— В преддверии референдума в Крыму лидеры Меджлиса крымско-татарского народа призвали к его бойкоту. Теперь они будут заявлять на международной арене о нелегитимности референдума на том основании, что коренной народ Крыма — татары — не голосовали…
— А татары голосовали, и мы подтвердим это. Поэтому все их заявления окажутся пшиком. Они пытаются представить дело так, что крымские татары все как один были против референдума. Но по официальным данным, больше половины крымских татар приняли участие в референдуме.
— В Бахчисарае я лично видела пустые участки в местах компактного проживания татар…
— Крымские татары проживают не только компактно. Они рассыпаны по всей территории Крыма. Сторонники Милли Фирка, целые кланы родственников членов Милли Фирка активно участвовали в голосовании. Там, где сильны позиции меджлиса, активность была, конечно, ниже. Вы видели низкую активность в Бахчисарае. Но в 11-й гимназии было создано три участка, ориентированных на районы компактного проживания татар: Фонтаны, Чистенькое и Ак Мечеть. Там голосовали довольно активно.
— Кого объединяет “Милли Фирка»?
— Участников национального движения крымских татар, которые не согласны с политикой руководства меджлиса. Наша общественная организация создана в 2006 году.
— То есть это альтернативный меджлису центр влияния в среде татар?
— Да, сейчас есть два центра влияния. До создания нашей организации у меджлиса была полная монополия. И есть еще прослойка «служилых» крымских татар, которые стараются сотрудничать с любой властью в Крыму. Поскольку меджлис долгое время имел большое влияние на решение кадровых вопросов, они были его сторонниками. Когда к власти пришла Партия регионов, они стали работать с местной элитой регионалов.
— В чем отличие позиций меджлиса и «Милли Фирка»?
— Меджлис, заявляя о себе как о защитнике прав крымско-татарского народа, на самом деле проводил политику ассимиляции крымских татар, полной интеграции их в украинское сообщество в рамках движения Украины в евроатлантические структуры. Мы сторонники интеграции крымских татар в тюркский мир внутри евразийского пространства. Поэтому мы поддерживаем все интеграционные проекты в рамках Евразии.
— С чем связана ориентация лидеров меджлиса на Киев?
— Они скорее ориентируются не на Киев, а на хозяев Киева.
— Как вы оцениваете уровень влияния меджлиса?
— Конечно, оно еще очень велико. Но я степень влияния меджлиса оцениваю по результатам выборов 2012 года в парламент Украины. Тогда меджлис заключил союз с партией «Батькивщина». Джемилев и Чубаров были включены в ее список. Они включили все свои ресурсы, чтобы сагитировать крымских татар голосовать за эту партию. Мы проанализировали результаты выборов по данным с 26 участков, созданных в местах компактного проживания татар. При общей явке около 48% на крымско-татарских участках она была 37,5%. Из них за «Батькивщину» проголосовало чуть больше половины. Вот это и есть реальный уровень поддержки меджлиса: 18%. За эти два года, когда они утратили возможность диктовать кадровую политику в Крыму, а значит, и регулировать определенную часть финансовых потоков, их позиции в крымско-татарской общине еще более ослабли. По моим оценкам, их сейчас поддерживает 15–20% татар. Они призвали к бойкоту референдума, а более половины татар послушали «Милли Фирка».
— Но все же Мустафа Джемилев остается знаменем крымских татар, это знаковая фигура…
— За 23 года благодаря деятельности господина Джемилева крымско-татарский вопрос был загнан в тупик. Взлет Джемилева совпал с разрушением СССР и странным уходом из жизни двух других лидеров национального движения — замечательного ученого Ролана Кадыева и физика, диссидента Юрия Османова, который получил срок именно за разработку документов нацдвижения. Османова зверски убили в 1993 году — как раз в то время, когда была свернута программа восстановления прав крымско-татарского народа в пользу украинизации Крыма.
— Россия сейчас очень много обещает крымским татарам. Но будут ли обещания выполнены?
— Я верю только фактам. А реальность такова: в России с 1991 года действует закон о реабилитации репрессированных народов. Это именно то, чего мы 23 года добивались, но так и не добились от Украины. Попадая в правовое поле РФ, крымские татары подпадают под действие этого закона. В РФ также действует закон о жертвах политических репрессий. Этот закон распространяется и на всех граждан РФ, которые были подвергнуты репрессиям по национальному признаку. Он предусматривает компенсацию морального и материального ущерба. В Украине этого до сих пор нет. В РФ опыт решения вопросов о восстановлении прав репрессированных народов — калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев — показывает, что все эти народы сегодня защищены государственностями в рамках своих республик, имеют свои правительства, парламенты, свое представительство в федеральных органах власти. А в унитарной Украине, где при президенте Ющенко провозгласили доктрину «одна страна, одна нация, один язык, одна вера», нет места никому, не только крымским татарам. В РФ проживает более 20 миллионов тюрков-мусульман, наших ближайших родственников. И мы становимся частью этого мира, что также является гарантией нашей безопасности.
