На другом конце провода рыдает деревенская тетушка: она читает мне газетную статью, и периодически ее дыхание нарушается — комок подступает к горлу, и новая строчка вырывается в сопровождении очередного всхлипа. Причиной такого нервного состояния жительницы Коломенского района Натальи Тихомировой стало то, что вся грязь чеченской войны залпом вылилась прямо на нее, несмотря на некоторую удаленность села Пестрикова от зоны локального конфликта.
Не без чужих стараний вылилась. Но это дело десятое.
А как все начиналось! 29 декабря прошлого года Наташа в числе жителей Истры, Коломны и Москвы стояла на Казанском вокзале, где они ждали поезд — он вез девятерых чеченских ребятишек из палаточных лагерей. Тихомирова даже слегка нервничала, потому что боялась не узнать ребят и их сопровождающих... Она и ее муж Сергей, как и остальные, решили откликнуться на просьбу Фонда репрессированных народов, позвонили и сказали, что готовы принять двоих детей.
Второй год подряд общественная организация Алихана Ахильгова организует акцию “Кто поможет детям Чечни пережить зиму”. В газетах, в основном региональных, было опубликовано объявление с просьбой помочь обитателям палаточных городков теплой одеждой и по возможности принять чеченских детей в семью на холодный период. Впечатляющие сюжеты о нечеловеческих условиях жизни в палаточных лагерях под Назранью, Слепцовском и Карабулаком сделали свое дело: подмосковные жители решили поддержать ребятишек из “военной зоны”.
Наталья тогда решилась на то, чтобы взять сестричек-симпатяшек Давлетукаевых. Мужа уговорила, детей подготовила (а у нее их восемь) и ничего не боялась.
— Никаких денег мне никто не обещал. В коломенской мусульманской общине так и сказали: будет возможность — поддержим, но не слишком рассчитывай. Я все думала: в прошлом году в лагерях беженцев от холода умерло 33 ребенка. Да не стоит война жизней этих несчастных детишек...
Такие мысли и привели ее к тому, что две маленькие чеченочки Луиза и Лариса прибыли в подмосковное село. Корр. “МК” побывала у них тогда в гостях и порадовалась тому, что не все так плохо на самом-то деле в отношениях наших двух народов. И, несмотря на все, что было, находятся те, кто готов отогревать души детей войны.
Девчонки выглядели счастливыми, несмотря на круги под глазами болотного цвета и жуткую худобу, кои они заработали на лагерных харчах. Помнится, Луиза от переизбытка детской радости спонтанно слетала на чеченский и не обращала внимания на то, что никто вокруг ее не понимает. А Лариса демонстрировала известные ей изыски восточного танца. Им было от чего показывать радость — тепло, сытно, на елку съездили...
11-летняя Зезак (в переводе — Цветок) Хусиева попала в семью Тихомировых на несколько дней позже. Дело в том, что Цветочку как-то сразу не слишком повезло: женщина, которая изъявила желание приютить ее на зиму, неправильно понимала слово “благотворительность” — попросила за свою помощь две с половиной тысячи рублей. В результате местные мусульмане (народ на самом деле весьма гордый) девчонку забрали. Предполагалось, что Зезак проживет у Натальи несколько дней до тех пор, пока не появится возможность отправить ее обратно в лагерь под Слепцовск. Но когда к Тихомировым прибыл представитель мусульманской общины, девочка отказалась уезжать. А Наталья справедливо рассудила: где для десяти детей еда найдется, там и на одиннадцатую хватит. Так чеченский Цветок осталась под Москвой. Обратно в палатки девчонки возвращались в середине июня. Прощание в Москве было трогательным. Наташа вспоминает:
— Спускаемся на эскалаторе, Лариска меня за рукав дергает и шепчет: “Мам, ты держи Луизку покрепче, она боится на этом лифте ездить!” Алихан девочкам подарки дал, так Зезка один мне протягивает: “Подари Юле, чтобы она меня помнила”.
Хорошо бы здесь поставить точку, но все это предыстория. История началась с того момента, когда журналист одного из столичных изданий, не утрудив себя элементарной проверкой фактов, выпустил статью. От имени детей, которые вернулись в лагеря, сия дама рассказала, как плохо жилось Зезак, Ларисе и Луизе в Подмосковье. Точная цитата: “Зезак, тебе у Тихомировых было хуже, чем в палатке?” — “Хуже”. Чем же хуже может быть в частном доме в столичном регионе, чем в слабо отапливаемых палатках в Ингушетии?.. Чтобы, очевидно, читателю не пришлось особенно гадать, автор, снова весьма дальновидно — от лица ребенка, сообщает: “Вика (дочка Тихомировой. — Прим. авт.) нас все время била”, “мне разрешили искупаться 4 раза за полгода”, “за ребенком смотрела, за их Никиткой… Меня били, если он мочил штанишки”. И так далее в том же духе. Если поверить напечатанному, волосы дыбом встают: девочки не учились, недоедали, прислуживали хитрым и расчетливым Тихомировым, которые заработали таким способом “пожизненную дотацию” (точная цитата. — Прим. авт.) и сделали себе халявную рекламу. Есть в статье и пикантные детали: мол, семейка такая, что чеченки в лагерь вернулись, как бы помягче выразиться, со специфическими вшами.
