Случилось чудо, друг спас друга! Борис Николаевич Ельцин, юбилей которого всю неделю отмечало наше ТВ, вдруг оказался великим. Нежданно-негаданно. А ведь многие лета все было по-другому. Были лихие 90-е (даже программа такая выходила на НТВ), малиновые пиджаки, полная победа криминала, бандитский капитализм… Правда, фамилия автора всего этого сценического действа не называлась, но мы же понимали…
Путин пришел к власти и объявил новый поворот. Начал и выиграл вторую чеченскую, выплатил все пенсии и зарплаты, одолженные в тех самых 90-х. И наступила она, та самая стабильность. Но чтобы ее лучше было видно, на 90-х решено было немножко потоптаться, оттенить, так сказать. Выходила картина маслом: нелепый, непредсказуемый Борис Николаевич и правильный, надежный брат-солдат Владимир Владимирович.
Когда Ельцин ушел из жизни, телевидение наше застыло в недоумении: как об этом рассказывать? Выручил Путин, который помнит тех, кто его приручил. Не всех, правда, тем не менее о Ельцине он тут же сказал проникновенные слова. А вслед за ним уже и ТВ пристроилось. Но затем в отношении первого Президента РФ — опять тишина. И вдруг на 80-летие…
Абсолютно все уважающие себя каналы показали о Б.Н. докфильмы, на НТВ сделали даже ток-шоу с участием главных представителей Семьи. Сюжеты об открытии Медведевым памятника Ельцину в Екатеринбурге, трансляция торжественного концерта из Большого театра с прелюдией В.В.Путина. И какой же хороший человек, оказывается, был, просто замечательный. А политик так просто непревзойденный. Ни одной даже серенькой краски, только розовые. Самый человечный человек, да и только. Неужели реабилитация? К чему бы это?
Кажется, власть опять объявила перестройку. Со стабильностью, учитывая все более частые теракты в столице (а на Кавказе их уже и не считает никто), ничего не выходит. Трудно теперь стало на Ельцина весь груз ответственности перекладывать. Тогда вот и появился новый тренд — преемственность. Нынешняя элита дает нам понять, что вышла исключительно из ельцинской шинели. Вдруг оказалось, что первый президент все делал правильно. А чтобы вопросов много не возникало, во всех юбилейных передачах о годах его противоречивого правления сообщалось лишь по касательной, точно срезая углы. Отлично слепили образ доброго дедушки!
Но у телевизионщиков оказалась еще и своя личная причина так отметить Ельцина. Это был их бунт на корабле, крик с завязанным ртом. Они показали Бориса Николаевича исключительно в розовом цвете, вспоминая лучшие годы своей журналистской жизни — те самые 90-е. Когда можно было говорить практически обо всем, и за это по рукам не давали, по голове не били. Олигархическая свобода слова. Но ведь свобода же! А сейчас им в новостях и аналитике, почти как в совке, приходится думать одно, а говорить нечто совершенно противоположное. Никаких сверхзарплат такая пытка не стоит. Не каждый политрепортер так уж счастлив, что продает свое “тело” за деньги. И тут такой повод крикнуть о наболевшем.
Хотели как лучше, получилось как всегда: ТВ Ельцину сделало только хуже. Человек лишь тогда интересен, когда ничто человеческое ему не чуждо, когда эмоции его бьют через край, а противоречия видны как на ладони. Говорить о нем надо без гнева и пристрастий. Спокойно, как об исторической личности. Без пережима и кидания грязью, как те коммунисты, которые даже не соизволили встать, когда он умер. Но и без лакокрасочного производства. Большинство людей в России видели Бориса Николаевича попеременно в трех жизнях. Первая — московская, до распада СССР. Свежий человек, гроза номенклатуры и партийных привилегий, с народом катается в троллейбусе, лечится в обычной районной поликлинике… Это лучшие годы для многих из нас, годы братства и настоящего обретения свободы. Вторая жизнь — в абсолютной власти, до скончания ХХ века. Испытание которой он не выдержал. Оказался не на высоте положения, звон медных труб лишил Ельцина абсолютного слуха. Великая миссия оказалась для него невыполнима. Дело здесь даже не в политике, не в экономике, а в самом поведении Бориса Николаевича. В его словах, жестах. Почти все, что было заявлено им в первой жизни, оказалось пшиком, игрой на публику. Мы вам так верили, товарищ Ельцин, как, может быть, не верили себе. Но он окунулся во власть как в сладкую патоку и выбраться уже не мог. Ему там очень понравилось. Чиновников-взяточников стало гораздо больше, чем в СССР, и воровали по периметру практически все, кто мог и хотел; троллейбус, поликлиника — все оказалось в прошлом. Ельцин так и не стал образцом бескорыстного служения, легко позволив Семье конвертировать власть в деньги и наоборот. А потом еще удивляются, почему это дорогие россияне больше ни во что не верят. Он и чисто внешне стал меняться, ну прямо как портрет Дориана Грея. Человек, когда-то формулировавший свои мысли так четко, внятно, вдруг стал нести невесть что.
И была третья жизнь, на пенсии. Ельцин будто скинул непосильный груз власти и… опять вернулся к себе прежнему. Да, его ошибки, преступления уже не смыть, но в последние годы жизни Борис Николаевич опять обрел собственное лицо. И был счастлив, о чем тогда и говорил.
Весь этот противоречивый ельцинский жизненный путь, суть его неоднозначной натуры так и не показали юбилейные передачи. Дав исключительно позитив, отрезав все ненужное, ТВ уполовинило Бориса Ельцина, сделало его инвалидом. На медицинском языке это называется “врачебная ошибка”. От которой потом умирают. Или уходят в забвение. Спросите у Владимира Ильича, пока его еще не вынесли. Он знает.
