Именно такая абсолютная нетерпимость прет из каждой строчки опубликованного на днях текста-манифеста «Ядовитый укус Гроссмейстера» известного московского священника Александра Шумского, клирика храма Святителя Николая в Хамовниках.
«Гроссмейстер и ползущие за ним рептилии, крысы и им подобные, мечтают впиться своими гнилыми ядовитыми зубами в русское горло. Никакого компромисса с ними быть не может. Битва вступает в решающую стадию. Содом поднялся против святого града Иерусалима. А сила у нас есть и немалая. Главное, чтобы сохранилось единство Русской Православной Церкви, Верховной власти и Русского народа».
Речь идет о случае с Гарри Каспаровым во время вынесения судебного приговора девушкам из «Пусси Райот». Автор и других известных персонажей нарек прозрачно-иносказательно. Бобби Рыбак — Фишер, очковая кобра — Собчак, Гельман — Маратик, Меркель — самая важная женщина Германии.
Пафос статьи не нов до оскомины во рту, суть которого сводится к известному двустишию: «Если в кране нет воды, значит...»
Меня зацепило скорее не содержание выступления священника РПЦ с подменой понятий и искажением фактов (суд, как известно, оправдал Гарри Каспарова), а его тональность. Злобно-уничижительно о евреях — «малый народец» — и благолепно-восторженно о «Верховной власти».
По сути это пещерный антисемитский текст с модернизированной триадой. Вместо «православие, самодержавие, народность» предлагаются «РПЦ, Верховная власть, Русский народ». Но вся штука в том, что отца Александра я знаю уже сорок лет. Учились на одном курсе, довольно плотно приятельствовали пять институтских лет. Потом пути наши разошлись. Но почти одновременно около двадцати лет назад мы приняли очень важные для себя решения. Александр Шумский решил посвятить себя служению, а я окрестился.
Священник Александр Шумский — отец восьмерых детей. В быту очень доброжелательный человек, много помогает своим прихожанам. Года три назад был у него в гостях. Он тогда рассказал, как в его храме Мирей Матье исполняла католическую молитву «Аве Мария». В его словах и поступках постоянно присутствовала терпимость. Правда, он постоянно подчеркивал, что является государственником.
И вдруг, а может быть, не вдруг (возможно, я плохо представлял, что можно быть «государственником» до такой степени) — «малый народ», «Верховная власть», «битва»...
Не скрою, мне тоже малосимпатичны некоторые из тех людей, о которых пишет Александр Шумский. Но национальность здесь ни при чем, потому что еще менее симпатична мне «Верховная власть», которая по праздникам под камеры держит свечку. Ей есть что защищать. Но это не имеет никакого отношения ни к вере, ни к русскому народу.
