Она умерла через две недели после родов. Ослабленный организм, на последней стадии ВИЧ, не выдержал нагрузки. Сыновья — один новорожденный, другой семилетний — остались на плечах не менее тяжело больного СПИДом отца.
В коридорах московского СПИД-центра пусто. Зато у кабинета гинеколога — народ. Неуклюже, как утка, переваливается с боку на бок при ходьбе и занимает очередь будущая мать. Некоторые сюда пришли с родителями — их бы самих еще за ручку водить.
Девушка поднимает на меня глаза с лопнувшими сосудиками: “Эх-х… кумарит, б… Соскочила (бросила героин. — Авт.) две недели назад. Чтобы получился нормальный человечек. Может, маленький меня из этого болота вытащит? — Пузо у нее при этом как минимум восьмимесячное. Хриплый голос со стебом: — Че делать? Куда тут вставать на учет?” Похоже, она ждет, когда появится малыш и решит за маму все проблемы. Но бывают ситуации наоборот: мать бросает наркотики ради ребенка.
Психологи считают, что большинство ВИЧ-инфицированных, наркоманы или люди, не особо разборчивые по части секса, пострадали от своей безответственности. И ребенок может стать для них серьезным испытанием. Многие хотят родить, но стараться для этого не хотят. И никак не могут оценить свои действия реально, со стороны. Понимают только, что в сумбуре их жизни наконец обрисовался какой-то смысл.
— Я поняла, что в жизни только и остается — завести ребенка. И многим это больше по душе, чем прожигать оставшееся время на вечеринках, — объясняет другая мама, уже без “живота”, Рита. — Хотя не думала, что стану матерью-одиночкой… Мой парень еще даже не видел свою дочку. Не хотелось бы, чтобы она росла без отца. С кем она останется, когда… меня не станет. Хотя хорошо, что она после меня все-таки останется…
* * *
Двойная жизнь Рите нравилась. В школе — отличница с ярлыком “очень скромной девочки”. На улице — своя в доску: встречается с наркоманом.
— Дима говорил, что я в отличие от него очень неприспособленная. Он учил меня жить, иногда даже слишком жестоким способом. Кололся за мой счет: бывало, встретимся возле подъезда — возьмет деньги и просит подождать. Я жду полтора часа, потом иду домой… — сбивчиво говорит девушка.
Почему Рита после первой такой выходки его не бросила? Любила. Даже в том, что он ей про ВИЧ не сказал, не винит: “Все из-за моей халатности, я ведь подозревала…” Когда она про это спрашивала, Дима сильно нервничал, но отвечал: “Нет”, — а потом в моменты ссор пугал: “А вдруг у меня СПИД?” Однажды она напилась, он укололся, а под рукой не оказалось презерватива.
— Вдруг у тебя что-то есть? — выдохнула Рита, когда они уже запрыгнули в кровать.
— Положись на меня… Гарантирую — ты не заразишься, — очень уверенно пообещал Дима.
“Я, дура, поверила… Говорила же, что очень наивная была, — грустно усмехается девушка. — А вообще, я почувствовала эйфорию — что-то еще более новое и интересное есть в том, что так мало тебе осталось жить. Но на него я разозлилась: он чего, предупредить не мог? Может, он хотел меня таким образом к себе привязать?”
Скорее он просто хотел. И без того куда уж было дальше ее привязывать…
— Мы жили некоторое время у меня. Мама знала, что он наркоман, но видела, как мы друг друга любим… — говорит Рита и не замечает, что практически постоянно противоречит сама себе. — Он мог на ночь не вернуться, я плакала. Друзья пускали сплетни, что он мне изменяет. Потом я выяснила, что у него были девушки и кроме меня (он очень красивый). Тогда решила отомстить — тоже как-то на ночь не пришла. Утром он собрал вещи и ушел. Словно обиженная барышня…
Всех кандидатов на совместную жизнь в дальнейшем Рита распугала тем, что перед близостью подсовывала им под самый нос контрацепт. А когда те уговаривали — без, загадочно предупреждала: “Мало ли что у меня может быть?” — обычно-то девушки больше боятся за себя...
