НАТО четко расставляет акценты, наращивая свое военно-политическое сотрудничество с Украиной (на осень намечены совместные учения, например) и говоря о необходимости дальнейшего давления на Россию. Генсек альянса Йенс Столтенберг пообещал: «Наше тесное сотрудничество усилит способность Украины защитить себя. Мы усилим нашу поддержку на Украине в сфере контроля, логистики, кибербезопасности, командования. Мы усилим наш офис в Киеве. Он будет оказывать консультации правительству Украины, включая министерство обороны». Список претензий Брюсселя к России огромен – не говоря о крымской и «юго-восточной» историях. Не нравятся НАТО внезапные учения, проводимые российской армией, полеты российских военных самолетов в международном воздушном пространстве.
В свой черед, и Россия реагирует на активность Североатлантического альянса на восточной направлении. И обещает, к примеру, усилить свое военное и военно-морское присутствие в Крыму. « Частично, естественно, мы будем усиливать свою группировку в Крыму, исходя из того, что и страны НАТО в последнее время усиливают активность, размещают потенциал в непосредственной близости от наших границ», – заявил постпред РФ при альянсе Александр Грушко.
Можно не сомневаться, что в Брюсселе увидят в этом повод для усиления своей группировки в Восточной Европе. На что Москва наверняка найдет чем ответить. Налицо замкнутый круг. Из которого надо как-то выходить. Но как?
– Позиция НАТО остается неизменной. Мы приостановили все практическое сотрудничество с Россией в ответ на ее поведение в Крыму и на Украине. Но мы сохраняем линии политических контактов открытыми, мы продолжим это делать, - заявляет генсек Столтенберг.
Может ли в нынешних условиях хотя бы гипотетически идти речь о партнерстве между Россией и Североатлантическим альянсом?
На этот вопрос «МК» отвечает президент Ассоциации Евро-Атлантического сотрудничества, замдиректора ИНИОН РАН Татьяна Пархалина.
– С одной стороны, отношения между НАТО и Россией не разорваны. Основополагающий акт в очередной раз заморожен, но не разорван. И в то же время, Россию в альянсе уже не рассматривают как партнера. Они это подчеркивают. Но еще не рассматривают как противника. На самом деле, сейчас речь идет о том, чтобы вернуть это промежуточное состояние к партнерству. Очень многое будет зависеть (при том, что я одна из первых, кто говорит, что НАТО это не только США) от состояния двусторонних российско-американских отношений. Как мне представляется, те небольшие шажки навстречу друг другу, которые были сделаны во время приезда госсекретаря Керри в Сочи и Виктории Нуланд в Москву, говорят о том, что все возможно. В очень циничной мировой политике все возможно. Очень большую роль в восстановлении отношений между Россией и Западом играет Германия. Там, например, какое-то время назад было опубликовано письмо семидесяти ведущих бизнесменов, политиков (кто-то из них – отставные, кто-то действующие) под таким названием: «Новая война в Европе? Не от нашего имени!» И там высказывается мысль, что, может быть, поступить с Крымом так же как раньше с ГДР. То есть юридически не признавать факт воссоединения, а в то же время иметь с Россией дело. До начала 1970-х ФРГ же не признавала ГДР, но имела с ней дело. В западном экспертном сообществе сейчас пробрасываются идеи: может быть, как-то Россия с Украиной должны решить проблему Крыма, чтобы развязать руки объединенному Западу. То есть, если при каких-либо обстоятельствах Киев признает Крым в составе России, то тогда Евро-Атлантике гораздо легче будет выстраивать отношения с Российской Федерацией. Правда, я не вижу, как сейчас это возможно, потому что это будет актом самоубийства для украинских властей. Тем не менее, отношения доведены до очень серьезной черты, до красной линии – и сейчас есть ощущение, что «партия мира», «партия невойны» в России, в США, в Европе началась задумываться о том, что нужно как-то возвращаться к более нормальному ходу вещей. Но не будем при этом забывать, что мы с нашим «россиецентризмом» думаем, что являемся главным приоритетом во внешней политике США. Но это не так. Все-таки сейчас это Иран, Ближний Восток, ИГИЛ, борьба с терроризмом. И где-то там Украина с Россией. Соединенные Штаты отлично понимают, что в одиночку им с этими угрозами безопасности никак не совладать. И по Ирану нужны совместные действия с Россией. И по Ближнему Востоку. Они прагматичные люди. Сейчас главное для США – чтобы Америка не оказалась вовлеченной в большую войну в Европе, не дай Бог! Поэтому они будут предпринимать шаги по налаживанию отношений – это видно и по приезду Керри в Сочи и по визиту Виктории Нуланд в Москву. На этих переговорах, судя по имеющимся отзывам, было явное желание понять друг друга. Возвращаясь к вашему вопросу, скажу так: теоретически возможно говорить о будущем партнерстве. Сейчас все будет зависеть от ситуации на юго-востоке Украины. Для Запада «красная линия» – это Мариуполь. Теоретически возможно. Но вот будут ли какие-то практические шаги? Мне представляются они возможными. От дипломатов высокого уровня мне приходилось слышать, что, может, пора садиться за стол переговоров. Пока без журналистов.
