без видимой причины наносит каждой жертве по 24 удара ножом. Друг семьи, конечно тайно влюбленный в Марию (Гоша Куценко), работает в той же лаборатории и как-то подозрительно не хочет проверять результаты тестов. А Мария все пьет таблетки и наконец получает по электронной почте письмо от мужа: “Я жив. Я рядом. Мы всегда будем вместе”. И она едет его искать (маршрут указан выше) и, конечно, попадает в аварию. Ну а дальше все еще хуже: в больнице она увидела по телевизору фоторобот маньяка-убийцы. Оказалось — муж. А жертвы — все ее подопытные пациентки. И тут она все понимает: эксперимент не удался и муж, который слишком ее любит, решил по наводке друга-коллеги (Гоши) замести следы. Затем друг (Гоша) убивает мужа и рассказывает Марии, что те девушки и так были обречены на смерть из-за ошибки в формуле, и признается ей в любви. А она говорит, что тоже пила таблетки, садится в авто, разгоняется и снимает руки с руля.
Гоша Куценко еще на открытии на мой вопрос, какую он сам написал бы рецензию на “Одиночество крови”, ответил: “Любовь — это желание касаться, и не всегда руками”. И добавил: “Мой герой — само одиночество, это я и играю”.
