– Когда человек уходит из власти по криминалу – это одна история, когда он уходит по причине того, что слишком много говорит правды, на это обижаться глупо, – рассуждает 28-летний экс-депутат Госдумы Василий Власов. – Владимир Вольфович начал свою политическую карьеру в 40 лет. Я карьеру пока не закончил и буду ее продолжать. Нужно понимать, что моложе депутаты вряд ли будут.
В моем кабинете висит такая табличка: «Самый молодой депутат Государственной думы». 21 год, 3 месяца и 8 дней. 7771 день. Я ни о чем не жалею.
– Вы проживали в служебной квартире?
– Да, буквально на днях ее освободил. Это однокомнатная квартира, 50 метров. Когда в нее заезжал, там не было даже кровати, лишь раскладывающийся диван. Сетка-рабица, и на ней матрас толщиной в мизинец – не совсем адекватные условия. Семь лет прожил в этой квартире. На автобусах с улицы Улофа Пальме было удобно добираться до работы. Утром ходили три рейса: в 8:00, 8:20 и 8:40. Индивидуально заказывать машины, ждать очередь было долго. А тут знаешь автобусное расписание, в салоне тепло, еще можно с коллегами повестку обсудить.
– Вас называли любимым депутатом Жириновского. Вы и сидели рядом в зале пленарных заседаний. Как познакомились с основателем ЛДПР?
– В 16 лет я пришел в колыбель партии – двухэтажный особнячок на Чистых прудах, в молодежную организацию ЛДПР. Мы сразу отправились останавливать акцию пикета. Тогда меня, несовершеннолетнего, попросили постоять в сторонке. Дальше я приносил «раздатку» (листовки) и на выборах помогал. Потом возглавил Московское отделение партии, потом всероссийскую молодежную организацию, шел-шел по карьерной лестнице и в 21 год избрался депутатом Госдумы.
– Как далеко от лидера партии находился ваш кабинет?
– В последние несколько лет мой и кабинет Владимира Вольфовича были с единой приемной: налево к Жириновскому, направо – ко мне.
– Правда, что шеф видел в вас преемника?
– Когда Жириновский находился в больнице, он звонил только мне. И у нас было несколько разговоров, я их записал – он просил всегда записывать любые совещания и разговоры по причине того, что Жириновский давал поручения. И действительно, в одном из разговоров он сказал, что хотел бы, чтобы на время его отсутствия я возглавлял фракцию. Это напутствие исполнено не было.
– По какой причине поручение Жириновского не исполнили?
– Считали меня слишком молодым. Да и весь план в отношении действующего лидера фракции возник не внезапно. Естественно, у меня административного ресурса меньше, чем у него. В том случае борьбу за пост руководство фракции я проиграл. Владимир Вольфович оказался прав по поводу того, что происходит в партии сейчас.
Все говорят, что ЛДПР – это партия одного человека. Совершенно не так. Владимир Вольфович создал серьезную команду, в которой конкуренция между членами была здоровой и двигала прогресс. Сейчас из команды ушел ваш коллега Александр Дюпин, возглавлявший пресс-службу ЛДПР более семи лет.
С Владимиром Вольфовичем работать достаточно сложно. Это постоянные мероприятия, регулярные сложные комментарии. Это работа 24 часа в сутки. Владимир Вольфович просыпался в четыре или пять утра и уже в шесть часов мог позвонить, сообщить, что на ВДНХ проходит выставка, которую стоит посетить. А к 10 часам мы должны быть на месте и собрать прессу.
– Вы принимали участие в посещении банных купелей с Владимиром Жириновским?
– Да. Это мероприятие было в рамках избирательной кампании мэра Москвы, поэтому этого вопроса я стесняться не буду. Есть известное фото в бане с кандидатом в мэры столицы Михаилом Дегтяревым и еще с полусотней журналистов – мужчин и женщин, которые пришли в "Сандуны". В то время были выборы мэра Москвы, на что Владимир Вольфович сказал, что настоящий мэр Москвы должен быть со своим избирателем везде: и в пивной, и в бане, и в метро, и в такси, и на вокзале. Мы пришли в этот зал первой категории, который снимали в фильме «Ирония судьбы».
– Получается, все было лишь в рамках предвыборной агитации «политик должен быть с народом даже в бане», на словах пригласили журналистов в сауну, поснимали. А без фотографов и журналистов ходили с Жириновским в баню?
– Нет, ни разу не ходил. А то мероприятие было публичным. Для какого-то политика может стать зашкваром пойти в рюмочную, блинную, или баню, поехать на вокзал к бомжам, приехать на поезде в самую задрипанную деревню, где ни царя, ни президента никогда не было. Скупить на Арбате мороженого и дарить его прохожим или взять пачку денег и раздать ее людям. Это все стиль его работы и стиль его пропаганды. А уж упрекать Владимира Вольфовича в том, что он в пропаганде не шарил, – это глупо.
– За пару месяцев до смерти Владимира Жириновского я интересовался, счастлив ли он. Он отвечал, что «счастлив, потому что целых семь раз выдвигался кандидатом в президенты России». Как сейчас оцениваете гонку своего босса к абсолютной власти длиною в жизнь?
