Есть люди, про которых говорят: “Живая история спорта”. К их числу по праву относится Анатолий Владимирович Сеглин. Не станем лукавить, не так много в нашем хоккее людей, которые сделали для его становления и развития больше, чем Сеглин. Его имя по праву стоит в одном ряду с выдающимися организаторами Чернышевым, Тарасовым, Бобровым, Эпштейном, Богиновым, Пучковым.
Я видел защитника Сеглина на льду. Играл он под номером “3”, и партнером его в первые годы становления шайбы был незаменимый Борис Соколов. Дай Бог сегодня Плющеву хотя бы две пары таких защитников в сборную!
Смею утверждать, что Сеглин-защитник опередил свое время. В те годы силовая борьба для защитников была в жестких рамках аккуратнейшего обращения с соперниками. Так вот, уже тогда Сеглин играл на грани дозволенного силовой борьбы. Но пройти его была проблема сверхсложная. Он обладал мощным броском, колоссальной скоростью, мыслил на несколько ходов вперед. Сеглина любили трибуны. Много раз шайбу, вылетавшую за борт, он выбрасывал мальчишкам, и 30-тысячный стадион на 30-градусном морозе восторгом отвечал на бесценный подарок защитника.
Закончив играть, Сеглин попробовал себя и на тренерском поприще, тренировал и родной “Спартак”. Но ему не были присущи необходимые в то время диктаторство, жесткость — все хоккеисты были его сыновья. И теперь уже и не вспомнить, когда и кто в спортивных кругах первым назвал его “папой”. Это было очень точно и душевно. Обращение “папа” закрепилось за ним на всю жизнь. Более 20 лет Анатолий Владимирович провел на льду в качестве арбитра — судил он превосходно, видел игру со спины. Огромен был его авторитет как арбитра на международных турнирах и чемпионатах. Кстати, и иностранные коллеги обращались к нему: “папа”. Для этого ему пришлось выучить десяток фраз на английском: “Все вижу”, “Я рядом”, “Аккуратнее, аккуратнее”...
Смею утверждать, что в нашем хоккее, да, может быть, и в спорте вообще не было менеджера оперативнее, сильнее и изобретательнее Сеглина. Он знал все что нужно для стопроцентного обеспечения команды. Даже у Тарасова не было причин к нему придраться. Он мог сотворить и маленькое чудо. Одному заместителю председателя спорткомитета пришла в голову светлая мысль: судьи должны выходить на лед с черной повязкой, окантованной красной полосой. Ну, как на похоронах в почетном карауле. А матч через три часа. Что делать? Сеглин догадался. Он, набрав сувениров, поехал на... Ваганьковское кладбище. Три швеи в течение часа нашили ему судейских нарукавников на всех арбитров страны.
“Не было случая, — рассказывал Виктор Тихонов, — чтобы команда в чем-нибудь нуждалась. Это Анатолий Владимирович организовал закупку лучших образцов хоккейного снаряжения, он первым одел нашу сборную “с иголочки”.
На матч СССР—ЧССР прибыли все члены Политбюро во главе с Леонидом Ильичом Брежневым. Им положено было вручать сувениры — шайбы, клюшки, буклеты, наборы значков, вымпелов. “Сколько нужно пакетов?” — уточнил Сеглин. Восемнадцать. А в ложе, как на грех, их, вождей, оказалось девятнадцать. Такой промах мог стоить головы. Нет, не Сеглину, бери выше — одному из заместителей председателя Спорткомитета. Голову его спас Сеглин. Когда все метались с квадратными глазами: что делать?! — Анатолий Владимирович спокойно отреагировал: “Да мальчик понес еще два пакета, но народу много, и он никак не может пробиться к правительственной ложе”.
Вчера Анатолию Владимировичу исполнилось 80. А сегодня он на трибуне центральной ложи Сокольников, потому что сегодня — хоккей. И Сеглин — на своем обычном месте. Я это точно знаю.
