
9 чеченят
О чем плакала девочка по имени Цветок?
Не без чужих стараний вылилась. Но это дело десятое.
А как все начиналось! 29 декабря прошлого года Наташа в числе жителей Истры, Коломны и Москвы стояла на Казанском вокзале, где они ждали поезд — он вез девятерых чеченских ребятишек из палаточных лагерей. Тихомирова даже слегка нервничала, потому что боялась не узнать ребят и их сопровождающих... Она и ее муж Сергей, как и остальные, решили откликнуться на просьбу Фонда репрессированных народов, позвонили и сказали, что готовы принять двоих детей.
Второй год подряд общественная организация Алихана Ахильгова организует акцию “Кто поможет детям Чечни пережить зиму”. В газетах, в основном региональных, было опубликовано объявление с просьбой помочь обитателям палаточных городков теплой одеждой и по возможности принять чеченских детей в семью на холодный период. Впечатляющие сюжеты о нечеловеческих условиях жизни в палаточных лагерях под Назранью, Слепцовском и Карабулаком сделали свое дело: подмосковные жители решили поддержать ребятишек из “военной зоны”.
Наталья тогда решилась на то, чтобы взять сестричек-симпатяшек Давлетукаевых. Мужа уговорила, детей подготовила (а у нее их восемь) и ничего не боялась.
— Никаких денег мне никто не обещал. В коломенской мусульманской общине так и сказали: будет возможность — поддержим, но не слишком рассчитывай. Я все думала: в прошлом году в лагерях беженцев от холода умерло 33 ребенка. Да не стоит война жизней этих несчастных детишек...
Такие мысли и привели ее к тому, что две маленькие чеченочки Луиза и Лариса прибыли в подмосковное село. Корр. “МК” побывала у них тогда в гостях и порадовалась тому, что не все так плохо на самом-то деле в отношениях наших двух народов. И, несмотря на все, что было, находятся те, кто готов отогревать души детей войны.
Девчонки выглядели счастливыми, несмотря на круги под глазами болотного цвета и жуткую худобу, кои они заработали на лагерных харчах. Помнится, Луиза от переизбытка детской радости спонтанно слетала на чеченский и не обращала внимания на то, что никто вокруг ее не понимает. А Лариса демонстрировала известные ей изыски восточного танца. Им было от чего показывать радость — тепло, сытно, на елку съездили...
11-летняя Зезак (в переводе — Цветок) Хусиева попала в семью Тихомировых на несколько дней позже. Дело в том, что Цветочку как-то сразу не слишком повезло: женщина, которая изъявила желание приютить ее на зиму, неправильно понимала слово “благотворительность” — попросила за свою помощь две с половиной тысячи рублей. В результате местные мусульмане (народ на самом деле весьма гордый) девчонку забрали. Предполагалось, что Зезак проживет у Натальи несколько дней до тех пор, пока не появится возможность отправить ее обратно в лагерь под Слепцовск. Но когда к Тихомировым прибыл представитель мусульманской общины, девочка отказалась уезжать. А Наталья справедливо рассудила: где для десяти детей еда найдется, там и на одиннадцатую хватит. Так чеченский Цветок осталась под Москвой. Обратно в палатки девчонки возвращались в середине июня. Прощание в Москве было трогательным. Наташа вспоминает:
— Спускаемся на эскалаторе, Лариска меня за рукав дергает и шепчет: “Мам, ты держи Луизку покрепче, она боится на этом лифте ездить!” Алихан девочкам подарки дал, так Зезка один мне протягивает: “Подари Юле, чтобы она меня помнила”.
Хорошо бы здесь поставить точку, но все это предыстория. История началась с того момента, когда журналист одного из столичных изданий, не утрудив себя элементарной проверкой фактов, выпустил статью. От имени детей, которые вернулись в лагеря, сия дама рассказала, как плохо жилось Зезак, Ларисе и Луизе в Подмосковье. Точная цитата: “Зезак, тебе у Тихомировых было хуже, чем в палатке?” — “Хуже”. Чем же хуже может быть в частном доме в столичном регионе, чем в слабо отапливаемых палатках в Ингушетии?.. Чтобы, очевидно, читателю не пришлось особенно гадать, автор, снова весьма дальновидно — от лица ребенка, сообщает: “Вика (дочка Тихомировой. — Прим. авт.) нас все время била”, “мне разрешили искупаться 4 раза за полгода”, “за ребенком смотрела, за их Никиткой… Меня били, если он мочил штанишки”. И так далее в том же духе. Если поверить напечатанному, волосы дыбом встают: девочки не учились, недоедали, прислуживали хитрым и расчетливым Тихомировым, которые заработали таким способом “пожизненную дотацию” (точная цитата. — Прим. авт.) и сделали себе халявную рекламу. Есть в статье и пикантные детали: мол, семейка такая, что чеченки в лагерь вернулись, как бы помягче выразиться, со специфическими вшами.