— Почему в таком случае руководство меджлиса выступило против референдума?
— Потому что оно вписано в евро-атлантический проект, который не предусматривает никакой интеграции Крыма в евразийское пространство. А предусматривает полную украинизацию Крыма. Они 23 года успешно проводили эту политику, за что награждены высшими наградами Украины. Они кавалеры главных украинских орденов, а ни одна проблема крымских татар не решена: нет ни закона о восстановлении прав народа, ни государственности, для 150 тысяч соотечественников до сих пор закрыта дорога в Крым. Вот реальные итоги деятельности этой структуры. Видимо, те обязательства, которые есть у Джемилева и Чубарова перед Брюсселем и Вашингтоном, выше тех возможностей, которые открывала перед ними Россия.
— Что ждет меджлис и его лидеров после окончательного установления в Крыму российской власти? Надо ли им опасаться преследований?
— Только тем конкретным лицам, которые совершали преступления перед своим народом. Есть странные убийства, которые до сих пор не расследованы. В том числе убийство Юрия Османова, молодежного лидера Норика Ширина… Если придет настоящая власть, мы потребуем серьезного расследования этих преступлений. А по разворовыванию по коррупционным схемам бюджетных средств, которые должны были быть направлены на нужды крымско-татарского населения, в том числе мест компактного проживания, есть 100%-ные доказательства. Всем этим документам будет дан ход. При этом я не знаю, как структура меджлиса может быть вписана в политическую систему РФ. На Украине она никуда не была вписана. Она существовала де-факто, а де-юре ее как бы не было. Поэтому они творили все что хотели и ни за что не отвечали по закону.
— В последнее время в Крыму большое влияние приобрела организация Хизб ут-Тахрир. В России эта организация признана террористической и запрещена. Вероятно, ее приверженцам теперь следует ожидать полной «зачистки»… Может ли это привести к всплеску недовольства?
— Хизб ут-Тахрир не имеет никакого отношения к исламу. Мы считаем, что это самое страшное зло, которое может быть в Крыму. Это неверующие люди, потенциальная машина для убийств и кровавых конфликтов, управляемая извне. Поэтому ее «зачистка» не вызовет никакого возмущения. Мы считаем, что к Хизб ут-Тахрир необходимо принять соответствующие, в том числе и жесткие меры.
— Насколько велико ее влияние?
— Последние «боевые смотрины» Хизб ут-Тахрир в форме митингов, которые они начали проводить с позапрошлого года, собирали 2–3 тысячи человек. 26 февраля именно тахрировцы были главной ударной силой противостояния перед Верховной радой. Там были три тысячи боевиков Хизб ут-Тахрир, которые действовали в прямой связке с меджлисом.
— Но меджлис выступал против Хизб ут-Тахрир. Как они могут действовать заодно?
— В самом начале деятельности Хизб ут-Тахрир в Крыму были слабые попытки ее критики со стороны муфтията, полностью подконтрольного меджлису. Но последние три года всякая критика Хизб ут-Тахрир со стороны Духовного управления мусульман Крыма прекратилась. Потому что у меджлиса нет собственных боевых единиц, готовых отстаивать его интересы силовыми методами. И они готовы использовать для этих целей боевиков Хизб ут-Тахрир. Кстати, в ожидании прихода России главные деятели этой секты уже перебрались во Львов, где для них будут созданы поселения и тренировочные лагеря. Именно они и есть те самые «беженцы из Крыма», о которых кричат в Киеве. Поэтому сейчас меджлис «беззубый», и все их заявления о готовности взяться за оружие — не более чем слова.
— Чего добивались организаторы противостояния 26 февраля? Только срыва заседания Верховного совета по референдуму, или у них были более глобальные планы?
Ультиматум господина Чубарова 23 февраля (он потребовал в десятидневный срок распустить парламент Крыма, убрать все символы советской власти) был не пустой угрозой. Задумка была втянуть сюда силы НАТО. А для этого должны были появиться серьезные основания. Таким основанием мог стать только развернутый в Крыму межэтнический конфликт.
У меня есть свои источники информации, в том числе в меджлисе. Мы точно знали по датам, когда и что должно было произойти. До 3 марта должны были пролиться моря крови. Планировались захваты армейских складов при помощи боевиков Хизб ут-Тахрир. Их руками должна была начаться резня славян. Ввязался бы Черноморский флот, и пошло-поехало. Как в Югославии, Сирии. «Вежливые зеленые человечки», как их называют, опередили их буквально на два дня. Они взяли все под контроль, и эти планы лопнули.
Смотрите видео: Эйфория в Крыму: "Домо-о-о-ой там так сладко..."
