О полном безумии идеи ограничиться одной-единственной серьезной проверкой знаний учащихся, притом организовав ее на выходе из школы, да еще и совместив со вступительными экзаменами в вуз, эксперты не уставали кричать с момента введения ЕГЭ. При таком раскладе, предупреждали они, неизбежен такой всплеск коррупции, по сравнению с которым прежние взятки за поступление в приличные университеты покажутся слабыми детскими шалостями. И, как показало развитие событий, были совершенно правы.
В последние годы понимание этой нехитрой истины пришло и во властные структуры. Так возникли систематические проверки знаний школьников: регулярная самодиагностика в наиболее продвинутых регионах во главе с Москвой, а также всероссийские контрольные Национальных исследований качества образования (НИКО) и всероссийские проверочные работы (ВПР), идущие на смену прежним, местечковым проверкам, главной целью которых было не столько выявить (а затем ликвидировать) пробелы в знаниях школьников, сколько скрыть их от вышестоящего руководства.
Первые такие проверки в ряде классов уже прошли. Однако серьезным препятствием для их тотального внедрения стала сложность и дороговизна мониторинга. Провести его полностью на школьных компьютерах нельзя — и поскольку компьютерный парк для этого слишком мал, и потому что так не спастись от утечек. Единственный выход — все проводить на бланках. А значит, каждый раз их распечатывать, комплектовать, развозить по школам, а затем собирать ответы, привозить на обработку, а после проверки снова загонять в информационную систему, и лишь затем начинать аналитическую работу с выводами. Не удивительно, что при таком раскладе результаты по работам, написанным в начале октября, получаются лишь к новому году. И это при отдельных, «точечных» исследованиях знаний. А что же будет, когда они станут фронтальными?
Проблему решает платформа, объединившая для мониторинга все уровни среднего образования от региона до школы. Школа выходит в систему, распечатывает бланки на месте, дети заполняют их, после чего ответы сканируются для компьютерной проверки. На все про все требуется по одному компьютеру и сканеру. И через 40 минут результаты готовы и занесены в систему.
В пилотном режиме данная технология уже опробована в Татарстане — одном из самых технически передовых регионов страны. При этом в системе, рассказала директор регионального Центра тестирования Ирина Саханова, нет фамилии ребенка и других персональных данных: только регистрационный номер, позволяющий учителю выявить конкретные пробелы и целенаправленно работать с учащимся по их устранению. Одновременно органы управления образования узнают о самых «западающих» темах, получая общую картину по региону и по конкретным школам.
Любопытно, что тут же «вылезают» вещи, которые иным путем не обнаружить. Например, что один дополнительный урок математики в 5-м классе городской школы не дает улучшения знаний школьников, а в сельской школе — дает, рассказал «МК» представитель разработчиков, директор по образовательным проектам Алексей Калинин. Или что особой разницы в знании русского языка между этническими русскими и татарскими детьми в Татарстане нет, добавила Ирина Саханова.
Вот и журналисты, протестировавшие работу системы мониторинга на собственном опыте, дали исследователям обильную пищу для ума. Как оказалось, Михаила Булгакова в этой среде знают лучше, чем Льва Толстого. А биографии писателей — лучше, чем их произведения. Впрочем, доля правильных ответов в обоих случаях была выше 80%.