– Это не гонка. Для каждого политика есть свой избиратель и у Жириновского, в частности. Я уверен, что у нас был бы высокий результат, если бы Жириновский всегда оставался Жириновским. Иногда для сохранения стабильной ситуации в стране ему приходилось где-то уступать. Это политика, высокие материи. И понятное дело, что это, возможно, вылилось в ситуацию, когда ЛДПР получила всего 19 мест в парламенте.
Владимир Вольфович оставил после себя партию полностью моторизованную – с точки зрения транспорта. А с точки зрения недвижимости – самую богатую и самую большую. Оставил около 2 млрд рублей.
Нам он говорил, что это вам для следующей избирательной кампании, если что-то вдруг со мною случится, то вы еще два раза совершенно спокойно можете избираться, – все оплачено. Как эти деньги тратят сейчас, я не знаю, но чтобы вы понимали, даже в своем завещании Жириновский оставлял 70% средств – партии, 20% – детям и 10% - ИМЦ (Институт мировых цивилизаций, основан в 1999 году по инициативе Жириновского. – Авт.). Кто еще может написать завещание, где ты своим троим детям оставляешь всего 20%?
– Чего Владимир Жириновский никогда не прощал члену партии?
– Воровства. С мошенниками, теми, кто продавал интересы или крал партийные деньги, Владимир Вольфович расставался.
– Правда, что партия торговала мандатами?
– Я бы не сказал, что они продавались. Только если какой-нибудь депутат или кандидат брал на себя финансирование своей избирательной кампании – а она может составлять очень большую сумму. По нормам ЦИК от 5 до 20 млн рублей – сумасшедшие деньги. Понятное дело, что у студента Московского педагогического университета, которым я являлся, когда избирался на выборах, и у человека, который пришел из бизнеса, – разные стартовые позиции. И кто-то может вложить в свою избирательную кампанию 50 млн рублей, а кто-то может вложить только 30 тыс. рублей. Надо объективно на эти вещи смотреть. Понятное дело, что многие люди, которые могли в это дело вкладывать деньги, вкладывали.
– Вы понимаете, что такой уход из Думы, как ваш, – это конец политической карьере?
– Нет, абсолютно. Борис Ельцин выходил из Коммунистической партии, Дмитрий Рогозин по карьерной лестнице прошел взлеты и падения. Я мог бы спокойно просидеть весь срок, как некоторые коллеги, не выступая, не работая в округах. Люди берут отпуск за свой счет и вообще в Госдуму не ходят.
У меня есть три месяца, чтобы обжаловать лишение меня мандата. Готовлюсь в январе подать иск в Верховный суд на Госдуму. Тогда все узнают, сколько реальных ошибок она допустила и как несправедливо в отношении меня повела себя.
– Вы говорили, что кого-то «Дума выгораживает за многомесячные прогулы, когда комиссии не замечают тех, кто отсутствует по семь месяцев, непонятно где находится, в России или за рубежом». Получается, можно много месяцев прогуливать и получать зарплату?
– Если ты берешь отпуск за свой счет и если ты берешь больничный, то, естественно, зарплата не выплачивается. Но при этом остается работать аппарат депутата. То есть семь помощников (400 тысяч получает помощник), приемные депутата работают, деньги выделяются, а работы нет. Госдума два года закрывала глаза на это в случае с депутатом Белоусовым. Его можно было раньше мандата лишить. А тут заодно с ним и меня решили лишить.
– Говорят, что очередными кандидатами на увольнение из Думы выбрана пара депутатов от ЛДПР: Борис Пайкин и Юрий Напсо…
– Знаю, что во фракции обсуждался вопрос по Пайкину и по Напсо. Пропуски заседаний и голосований проверяются очень легко. Некоторые коллегии не регистрируются даже. Когда про отсутствующих спрашивают в комиссии, им отвечают «так он взял отпуск за свой счет». Можно брать отпуск, потом больничный, а затем опять уходить в отпуск – и так бесконечно.
По документам это правильно, а по совести – нет. Голосование депутата Пайкина на сайте Госдумы вы не найдете. Он вообще в списке депутатов на сайте отсутствует. Это нормально? Зачем тогда нужны эти нормы, когда избиратели следят за голосованием своего депутата? Для депутатов вошло в привычку «играть на фортепиано» – когда один депутат закрывает весь ряд голосования. Это ненормально и неправильно.
– С вашим уходом из Думы вспомнили о «коммерческих депутатах», которые не хотят подставляться голосованием под санкции, если речь идет о бизнесменах. Большая часть из них и так уже в каких-то списках присутствует. Но у всех разные истории. А это просто коммерческие депутаты, это другая история. У нас же депутатом запрещено заниматься коммерцией?
– У нас за это положено лишение мандата. Но никто не мешает бизнесом заниматься жене депутата или сыну. И никакой журналист не докажет, что тот или иной депутат продолжает заниматься бизнесом, потому что бизнесом занимается его жена, а до этого 20 лет бизнесом руководил депутат. Закон приняли, ну вот и радуйтесь этому. Любой закон сами же депутаты и обходят.
Уже второй год депутатам можно не публиковать декларацию о доходах. Ну, если бы они это делали, то избиратель бы узнал, что депутат «полубомж», а его жена – олигарх. Если верить декларациям, то жена всю семью тянет, – это распространено, но сейчас такие сведения не публикуют.