– То есть, вы полагаете, что в Москве и Брюсселе, в других европейских столицах, в Вашингтоне существует запрос на восстановление отношений?
– Я бы не стала так четко определять это как «запрос». Есть понимание того, что от линии конфронтации надо отходить. Мы все слишком далеко зашли.
– Но несмотря на наличие такого понимания, война в контексте отношений России и НАТО рассматривается обеими сторонами как невозможная опция? Или все-таки как возможная?
– И там, и здесь имеется «партия войны». Но существует и «партия не войны», и здравомыслящие люди и у нас, и у них понимают, что если не дай Бог начнется война между Россией и объединенным Западом, что бы там ни говорили наши ура-патриоты, это обернется катастрофически – прежде всего для нас. Потому что надо сравнивать экономические возможности и потенциалы. Там, на Западе, тоже не хотят войны – большой европейской войны. Поэтому «партии не войны» в России и в НАТО и здравый смысл вынуждают обе стороны отходить от линии конфронтации.
– А если говорить не о здравом смысле, а о паранойе и у нас, и у НАТО – в какой степени она присутствует с обеих сторон? Все эти постоянные обвинения в адрес Североатлантического альянса, что он обложил нас чуть ли не со всех сторон, или утверждения, что независимость Польши и Прибалтики находится под угрозой российского вторжения...
– Это фобии, они есть. Но наши отношения с НАТО слишком эмоционально окрашены. Это идет еще со времен «холодной войны». Лучше, чем великий русский писатель Василий Аксенов никто не охарактеризовал отношения между Россией и Западом: это страшное сочетание нашего комплекса превосходства и нашего комплекса неполноценности. Мы считаем себя более превосходящими в духовном, культурном смысле, но знаем, что технологически отстаем. Поэтому эмоциональная сторона здесь очень серьезная. Старые стереотипы живучи, посмотрите, как легко их реанимировать. После Крыма появились эти фобии и среди тех стран-членов НАТО, которые были когда-то советскими республиками (да и в Польше тоже). То есть там есть люди, в том числе политики, которые действительно опасаются того, что мы можем провести спецоперации и в странах Балтии. Поэтому я бы не совсем характеризовала эти фобии как паранойю, потому что все-таки в прошлом было что-то, что приводило к неправильному восприятию друг друга. Но фобии, конечно, с обеих сторон имеются.
– Недавно прошедший в Турции саммит глав МИД стран-членов НАТО – насколько он был судьбоносным? Или это была вполне рутинная встреча?
– Я бы не сказала, что она судьбоносная. Но в то же время, с точки зрения российского эксперта, я не могу назвать встречу рутинной. Ведь там впервые было сказано, что те группы повышенной боевой готовности, которые они в Уэльсе назвали «Острие копья», и которые планировалось использовать на восточном направлении (то есть против России), сейчас, скорее всего, будут задействованы против угрозы с юга. То есть угрозы ИГИЛ. И неконтролируемой миграции. Ведь на этом саммите в Турции присутствовала и глава дипломатии ЕС Могерини, а запроса со стороны Евросоюза пока не было, чтобы НАТО помогало проведению операции против нелегальной иммиграции. Но ряд министров иностранных дел не исключает, что такой запрос может поступить. Идет переориентация. Еще в Уэльсе натовцы основную угрозу рассматривали с Востока. Сейчас они основную угрозу видят с Юга.
– И тем не менее, на это встрече прозвучали слова о необходимости противостояния России...
– И это будет еще долго звучать. Но вы заметили, что и с той, и с другой стороны как мантры что-то постоянно озвучивается. Потому что политики не могут мгновенно забыть то, что еще вчера декларировалось как задача №1. Сколько мы повторяли как мантру о Договоре о европейской безопасности. Уже знали, что он похоронен, а все равно повторяли, повторяли... Да, было сказано о противостоянии России. Но я вновь обращаю внимание на то, что произошла переориентация. И потом, как я уже сказала, для Запада «красной линией» является Мариуполь – а на юго-востоке что-то назревает. Крым они проглотили, но не переварили. И он еще долго не будет переварен. И раздаются голоса, что нужно выводить Крым из переговорного процесса, хотя никто не признается в этом. А юго-восток – это совсем другое.