Отец ее будущего ребенка приехал с Украины. “Мы тоже любили друг друга. Хотя, может, ему негде было больше поселиться. К тому же произошло такое чудо — у него тоже был ВИЧ, я так думаю…” Рита рассказала Антону, что больна, заранее, “чтобы потом не было обломов”. Его это не остановило, напротив, он настаивал, чтобы не предохраняться, она отказывалась: “Ты что, совсем?” Но и резинки несколько раз рвались. В результате Рита предложила ему сдать анализ, и он оказался положительным. “Ты меня заразила!” — услышала девушка. Но сама ушла в отрицание, вооружившись мифом: “Через пару недель после заражения поднимается температура. А у тебя не было, значит, ты уже был такой”. На том и порешили.
* * *
Как-то с утра Рита зашла в ванную, стала умываться и вдруг представила, что купает в ванной ребенка. Через минуту почувствовала тошноту… Мать получила сразу два шока: дочь — беременна и ВИЧ-инфицирована. “Делай аборт”, — спокойно сказал Антон.
— Я пошла беспрекословно, записалась, потому что как я буду с ребенком — этого я себе не представляла. Но в назначенный врачом срок вышла на улицу и просто гуляла. Это невозможно описать — такое физиологическое чувство, когда внутренне ощущаешь, что у тебя будет ребенок. Такая гармония! Как будто та пустота, что была в душе, заполнилась. А тут — аборт...
Антон пришел вечером с работы; по тому, как она молчала — не печально, а наоборот, спокойно, — он понял: “Ты не сделала?” — “Я буду рожать. Не рассчитывал, что все может оказаться так серьезно?” Он кивнул.
— Я как добропорядочная мать сразу встала на учет. С трех месяцев начала принимать препараты, ела фрукты и вела здоровый образ жизни. Все было как раньше. О ребенке мы с Антоном не разговаривали, хотя мне хотелось узнать, что он думает.
На пятом месяце, когда Ритин живот стал заметно округляться и вот уже две недели она не соглашалась на постель с возлюбленным, Антон обнадежил: “Ты боишься небось одна остаться? У ребенка будет отец!” И с этими словами уехал к себе домой, на Украину, — там ему предложили выгодную работу. Обещал вернуться.
— Мы созванивались, потом все реже. Мама говорит: “Обрюхатил и бросил”. Но он по телефону в любви признается. А когда подошло время рожать — совсем пропал, и после тоже не позвонил. Хотя знал...
На сохранении Рита восторженно рассказывала, опуская неприятные подробности, соседкам по койкам — наркоманкам — об Антоне, какая у них любовь. Боялась, что они подумают, будто она одиночка. Наркоманки тихо завидовали. “Может, сглазили?” — предполагает сейчас Рита...
Дочка пошла в нее — такая же, только раз в пять меньше. “Смотрю на нее, а потом думаю: на кого ж я ее оставлю?”
— Как-то одна была дома... Меня переклинило: оделась, ее закутала и на площадку вышла: хотела в приют отнести. Да что-то екнуло в груди — вернулась... Ну как ей буду объяснять, почему мама так часто болеет? Пока беременна — такая уверенность в себе, что над этим как-то и не задумываешься...
Хотя после родов тоже времени на раздумья не остается: голова постоянно занята — одного ребенка не оставишь, кормить, гулять... Вся жизнь с ним.
— Я все-таки позвонила Антону — про дочку ничего не спросил. Я его даже об этом не просила, но он опять наобещал с три короба: “Приеду-приеду, — а сам оттягивает: — Перезвоню”. Вот уже два месяца — ни слуху ни духу...
Иногда на молодую мамашу находит: уехать в другой город, ничего не сказав бабушке ребенка, — вырастит как-нибудь свою внучку, опыт есть. Но потом Рита вдруг озаряется: “У Кристинки первое слово было “мама” — “папа” никто не говорит в детстве. Хотя я сама выросла без отца и знаю: ребенку он очень нужен. Я дочку им обеспечу, несмотря на ВИЧ. Только вот Антон тогда обидится”.
