Без малого 400 миллионов долларов потеряла его стараниями казна. Так, во всяком случае, утверждает Главная военная прокуратура...
Между тем вокруг судьбы Олейника продолжают бушевать невиданные страсти.
“МК” не раз уже писал о скандальном деле главного финансиста Минобороны. Об удивительной предвзятости Генеральной прокуратуры, которая во что бы то ни стало решила посадить Олейника за решетку. О том, что все основные фигуранты беспрецедентной аферы с “газовыми” миллионами (и в первую очередь бывший зам. министра финансов Андрей Вавилов) странным образом были выведены из-под удара. О невиданных репрессиях, которым подверглись все те сотрудники ГВП, кто пытался противостоять давлению сверху.
Одним из первых в борьбе “за Вавилова” пострадал начальник 1-го отдела Следственного управления Андрей Сагура. После того как Сагура отказался снимать обвинения с Вавилова, он был уволен из органов. Теперь судьбу его повторил и многолетний начальник Следственного управления, опытнейший Виктор Шеин, о честности которого ходили легенды. Он, как и начальник надзорного отдела Владимир Матюнин, со дня на день ждет приказа министра обороны.
Отстранен от дела Олейника и следователь Сергей Чернышов. Он публично отказался арестовывать генерала в зале суда: после того как Олейник был амнистирован, ему предъявили обвинение в новом преступлении — лишь бы только не выпускать на свободу.
На этот раз дело касается афер с облигациями валютного госзайма, которые Министерство обороны продало Восточно-Европейскому инвестиционному банку (ВЕИБ). Банк этот испокон веков специализировался на работе с Министерством обороны и, по версии следствия, пользовался особой благосклонностью генерала Олейника. Якобы в результате его операций казна потеряла шестьдесят с лишним миллионов долларов.
Сам Олейник утверждает обратное. Он говорит, что выполнял лишь указания тогдашнего министра Сергеева. Олейник требует даже очных ставок с маршалом, однако до сегодняшнего дня следствие не удосужилось их провести...
Не будем вдаваться в подробности этого запутаннейшего дела, разобраться в котором не под силу иному экономисту. Поверим следствию на слово и предположим, что генерал Олейник действительно питал преступную любовь к Восточно-Европейскому банку. Но куда смотрела военная прокуратура? Почему все эти годы закрывала она глаза на подозрительные банковские операции и разродилась лишь тогда, когда Генпрокуратура решила посадить Олейника любой ценой?
К сожалению, вопрос этот далеко не риторический. Если ГВП в самом деле претендует на объективность, антикоррупционную борьбу ей нужно начинать... с себя, ведь банк, в симпатиях к которому обвиняют сегодня Олейника, долгие годы был “домашней копилкой” военной прокуратуры.
Нам доподлинно известно, что целый ряд руководителей ГВП поддерживал с Восточно-Европейским банком самые нежные и трогательные отношения. Надеюсь, со временем мы назовем всех поименно, пока же сосредоточим свое внимание лишь на одном: на начальнике Управления общего надзора ГВП Константине Мережко.
Итак: в январе 97-го генерал Мережко берет в ВЕИБе кредит: 50 миллионов рублей. По тем ценам — примерно 10 тысяч долларов.
Собственно, в самом этом факте нет ничего зазорного, если бы не одно крайне важное обстоятельство: банк выдал ему кредит под... десять процентов годовых.
Мы специально обзвонили ряд банков, поинтересовались: какие процентные ставки по рублевым кредитам действовали в то время. 60—70% процентов — ответили нам. И добавили, что инфляция в 97-м году достигала 30-процентного роста.
То есть банк давал кредит не просто безо всякой для себя выгоды — в ущерб себе.
В распоряжении редакции есть договор между ВЕИБ и генералом Мережко. Договор крайне любопытный. Чего, например, стоит одна только фраза: “своевременный возврат кредита и процентов за пользование им заемщик гарантирует всем своим имуществом”.
Каким имуществом? Машинами, квартирами, дачами? Кто может поручиться, что Мережко вообще не гол как сокол? Об этом в документе ни слова.
Странная широта души для скаредных, считающих каждую копейку банкиров...
Между тем в апреле 97-го ВЕИБ продлевает кредит генералу на тех же дармовых условиях. На год. А потом — в апреле 98-го — еще на год. Однако в августе происходит дефолт. Рубль падает в пять раз, но никто почему-то не пытается пересмотреть договор с генералом.