Сие произведение журналистского творчества просто перевернуло многих людей. Мой телефон кипел всю последнюю неделю: звонили и русские, и чеченцы, и татары, лица официальные и нет. И тут-то начало выясняться море интересных деталей: оказывается, автор страшилки не связывалась ни с Ахильговым, ни с Хайруковым, который тоже упомянут в статье в связи с тем, что приютил сестру Зезак Седу, ни с Тихомировыми, ни с учителями школы (в кою якобы детей не приняли), ни с участковым милиционером, ни с педиатром…
Более того, решившись на перелет до Чечни, журналистка по каким-то соображениям вообще забыла завернуть в Коломенский район, чтобы своими глазами увидеть “вшивый” дом, злыдней, которые мучили девочек, и взять хотя бы один комментарий у представителей мусульманской общины, где пристально следили за каждым ввезенным сюда ребенком. Зря: забавные вещи узнала бы. Например, Борис Хайруков, которого автор в публикации старательно воспевает (как показалось самому Борису, из-за татарской фамилии — уж слишком многозначительно противопоставление плохой русской семьи и хорошей мусульманской), считает, что изложенное — вранье на вранье.
— Она не знает ментальности чеченского народа. Они — воины, и они гордые. Никогда чеченка, даже если это ребенок, не будет терпеть моральных издевательств. Зезак постоянно звонила Седе, и когда в первой семье ей было плохо — она жаловалась. Кроме того, Зезак много раз к нам в гости приходила, и никогда она не говорила, что ей у Тихомировых плохо.
— Зезке постоянно звонила мама, — рассказывает Наталья. — Они общались исключительно на чеченском. В принципе, ведь могла говорить все что хотела — никто из нас не знает этого языка. А в мае мама Зезы приезжала к нам в гости. Если девочке было так плохо, если она была избита и завшивлена, почему она не забрала ее домой?..
— Зезак — хорошая девочка. Умненькая, старательная, очень много по хозяйству делала, и от книжки ее за уши не оттянешь, — разводит руками Сергей Тихомиров. — А то, что ее не аттестовали за этот год, так это потому, что она училась-то только одну четверть!
— Я беседовала с Зезак в школе, она училась в 6 “А” классе, — удивленно поднимает брови инспектор по делам несовершеннолетних Татьяна Кидяева. — Она не упоминала ничего из того, что было написано в газете. А помощь семье была оказана властями один раз, но не деньгами, а овощами. Ни о каком пожизненном содержании речи даже не шло. Это бред и чушь.
Перечислять дальше все, мягко говоря, неточные опубликованные факты и реакцию на них самых разных людей смысла нет: придется перепечатать почти полосу.
“Зезак плачет. Голову повесила и тихо шмыгает носом”, — констатирует автор страшной истории в финале.
Теперь любопытно было бы знать, отчего все-таки плакала девочка по имени Цветок. Не оттого ли, что многим чеченским детям после такой статьи очень сложно будет найти помощников в Подмосковье, что ей самой (она просилась приехать снова) дорога к щедрым русским душам может оказаться закрытой? А может, ей было жаль Наташу, которую она называла мамой и поздравляла с днем рождения открыткой с душистой розой? Увы, о чем бы ни роняла слезы маленькая Зезак, она не может знать, что стала персонажем в очень грязной игре, которая называется: “Подлей бензина в затухающий огонь вражды”.
— Я дважды был в семье Тихомировых, — говорит Ахильгов (если кто не понял, он чеченец. — Прим. авт.), — и видел, что к девочкам хорошо относятся. А статья была сделана для того, чтобы снова разжигать межнациональную рознь. Кстати, мне вчера звонили Давлетукаевы (родственники Луизы и Ларисы. — Прим. авт.) — они тоже очень возмущены публикацией.
Получается, что в который раз агрессию решили направить в русло непростых межнациональных отношений. Очевидно, рассудив, что где тонко, там и рвется. Но, к счастью, когда фигуранты этой истории немного остыли от эмоций, все встало на свои места. Как и положено в обществе, которое так хочет называться цивилизованным.
— Пусть пишут что угодно — я помогал этим детям и буду помогать! — говорит Хайруков.
В этом с ним солидарны все единомышленники из мусульманской общины. Ахильгов тоже не собирается сворачивать программу; Наталья, несмотря ни на что, не считает свое решение взять чеченок на проживание опрометчивым и неправильным — она и сейчас твердо стоит на том, что несчастным детям надо помогать.
P.S. Самая маленькая воспитанница подмосковных доброхотов, шестилетняя Лариса Давлетукаева, на прощанье сказала Наташе:
— Я запомнила, где ты живешь, ма, и когда вырасту, обязательно привезу тебе подарков…
Хочется верить, что когда смешливая Лариска станет большой, время грязных технологий, войн, палаточных лагерей и беспринципных людей уйдет, и тогда она вспомнит, что рука, протянутая в далеком 2002 году худенькой девочке из лагеря под Карабулаком, принадлежала русской женщине.
