Отнюдь не каждый политический материал газеты «МК» вызывает у меня восторг как у журналиста. Тем более что как немец я всегда ищу волосок в супе. Но в ставшей знаменитой статье большевичка Любовь Яровая, которая «сдает» собственного мужа, — убедительный прототип современных «танков в юбке». И фактура убедительная. И как еще оценивать политического деятеля любого пола, который вчера был бедным провинциальным оппозиционером, а сегодня владеет квартирой в Москве за 90 миллионов рублей и является 146-процентным проводником линии партии власти? Нравственным образцом для подрастающих поколений?
Но все-таки я сомневаюсь, что женщины в современной российской политике, и конкретно в Госдуме, опередили коллег-мужчин в стремлении подстраивать свои убеждения под актуальные потребности власти ради сиюминутных, а еще лучше постоянных выгод. Беспринципность и оппортунизм — были и пока остаются прерогативой преимущественно мужского пола. Сколько представительных мужчин — и в Думе, и вне ее — ходят в нравственных юбках гораздо короче, чем у женщин-политиков?
Критиковать статью Георгия Янса можно только за то, что он недостаточно широко обрисовал образ современного российского политика. Подобных, кстати, хватает и вне России. Так же как «танков в юбках» и «мелких тварей». Стиль общения в немецком бундестаге довольно разнообразен. Там всегда находились «говнюки», «сопляки», «мини-геббельсы» и целые «толпы быдла». В свое время социал-демократического канцлера Шмидта в парламенте называли «наглым хамом». А самый громкий скандал устроил его ярый противник баварский консерватор Франц-Йозеф Штраусс. В 1978 году он обозвал критиковавших его журналистов «крысами и навозными мухами».
А зря, поскольку в Германии есть своя политическая культура, согласно которой не принято называть оппонента словами, отрицающими его человечность. Тогда не только левые публицисты, но и правые политики жестко осудили Штраусса. Даже консервативные газеты напомнили, что создатели гитлеровского пропагандистского фильма «Вечный жид», формируя в головах немцев образ врага, сравнивали евреев с крысами.
Кроме того, Штраусс демонстративно не уважал журналистов. А журналисты в ФРГ уже считали себя «четвертой властью», имея полное право, даже обязанность критически следить за политическим процессом. (Как, кстати, и везде в мире, где претендуют на народовластие.) Штраусс тогда остался при своих «крысах и мухах», но в результате с разгромным счетом проиграл выборы в бундестаг 1980 года и исчез из федеральной политики.
Бывали и другие скандалы. Конечно, бывший канцлер Герхард Шрёдер обиделся, когда в 2007 году американский депутат Том Ландос заявил, что с удовольствием назвал бы Шрёдера политической проституткой, но такое сравнение оскорбит проституток в его избирательном округе. Немецкое правительство тогда возмущалось официально, но вяло. Ведь все знали: Шрёдер перешел на службу в совет директоров «Северного потока», который принадлежит Газпрому, и этот проект он сам одобрил, будучи канцлером.
А недавно газета маленького гамбургского района заметила, что два министра женского пола являются «типичными дамами из политического притона в Берлине» — дескать, они своей политикой удовлетворяют только клиентов-миллионеров... Но на это ни женщины-министры, ни их адвокаты не отреагировали. Также в Германии никому ни жарко ни холодно от того, что министр культуры Российской Федерации написал в книжке, что средневековые немцы строили над стенами своих замков уборные, из которых испражнялись прямо внутрь замков, сами себе на голову.
На Западе считают, что любой бред дезавуируется сам по себе. Поэтому до судебных разбирательств дело доходит редко. В Бундестаге все заканчивается ритуальными выговорами, иногда не менее ритуальными извинениями. В других случаях дело выносится на суд общественного мнения. И тогда обиженный деятель либо удовлетворяется поддержкой широкой публики, либо осознает, что его ругали по делу и не стоит дальше лезть на рожон.
В России, как видим, другие обычаи. В суд на журналиста никто из упомянутых в его статье депутатов не подает. А Дума как-то сразу ушла от конкретной публикации, объявив войну газете в целом. Господин Исаев и не думает извиняться за «мелких тварей», но сам требует извинений «перед обществом» от главного редактора «МК» Павла Гусева. Причем от него уже требуют не только извинений — у него хотят отобрать газету.
И вот целый институт российской государственности добивается закрытия «МК», где до этого немалая часть депутатов публиковалась. Следуя образцу поведения, которое я всегда считал сугубо немецким недостатком со времен кайзера Вильгельма до генерального секретаря Хонекера: депутатский коллектив «стучит» на враждебную газету во все возможные органы, от МВД и прокуратуры до налоговой… Кстати, и в ФРГ политики пытались подобными способами разобраться с журналистами. В далеком 1962 году тот же приснопамятный Штраусс поднимал в бой прокуратуру, чтобы посадить редакторов журнала «Шпигель» как изменников родины (они опубликовали материалы об «ограниченной обороноспособности» Бундесвера в случае советского нападения). Тогдашние немецкие власти по инициативе Штраусса закрыли редакцию «Шпигеля», но другие издания, даже проправительственный «Шпрингер», помогли коллегам, и журнал продолжил выходить. Несколько либеральных министров в знак протеста покинули правительство. В итоге суд журналистов оправдал, а Штрауссу пришлось уйти в отставку.
«Дело «Шпигеля» немецкая политическая общественность до сих пор не без пафоса вспоминает как решающую победу свободы слова и демократии в стране. Интересно, как будут вспоминать «дело «МК» в России?
