Бурная мода на бодрые 80-е во всесторонних ностальгических проявлениях: от дизайнирования подошв кроссовок и каблуков сапог до беззастенчивого музэкспроприирования романтических достижений героев электропопа — главная, судя по всему, тенденция 2002 года. Однако покамест амбициозные новички европейских хит-парадов гордо понадергивают звучки из “Duran Duran”, “Kraftwerk” и раннего “New Order”, реальные апологеты трогательной “синтетики” 80-х — суперзвездный дуэт “Pet Shop Boys” — выпускают альбом с живыми барабанами и живыми же довольно резковатыми гитарками. Впрочем, легкие заигрывания с жесткими стилями в пластинке “Release” вовсе не сделали из Нейла Теннанта и Криса Лоува рокеров, понимаешь, шмокеров. Уже 20 лет они вместе и 20 лет выдают на-гора лучшие образчики романтического поп-дэнса. Конечно, на пути дуэта возникали рытвины и ухабы, у Нейла с Крисом имеются свои сокровенные тайны, но двух вещей “парни из зоомагазина” не скрывают давно: своей гомосексуальности и огромной привязанности к... России. На мистера Теннанта, тусующегося в Москве инкогнито, “Мегахаус” самолично не раз натыкался на всяких концертах и в злачных местах. Мистер Лоув же не раз посвящал русским людям (преимущественно — парням) свои новые песни. А давеча вот один из симпатичных русских лондончан, импозантный любитель неоромантики и резидент “Мегахауса” на территории туманного Альбиона Егор Шишковский удостоился у “Pet Shop Boys” длительной аудиенции, в ходе которой и было взято нижеследующее эксклюзивное интервью.
— С ума сойти — уже восьмой студийный альбом вы выпустили в свет. Впервые встретившись друг с другом в маленьком магазинчике на Кингс-роуд двадцать лет назад, вы могли представить, что станете тем, кто вы сейчас?
Нейл:
— Я помню, когда мы подписывали наш первый контракт с рекорд-компанией (EMI), нам предложили традиционное соглашение на запись семи пластинок. Я тогда усмехнулся: “Ну да, конечно, как будто мы когда-нибудь сможем насочинять на 7 альбомов!” Но нам тем не менее не стало скучно за это время. Мы по-прежнему ужасно любим сочинять песни, изменять свой саунд, воплощать новые идеи и, конечно же, слушать свои песни по радио.
Крис: — А теперь мы даже даем концерты в университетах! Кто бы мог подумать!
— Я знаю, что вам задавали этот вопрос тысячи раз. Но, пожалуйста, притворитесь, будто слышите его впервые. Как же вы столкнулись друг с другом в 81-м году? Действительно — совершенно случайно?
Нейл: — Я жил недалеко от магазина всяких музпримочек в Челси (престижный район Лондона. — Е.Ш.), купил в нем тогда небольшой синтезатор, но никак не мог подключить его дома к проигрывателю. Так что я попросил техников в этом магазине сделать мне переходник. Бродил там минут двадцать, ожидая, когда они закончат возиться с проводами. А в это время как раз Крис заходит что-то купить, стоит у прилавка. Ну, завязался разговор о том о сем, я рассказал о купленном синтезаторе, и он захотел зайти ко мне домой. Ну — поиграть на нем.
Крис: — Это была замечательная машина, которую мы впоследствии по огромной глупости отдали в “Hard Rock Cafe” в Лос-Анджелесе. До сих пор об этом сожалеем, она бы и сейчас прекрасно работала и выглядела на сцене прикольно — как типичный синтезатор начала 80-х. Ну вот, Нейл тогда неплохо играл на гитаре, я — на синтезаторе, и так все и закрутилось.
— Но ваше восхождение ведь отнюдь не было молниеносным! Первый сингл “West End Girls” вначале не устроил рекорд-компанию. С вами разорвали едва подписанный контракт... Это потом вы нашли другого продюсера — заново переписывали первую песню...
