Износились до того, что в интерпретации некоторых экспертов и политиков — как внутри страны, так и за ее пределами — обрели прямо противоположный смысл. Не беремся заставить Мюнхенскую речь «сиять заново». Это чересчур амбициозная задача. Но, по крайней мере, попробуем стереть некоторый налипший идеологический мусор.
Занятие это, подчеркнем, отнюдь не праздное. Многим, слишком многим чудится в тех словах Путина гром наших грядущих глобальных побед, наш решительный и бескомпромиссный Drang nach Westen, натиск на Запад, российский флаг над Киевом и «огонь по штабам» — кипение и плавление земли, «где стоял когда-то Вашингтон».
Чтобы убедиться в существовании этих мечтателей — иногда их называют «партией войны», или «ястребами», — достаточно включить телевизор: они в изобилии представлены в эфире государственных вещателей. Однако те, кто придерживается такой точки зрения, в лучшем случае ошибаются, а в худшем — намеренно искажают путинские мюнхенские тезисы.
Со злоумышленниками спорить, понятно, бесполезно, но в отношении добросовестно заблуждающихся граждан надежда, думается, еще есть. Они просто давно не перечитывали — а возможно, и вообще не читали — классику нашей внешнеполитической теории. И стало быть, надо срочно восполнить этот пробел.
С позиций нашего наполненного тревогами дня Мюнхенская речь — произведение, бесспорно, пацифистское. Нет, разумеется, не в том смысле, что Путин «разоружается» в нем перед Западом. Претензий к Западу там масса. Ничуть не меньше, чем в нынешних его выступлениях. И, в принципе, претензии в основном те же: «Против кого это расширение (НАТО — «МК»)? И что стало с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора? Где теперь эти заявления? О них даже никто не помнит».
Но нет и намека на силовые способы реагирования на это вероломство. «Легитимным можно считать применение силы, только если решение принято на основе и в рамках ООН», — твердо заявил Путин в основной части своей речи. А потом, отвечая на вопросы, повторил эту мысль: «Теперь по поводу того, будет ли Россия применять военную силу без санкций ООН.
Мы будем действовать всегда строго в рамках международного права. Мое базовое образование все-таки юридическое, и я позволю себе напомнить — и себе, и моим коллегам, — что в соответствии с Уставом ООН в случае проведения миротворческих операций нужны санкции Организации Объединенных Наций, Совета Безопасности ООН».
Да, собственно, и к расширению Североатлантического альянса отношение у Путина в той речи достаточно спокойное. К расширению, уточним, как к таковому — не сопровождающемуся угрожающими России военными приготовлениями.
Президент разделил политический и военно-технический аспекты проблемы: «Конечно, обеспечение собственной безопасности — это прерогатива любого суверенного государства. Мы с этим и не спорим. Пожалуйста, мы против этого не возражаем. Но почему обязательно нужно выдвигать военную инфраструктуру к нашим границам при расширении?»
Путин призывал не допустить «появления новых дестабилизирующих высокотехнологичных видов оружия». Путин заявил о невозможности «безучастно и безвольно взирать... на действия авторитарных режимов, тиранов, на распространение оружия массового уничтожения». Правда, Путин против радикальных решений в отношении деспотий: можно, мол, избавиться от них и без войн.
Примером того, как цивилизованному мировому сообществу следует противостоять угрозам, исходящим от несвободных государств, президент назвал развал СССР: «Ведь произошел же мирный переход к демократии в нашей стране! Ведь состоялась же мирная трансформация советского режима!.. Нельзя забывать, что падение Берлинской стены стало возможным и благодаря историческому выбору, в том числе нашего народа — народа России, выбору в пользу демократии и свободы, открытости и искреннего партнерства со всеми членами большой европейской семьи».
Еще раз — специально для тех, кто считает, что исторической миссией Путина, а, соответственно, и всей ведомой им державы, является геополитический реванш, собирание земель, разлетевшихся после «большого взрыва» 1991 года: крах советского режима — не катастрофа, которую необходимо «отыграть назад», а «выбор народа в пользу демократии, свободы и членства в европейской семье народов».
И это сказал не Сахаров, не Немцов и не Явлинский, не какой-нибудь другой записной либерал-западник. Это — сам Владимир Путин, его речь, прозвучавшая 10 февраля 2007 года в мюнхенском отеле Bayerischer Hof. Не верите — перечитайте сами.