Сие произведение журналистского творчества просто перевернуло многих людей. Мой телефон кипел всю последнюю неделю: звонили и русские, и чеченцы, и татары, лица официальные и нет. И тут-то начало выясняться море интересных деталей: оказывается, автор страшилки не связывалась ни с Ахильговым, ни с Хайруковым, который тоже упомянут в статье в связи с тем, что приютил сестру Зезак Седу, ни с Тихомировыми, ни с учителями школы (в кою якобы детей не приняли), ни с участковым милиционером, ни с педиатром…
Более того, решившись на перелет до Чечни, журналистка по каким-то соображениям вообще забыла завернуть в Коломенский район, чтобы своими глазами увидеть “вшивый” дом, злыдней, которые мучили девочек, и взять хотя бы один комментарий у представителей мусульманской общины, где пристально следили за каждым ввезенным сюда ребенком. Зря: забавные вещи узнала бы. Например, Борис Хайруков, которого автор в публикации старательно воспевает (как показалось самому Борису, из-за татарской фамилии — уж слишком многозначительно противопоставление плохой русской семьи и хорошей мусульманской), считает, что изложенное — вранье на вранье.
— Она не знает ментальности чеченского народа. Они — воины, и они гордые. Никогда чеченка, даже если это ребенок, не будет терпеть моральных издевательств. Зезак постоянно звонила Седе, и когда в первой семье ей было плохо — она жаловалась. Кроме того, Зезак много раз к нам в гости приходила, и никогда она не говорила, что ей у Тихомировых плохо.
— Зезке постоянно звонила мама, — рассказывает Наталья. — Они общались исключительно на чеченском. В принципе, ведь могла говорить все что хотела — никто из нас не знает этого языка. А в мае мама Зезы приезжала к нам в гости. Если девочке было так плохо, если она была избита и завшивлена, почему она не забрала ее домой?..
— Зезак — хорошая девочка. Умненькая, старательная, очень много по хозяйству делала, и от книжки ее за уши не оттянешь, — разводит руками Сергей Тихомиров. — А то, что ее не аттестовали за этот год, так это потому, что она училась-то только одну четверть!
— Я беседовала с Зезак в школе, она училась в 6 “А” классе, — удивленно поднимает брови инспектор по делам несовершеннолетних Татьяна Кидяева. — Она не упоминала ничего из того, что было написано в газете. А помощь семье была оказана властями один раз, но не деньгами, а овощами. Ни о каком пожизненном содержании речи даже не шло. Это бред и чушь.
Перечислять дальше все, мягко говоря, неточные опубликованные факты и реакцию на них самых разных людей смысла нет: придется перепечатать почти полосу.
“Зезак плачет. Голову повесила и тихо шмыгает носом”, — констатирует автор страшной истории в финале.
Теперь любопытно было бы знать, отчего все-таки плакала девочка по имени Цветок. Не оттого ли, что многим чеченским детям после такой статьи очень сложно будет найти помощников в Подмосковье, что ей самой (она просилась приехать снова) дорога к щедрым русским душам может оказаться закрытой? А может, ей было жаль Наташу, которую она называла мамой и поздравляла с днем рождения открыткой с душистой розой? Увы, о чем бы ни роняла слезы маленькая Зезак, она не может знать, что стала персонажем в очень грязной игре, которая называется: “Подлей бензина в затухающий огонь вражды”.
— Я дважды был в семье Тихомировых, — говорит Ахильгов (если кто не понял, он чеченец. — Прим. авт.), — и видел, что к девочкам хорошо относятся. А статья была сделана для того, чтобы снова разжигать межнациональную рознь. Кстати, мне вчера звонили Давлетукаевы (родственники Луизы и Ларисы. — Прим. авт.) — они тоже очень возмущены публикацией.
Получается, что в который раз агрессию решили направить в русло непростых межнациональных отношений. Очевидно, рассудив, что где тонко, там и рвется. Но, к счастью, когда фигуранты этой истории немного остыли от эмоций, все встало на свои места. Как и положено в обществе, которое так хочет называться цивилизованным.
— Пусть пишут что угодно — я помогал этим детям и буду помогать! — говорит Хайруков.
В этом с ним солидарны все единомышленники из мусульманской общины. Ахильгов тоже не собирается сворачивать программу; Наталья, несмотря ни на что, не считает свое решение взять чеченок на проживание опрометчивым и неправильным — она и сейчас твердо стоит на том, что несчастным детям надо помогать.
P.S. Самая маленькая воспитанница подмосковных доброхотов, шестилетняя Лариса Давлетукаева, на прощанье сказала Наташе:
— Я запомнила, где ты живешь, ма, и когда вырасту, обязательно привезу тебе подарков…
Хочется верить, что когда смешливая Лариска станет большой, время грязных технологий, войн, палаточных лагерей и беспринципных людей уйдет, и тогда она вспомнит, что рука, протянутая в далеком 2002 году худенькой девочке из лагеря под Карабулаком, принадлежала русской женщине.