Крис: — Это был очень муторный процесс пробивания... Зато не такой драматичный, как сейчас... Сегодня, если новый сингл сразу же не попадает в тройку лучших, то это считается полным провалом и с тобой могут тут же разорвать контракт. Наш сингл “West End Girls” поначалу занял... 120-е место в чартах. И мы ждали несколько месяцев, пока песня не начала потихоньку подниматься выше. Но — каждую неделю все выше и выше, и наконец — 28-е место, и нас приглашают на телевидение, в передачу “Top of the pops”. В итоге где-то через полгода, после Рождества, мы стали №1 в Британии.
— И с тех пор словосочетание “Pet Shop Boys” неизменно окутано аурой успеха и славы. И, мне кажется, вы умудрились найти золотую серединку: пользуетесь бешеной популярностью, и в то же время вас не слишком достают журналисты бульварных газет, как многих прочих звезд.
Нейл: — С самого начала мы решили, что не будем играть в кошки-мышки с желтой прессой. Мы не строим свой успех на скандальных заметках в ней.
— А как репортеры? Их-то такое положение вещей устраивает, они сами не стремятся к “разоблачениям”?
Нейл: — Они просто знают, что мы не собираемся ничего для них делать, бросать им “кости”. Для них Крис, например, просто клоун. Он постоянно закрывает лицо, когда видит папарацци, и тем ничего не остается, как разводить руками. Вообще, многие нынешние звезды больше известны из-за откровений о личной жизни, нежели благодаря музыке. Бог с ними! Мы вот никогда не шли на поводу у газетчиков, но при этом вполне удовлетворены нашим уровнем известности. Мне вполне достаточно того, что меня кто-то останавливает, допустим, на улице и говорит лишь хорошие слова в адрес моей музыки. Но я бы не хотел иметь славу, при помощи которой ты не можешь высунуть носа из дома без охранника, и все такое...
— За всю карьеру на вас свалилось множество наград, всяческих премий, золотых и платиновых дисков. Вы, наверное, и не помните, сколько раз возглавляли национальные хит-парады. Важно ли все это для вас спустя 20 лет или теперь вы от музыки просто получаете удовольствие?
Нейл: — Знаешь, это, конечно, неплохо, когда твоя песня становится хитом. Это, пожалуй, признание твоей состоятельности, профпригодности. Но вообще, музыкальный бизнес — странная штука. Вот ты сочиняешь музыку, пишешь пластинку — занимаешься творчеством, какими-то самоизысканиями, стремишься к откровениям... Но, выпустив этот диск, обнаруживаешь, что, оказывается, ты просто участник скачек и тебе нужно соревноваться с какой-нибудь группой “Blue”. Но, как ни странно, нам это все еще нравится.
— Как вы думаете, каким 2002 год войдет в музыкальную историю — как год урожайный или бесплодный?
Нейл: — Мне кажется, что в этом году появилось довольно много хорошей музыки, но в основном — в Америке. Не думаю, что для британских музыкантов это был удачный год.
Крис: — Последнее время я много размышлял над этим и понял, что все, как правило, зависит от твоей личной жизни. Если у тебя все в порядке, тогда и музыка, которая является как бы звуковой дорожкой к твоей жизни, тоже будет звучать здорово. А если у тебя куча проблем, то ты будешь ворчать и в песнях.
— На новой пластинке “Release” меня лично удивила, сами понимаете, песня “London”.
Нейл: — Ну да, это история о двух русских парнях, приехавших в Лондон и пытающихся найти работу. В Лондоне теперь очень много русских. У нас, например, есть один знакомый, который приехал из российской глубинки и долго зарабатывал на жизнь кражей кредитных карточек. Это и подтолкнуло на написание песни. С другой стороны, эта песня о том, как вы, русские, теперь можете свободно ездить на Запад. А в это время ваши родители сидят дома, живут, возможно, на одну мизерную пенсию и не знают, как свести концы с концами. Вот такая история о контрастах жизни.
— А ведь вы, кажется, часто бываете в Москве, даже записываете там какие-то песни?