Деньги возвращаются в банк лишь весной 99-го. Одновременно с набежавшими процентами. Правда, Мережко отдает уже не 50 миллионов, а 50 тысяч, обесценившихся к тому времени впятеро.
Нехитрый подсчет показывает, что в результате всей этой истории Восточно-Европейский инвестиционный банк потерял примерно 25 тысяч долларов (это с учетом недополученной прибыли).
Ни за что не поверю в природную дурость банкиров. Ни один нормальный финансист никогда не станет действовать себе в убыток. Ради чего ВЕИБ выбрасывал деньги на ветер? Ради одной только любви к замечательному генералу Мережко? Сомневаюсь...
Откроем Уголовный кодекс. Статья 290: получение взятки.
“Получение должностным лицом (...) взятки в виде (...) выгод имущественного характера за действия (бездействия) в пользу взяткодателя (...) а равно за общее покровительство...”
Как мы уже говорили, Восточно-Европейский инвестиционный банк специализировался на операциях с Министерством обороны, и дружба с военной прокуратурой нужна была ему как воздух. Собственно, от дружбы этой не в последнюю очередь зависело благосостояние банка.
Пары прокурорских проверок вполне достаточно, чтобы заморозить любые сделки. А если еще и найдется что-то неблаговидное! И при желании ведь найдется!
Конечно, лучше всего — завязать отношения с главным военным прокурором или его заместителями. Только и генерал Мережко — не последний здесь человек. Именно его управление надзирает за законностью во всех областях военной жизни, в том числе и финансовой. И именно он давным-давно (если обвинения против Олейника имеют под собой основания) должен был бы заинтересоваться операциями с валютными облигациями.
Не заинтересовался! Закрыл на все глаза. Не до того, видать, ему было: с утра до ночи сидел, пересчитывал доллары...
Мы сопоставили кредитную историю генерала Мережко с материалами уголовного дела генерала Олейника и обнаружили весьма любопытные совпадения.
21 января 97-го года Минобороны открывает в ВЕИБ валютные счета. 31 января Мережко получает кредит.
21 апреля того же года Минобороны передает на хранение в банк 25 облигаций валютного займа. 16 апреля кредит Мережко продлевается на год.
Что это? Обычная случайность или же плата за услугу (“бездействие”, выражаясь языком Уголовного кодекса)? Хочется верить, что в Генпрокуратуре сумеют найти ответ.
Не думаю, впрочем, чтобы приведенные нами факты были неизвестны руководству ГВП, тем более что не один только Мережко пользовался странной щедростью банкиров. Просто такие люди сегодня очень нужны: послушные, управляемые, готовые выполнить любую команду. Ведь уголовное дело, приведшее генерала Олейника в тюрьму, возбуждал не кто иной, как Мережко. Большего цинизма и представить себе нельзя...
Военная прокуратура живет по своим, особенным законам. Законам двойного стандарта. Пример Мережко и Олейника — далеко не единственный.
Совсем недавно, например, в суд было направлено дело в отношении двух офицеров Центрального управления матресурсов Минобороны. Их обвиняют в подделке счетов за киевскую гостиницу, которые они представляли к оплате по возвращении из командировки. (Обстоятельства эти вскрылись при расследовании дела Олейника.)
А в это время сотрудник ГВП, уличенный в точно таком же преступлении, преспокойно продолжает ходить на службу. Никто не думает даже возбуждать уголовного дела.
Зовут этого человека Анатолий Завгородний. Полковник. Старший следователь по особо важным делам ГВП.
Несколько лет назад, в рамках расследования дела генерала Кобеца, Завгородний ездил в командировку в Прагу. А потом выяснилось, что привезенные им счета за гостиницу — поддельные, и в гостинице “Анна”, находящейся в окрестностях чешской столицы, Завгородний никогда не останавливался.
Еще в прошлом году по этим фактам была назначена проверка, однако Завгороднего от работы до сих пор никто не отстранял. Более того: у него нет в производстве ни одного уголовного дела, но никого это не смущает.
Что позволено Юпитеру, не позволено быку...
* * *
Создается впечатление, что работать в военной прокуратуре — легче легкого. До тех пор пока ты нужен — никто и пальцем тебя не тронет. В худшем случае — лишат тринадцатой зарплаты, да и дело с концом.
Но осмелься только заиметь собственную позицию и принципы, и уж тем более попытайся их отстаивать.
В таком случае тебя ждет судьба полковников Сагуры и Матюнина, генерала Шеина, многих других ушедших уже людей. Тех, кому нет сегодня места в славных органах военной прокуратуры...