Я не выдержала и спросила: почему она не спросит его напрямую? Нельзя же всегда прозябать в неизвестности...
— Ты права... Я и так на Антона слишком много времени потратила. Боюсь, наверное, правду услышать. Ну тебе же интересно — может, ты сама у него и спросишь? Вот он приедет со дня на день...
* * *
Я выслушала сумбурный рассказ Риты и обратилась к психологу СПИД-центра: то хочу ребенка, то в приют его, то любит меня друг, то пропал навсегда... — и как это уживается в ее голове? Не одна она, наверное, такая сюда приходит?..
— Девочка очень инфантильна — то ли от воспитания это пошло, то ли она привыкла с такими же людьми общаться. Вот и мечется — не знает, что правильно. Мы часто сталкиваемся с такой проблемой, что ребенка ВИЧ-инфицированная хочет, а как воспитывать — не знает и не представляет. В результате или учится этому, или не воспитывает вовсе. Многие наркоманки, например, решают рожать и только на 33-й неделе бросают наркотики... Но у всех наконец появляется цель в жизни и очень большое желание ее прожить. Это если говорить только о тех, кто хочет ребенка, — объясняет Надежда Никольская.
По последним исследованиям, женщин в нашей стране заражается ВИЧ-инфекцией все больше и больше: если в 98-м году соотношение было 1/4, то теперь — 1/2. Следовательно: “Если еще пять лет назад у нас было по пять родов в год, то сейчас только за этот год в Москве родили 293 ВИЧ-инфицированных женщины, — говорит Мария Шамшурина, гинеколог СПИД-центра Москвы. — Среди них мало матерей-одиночек: у всех семьи, где действительно хотят завести и воспитывать детей. Хотя проблем тоже много: жена, например, хочет ребенка, а мужу сказать боится”. Абортов примерно столько же — 198 за этот год, — но соотношение с числом родов гораздо меньшее, чем в “отрицательных” браках.
Под окнами роддома, как всегда, ошиваются счастливые отцы: “Мальчик? Сколько? Три кило?!” — слышны за окном их крики. Конечно, все пары в основном волнует главный вопрос: как объяснить детям, что родители больны?
— Зачем травмировать ребенка — вы хотите, чтобы он был в вечной депрессии?! — возмущается психолог Никольская. — Даже самой нельзя думать о смерти, когда дитя растишь, — он же чувствует настроение родителей! У меня, конечно, нет готовых рецептов, но, думаю, ребенок сам со временем поймет. Дети видят гораздо больше, чем нам кажется. И все принимают как есть.
И еще: где гарантия, что ребенок будет здоров? Большинство молодых родителей в этом плане не образованы: “Пять лет повоспитываем, а потом больной малыш останется один”.
— Современные технологии позволяют сократить риск заболеваемости до 90%! Просто надо выполнять указания врачей. Так что встречаются еще и ВИЧ-инфицированные матери-героини — беременеют по 2—3 раза, говорят: “Чем больше детей, тем больше я им нужна”. Другое дело, что позиция достаточно эгоистичная: сейчас она за них цепляется, а они потом за кого будут?..
Но часто наркотики роженица бросать не собирается, на учет не встает и приходит в СПИД-центр, только когда схватки начались. А таких знаете тоже сколько!
У некоторых еще родители бестолковые, не понимают, требуют от нас: “Прервите беременность! Она сейчас разродится, а мне потом растить! А дочка ухватилась за роды как за свое спасение...” — продолжает Мария Шамшурина.
Хотя лично я наткнулась в СПИД-центре на совершенно обратную по взглядам мамашу с 16-летней беременной дочкой.
— Ребенка оставить? Конечно! Мы сразу решили… — говорит женщина. Заразилась ее маленькая Вера случайно — встречалась с наркоманом, сама не кололась. Залетела — его сразу же и след простыл. А тут еще такое известие. — Если что, я Веру вырастила — и внучку потяну. Мы бы, может, хотели аборт... Но одной моей знакомой, тяжело больной раком, врачи уже давно предрекали смерть. А она, как ребенка родила, так уже пять “лишних” лет его воспитывает… Вот и мы будем надеяться.