Нейл: — Ну, сами песни мы не записывали, однако делали однажды запись мужского хора для песни “Red letter day” вместе с Московской хоровой академией. Потом, правда, выяснилось, что это пение не совсем совпадает с мелодикой песни... Было обидно... Наш друг Брайан Ино одно время жил в Санкт-Петербурге, и мы периодически приезжали его навещать. Естественно, у нас появились там и собственные друзья. Потом мы несколько раз выступали в Москве и Питере, а вот в прошлом году даже приезжали в Москву на концерт Мерилина Мэнсона.
— Да, моя московская подруга Капа Деловая увидела вас на том концерте и просто обалдела...
Нейл: — Многие тогда удивлялись: “Какого черта “Pet Shop Boys” делают на жутком шоу Мэнсона...”
— Что-то в России производит на вас особое впечатление?
Нейл: — Может быть, это звучит глупо, но я очень люблю, когда в Москве идет снег: такой пушистый, белый. В Лондоне ведь снега практически не бывает. Еще я люблю смотреть в Москве на ясное голубое весеннее небо.
Крис: — Первый раз мы были в Москве в 93-м году, а в последний раз — пять месяцев назад. Так что мы отлично понимаем, как все изменилось за эти годы, изменилось практически на наших глазах: от первого “Макдоналдса” до многочисленных модных мест. Москва вообще производит впечатление делового, крайне энергичного города. С обалденной ночной жизнью!
— Я как раз хотел спросить об этом. Вы — большие любители московских клубов? Вас часто видят там в гей-заведениях...
Нейл: — Да нет, мы бываем в самых разных клубах. В Москве просто очень много мест теперь, где можно прекрасно провести вечер. В отличие от Лондона, люди в Москве любят красиво, модно одеваться и делать из каждой вечеринки что-то особенное. Очень хороший дух вообще.
— Один из ваших самых больших хитов — песня “Go West” — основан ведь на советском (а теперь — и российском) государственном гимне?
Крис: — Да нет, на самом деле мы даже и не подозревали об этом, пока недавно не услышали ваш гимн. Я был потрясен, насколько похоже это на начало нашей песни. Но тогда мы действительно хотели всяких параллелей с Россией и решили даже сделать видеоклип для этой песни в Москве. Тем более тогда, в 93-м году, запускалось российское MTV — и нам проще было это сделать. А идея песни простая: если ты живешь на Востоке, то устремляешься на Запад. Как, впрочем, и наоборот.
— Некоторые люди считают, что все песни “Pet Shop Boys” звучат очень похоже. Как вы сами считаете: вам трудно стало не повторяться?
Нейл: — В общем-то мы испытываем с этим определенные проблемы. Именно поэтому для нового диска решили несколько изменить стиль. В пластинке “Release” у нас много гитар, мы используем настоящие ударные вместо электронных. Мы раньше часто перегибали палку, делая довольно помпезные записи. В этот же раз постарались все сделать как можно скромнее, проще...
— А какие амбиции на будущее, если вообще они есть? Если бы ваша карьера закончилась прямо завтра, вас бы все устроило? Довольны достигнутым?
Нейл: — Амбиции есть у всех и всегда. В данный момент наша амбиция — это мюзикл, который мы собираемся ставить в будущем году. Мы хотим на театральной сцене сделать нечто такое, чего раньше никто не видел и никто не делал. В этом — чудовищная амбиция. А в музыке мы хотим продолжить экспериментировать, менять саунд, но при этом держаться на верхних строчках в хит-парадах. В конце концов мы занимаемся поп-музыкой, а она по определению должна быть популярной. Можно закрыться в студии и выпустить какой-нибудь странный, заумный альбом электроники, но наши амбиции все же больше: мы хотим оставаться звездами. А кроме того, все это — как длинное приключение, и мы иногда сами удивляемся тому, как это нам удалось не растерять аудиторию за все эти годы. И, несмотря на наш почти преклонный возраст, мы все еще получаем огромное удовольствие от того, что мы вместе. И что мы — вместе работаем. Хотя то, чем мы занимаемся, мы никогда и не считали за работу. В этом, наверное, весь секрет этой долгой истории.
