И без того отравленная взаимной ненавистью атмосфера политической жизни в России стала и вовсе невыносимой. Накануне масштабного оппозиционного марша в нескольких сотнях метров от кремлевского кабинета Владимира Путина застрелен один из немногих людей-символов в российской политике.
Борис Немцов — государственный деятель, с чьими взглядами в последнее время можно было не соглашаться, но чьи высочайшие человеческие качества, по моему глубокому убеждению, невозможно подвергнуть сомнению. Я не знаю, какие цели преследовали убийцы Бориса Немцова и те, кто за ними стоит. Но если они хотели «раскачать» российский политический процесс, шансы на то, что им это удастся, однозначно имеются.
В английском языке есть такое выражение: man larger than life — человек больше чем жизнь. Это про него, про Бориса Немцова. Немцов был масштабной личностью, которая совершенно не укладывалась в рамки политической корректности — и в ее российском, и в ее западном варианте.
Борису Немцову было абсолютно чуждо чинопочитание, «дрожь» перед начальством. Он всегда говорил то, что думал, невзирая на лица. Немцов мог и нахамить. Но это не было хамство чванливого начальника по отношению к подчиненным. Это было хамство удалого весельчака, этакого гусара из ХIX века — человека, который воспринимал как должное, когда ему давали отпор и ставили на место.
Борис Немцов обожал наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Он любил женщин и совершенно этого не стеснялся. Немцов был человеком страстей и увлечений, великодушным и добрым. Человеком, которому была абсолютно чужда мелочность. Он любил смеяться. Ему ничего не стоило напоить до положения риз чопорного губернатора или заставить отжиматься пузатого генерала — я видел и то, и другое собственными глазами.
Немцов обожал давать интервью и красоваться на экране телевизора. Политическую жизнь он воспринимал как театр, а себя — как главного в нем актера. Мне всегда казалось, что в его негативном отношении к Владимиру Путину был немалый элемент ревности. Я убежден, что Немцов помнил о словах Ельцина о возможности своего превращения в президентского преемника и воспринимал ВВП как своего рода узурпатора.
Но миллион раз ошибаются те, кто считал Бориса Немцова еще одним эпатажным, но пустым политическим шоуменом с жаждой власти — своего рода демократическим Жириновским. Немцов был человеком с убеждениями и готовностью за них драться. В конце 90-х годов в качестве вице-премьера он чуть ли не в одиночку боролся с планами всесильного тогда Бориса Березовского подмять под себя «Газпром». Немцов делал не то, что ему было политически выгодно, а то, что он считал правильным.
Немцов не был реформатором, который досконально выверял каждую деталь своих предложений по переустройству общества. Для него была важна идея, а не какие-то там скучные подробности. Но многие из его идей — особенно в 90-е годы — были абсолютно правильными. Борис Немцов толкал Россию в правильном направлении — толкал сколько мог.
Кому помешал такой человек? Кому он насолил настолько, что тот решился на показательную жестокую расправу рядом с Кремлем? На данном этапе мы об этом можем только гадать. И вот как, если отбросить бытовую версию убийства, выглядят мои «гадания».
В последние годы карьера Бориса Немцова переживала не самые лучшие времена. Он был отброшен на самую обочину политического процесса и, с моей точки зрения, не имел реальных шансов на возвращение в его центр. Но, несмотря на все это, о Немцове в стране не забыли. В народе Немцова помнили — помнили о его выпендрежных белых штанах на официальной церемонии встречи в аэропорту президента Азербайджана Гейдара Алиева. Помнили о его предложении пересадить чиновников на «Волги», помнили о его реформаторском пыле.
Мир современной российской политики в основном населен людьми-функциями. А вот Немцов оставался политиком-личностью, деятелем, который неизменно вызывал у публики эмоции: либо хорошие, либо плохие. В российской политике Борис Ефимович Немцов был живым символом чего-то очень важного. Теперь этого символа больше нет.
Вариант, что Немцова убила российская власть, я отметаю сразу. О путинской России можно сказать много чего дурного и критического. Но в путинской России власть не убивает своих политических противников — врагов, которые борются с ней с открытым забралом.
Это оставляет два варианта. Немцова убили фанатичные противники его идей, взглядов и воззрений. В стране сейчас полным-полно людей, в глазах которых даже Путин является слишком либеральным, недостаточно жестким. И каждый месяц жестокой войны в соседней Украине число таких попробовавших вкус крови людей только умножает.
Иной вариант: Немцова убили по заказу кого-то из антипутинских сил на Украине. Мне очень не нравится словосочетание «сакральная жертва». Но сама эта концепция — убийство известного оппонента Путина с целью еще большей дискредитации ВВП в мировом общественном мнении и раскачивания политической ситуации в России — выглядит вполне реалистичной.
На Украине уже давно нарушены все мыслимые и немыслимые политические табу. Там каждый день свои массово убивают своих — или, вернее, своих, которые теперь воспринимаются как чужие. На подобном фоне убийство ради «великой цели» настоящего чужого — пусть даже чужого, который к тебе благожелательно настроен, — это так, пустяк, как стакан воды выпить.
При всей диаметральной противоположности этих вариантов и тот, и другой вызывают у меня крайнюю степень тревоги. Нерв нашей общественной жизни и так «накален» — если не до предела, то до значений, близких к предельным. С носителями иных взглядов уже не принято спорить по существу. Их принято считать безмозглыми идиотами, оскорблять, дискредитировать и унижать.
Но, в отличие от Украины, некоторые политические табу в России еще сохраняются — или по меньшей мере сохранялись до вечера последней пятницы зимы. Главное из этих табу — табу на убийство политического противника. Что бы ни стояло за страшной смертью Бориса Немцова, его убийство это табу объективно размывает.
А вот это уже по-настоящему страшно. В последние полвека существования Российской империи наша страна уже проходила через что-то подобное. Революционеры считали своим священным долгом террористические акты в отношении чиновников. Чиновники не церемонились с жизнями революционеров или тех, кого они считали революционерами.
Закончилось это тем, что цена человеческой жизни в нашей стране девальвировалась до предела. Нормой жизни стали погромы «инородцев» и массовые расстрелы манифестантов, единственной «виной» которых были голод и отчаяние. Например, в 1912 году войска убили несколько сотен бастующих рабочих на Ленских золотых приисках в Сибири. Комментируя это событие на заседании Государственной Думы, министр внутренних дел Александр Макаров радостно заявил: «Так было, так будет!». Говорят, что часть депутатов встретила эти слова министра аплодисментами.
Борис Немцов ни в коем случае не хотел для своей страны такого будущего. Он был светлым человеком, настоящим идеалистом. И сейчас не важно, как каждый из нас относился к его политическим взглядам и призывам. Страна обязана найти и по заслугам покарать убийц Немцова — обязана не только ради самого Немцова и не только ради свершения правосудия. Россия обязана это сделать ради самой себя.
