С этой женщиной «Пусси Райот» объединяют две вещи: о ней, как и о них, спорили, ее ненавидели, обсуждали и осуждали. Причем не один год.
А более 150.
И второе: в конце августа сторонники «Пусси» надернули на памятник Пушкину и Натали на Старом Арбате серые балаклавы.
В этот момент я их и разлюбила — «Пусси Райот».
К чему? Почему? Как связаны «наше все» Александр Сергеевич и его юная невеста — «косая Мадонна», «гений чистой красоты», застывшая в бронзе, — с деяниями РПЦ и преступным режимом?
Пушкин любил свою Натали. И даже не за холодную, скромную ее северную красоту. Но за ее душу. «А душу твою люблю», — писал он.
В свете ее вначале не понимали: слишком тиха, иногда говорили, что даже до глупости. А просто боялась она совершить хоть один неловкий шаг, подставить мужа.
Потом разошлась, стала известной светской красавицей, первой красавицей весьма чопорного Петербурга.
Но никогда — до Дантеса — не позволила себе совершить ни одной ошибки. Да и с Дантесом не позволила.
Терпела Пушкина с его ужасным характером, когда носился он по степям и хатам, в поисках сюжетов, по всей России. Рожала одного за другим детей: Машка, Сашка, Гришка, Наташка... Утягивалась в тесный корсет на балах, чтобы не замечали вечных беременностей. Вела бухгалтерские счета всего дома. Просила брата, владельца полотняного завода, прислать еще бумаги: Пушкину не на чем писать его стихи. Страдала от одиночества, иначе бы не позвала к себе жить двух сестер — себе на беду...
И было ей тогда столько же, сколько и «Пусси»...
Мало кто знает, что после смерти поэта Наталью Николаевну долго мучили приступы кашля, она начала курить — тоненькие сигары. Что именно себя она винила во всем случившемся. Хотя в чем она уж была так виновата? Пушкин сам гениально срежиссировал свою смерть, расставив окружающих и близких ему на дуэльной сцене, как марионеток.
Добровольно скрылась в деревне — как в тюремное заключение, да не на два, как просил Пушкин и как дали «Пусси», а на целых семь лет — это в
Трагический излом ее левой брови стал обозначен еще сильнее. Посмотрите на тогдашние ее портреты: никакой утонченной красоты, безрадостные глаза, такие же грустные, как были они при Пушкине, ни покоя, ни воли...
Она его заслужила, вымолила — своего генерала Ланского, и прожила с ним еще 19 счастливых и спокойных лет, и родила трех дочерей.
Они умели признавать свои ошибки, красавицы того времени, и каяться в них, даже если никогда их и не совершали...
О ней будут помнить всегда, о его косой Мадонне, навеки застывшей в переулках Арбата. А «Пусси Райот» забудут, я уверена, если они так — с Натали.
