Катя — Галатея из психоневрологического интерната №26, что в Выхине, умственно отсталая. У Пигмалиона Димы — ДЦП и абсолютно сохранный интеллект, но даже с ним он все равно остается инвалидом I группы, проживающим в обычном Доме ветеранов №6, в Конькове, Дима с детства прикован к коляске, почти не может говорить, не может обходиться без посторонней помощи.
И еще они с Катей любят друг друга. А что, нельзя?
Когда они встретились, Диме Евдокимову было 29. Кате — 25. Сейчас ему 42. А Кате — 38. Полжизни ушло на то, чтобы раз за разом доказывать системе свое право быть вместе.
...Опаздываю к Диме. Обещала в шесть, но уже почти восемь, а я все еще в маршрутке, где по радио говорят о герцогине Кембриджской, жене наследника английского престола, что она высочайше ждет третьего ребенка. А за окном — непогода, дождь, слякоть. И понимаешь, что по сравнению с герцогиней Кембриджской жизнь не удалась... Грустный смайлик, расплывающийся на оконном стекле.
От остановки под острым углом. Через темную аллею. К шлагбауму. К воротам Дома ветеранов. Дима написал, что будет ждать меня у ограды, иначе не пропустят — посетители могут находиться здесь только до восьми.
Я вижу его одинокую скрюченную тень в круге яркого фонарного света. Я зову его, понимая, что он мне никогда не ответит.
Привыкшая переписываться с Димой по смс (минимум орфографических ошибок, светлый ум, заблудившийся в немощном теле), на мгновение растерялась — так как же я могу взять у него интервью? Разве мы сможем понять друг друга? Зачем я вообще тогда приехала?
Чувство стыда. На одном конце — счастливая герцогиня Кембриджская с ее беременностью, на другом — Дима Евдокимов. Могло ведь быть и так... Господи, спасибо, что не со мной...
АПРЕЛЬ. ОДИН НА ДВОИХ
«Мы полюбили друг друга очень сильно». Девушку звали Королева Екатерина. Это была казенная девушка. Выбракованная миром в самом начале жизни, совершенно необучаемая, как писали в ее личном деле, педагогически запущенная, как считает Дима, собственно говоря, а кому было ее учить? И зачем? Из Дома ребенка в интернат, где все с отклонениями...
К 18 судьба Кати определилась чужими людьми окончательно. Дорожка проторенная. Районный ПНИ, где жить уже до самой смерти, кровать в общей комнате, ничего своего, кроме тумбочки с инвентарным номером, компот из сухофруктов, на обед макароны или пюрешка, 75 процентов пенсии — государству за то, что содержит. Обязательная трудотерапия — это ежедневно ухаживать за больными, угасающими стариками, пахнущими пролежнями и тленом. Из тех, на кого не хватает времени у санитарок. Не у всех получалось за такими ходить. Но Катя смогла. Она добрая. Как многие умственно отсталые, не видящие всю грязь и несправедливость нашей обыденной жизни.
Единожды в год, выигранным билетом в лотерею, Катя уезжала на реабилитацию в Медико-социальный центр для инвалидов. Обычно весной.
Там Катя и встретила Диму. Вернее, Дима встретил Катю. Он обратил на нее внимание сразу, домашний мальчик, всю жизнь проживший с мамой, которая его обожала, Дима точно знал, что любовь — это ответственность, а не бабочки в животе, как все это себе представляют.
«Динамические тенденции развития интеллекта Королевой Екатерины Вячеславовны с 2003 по 2012 гг.», — прислал он мне свое серьезное исследование, написанное для чиновников, которые теперь решают их с Катей будущее. Быть или не быть.
2003 год
Интеллект низкий. Полная безграмотность (незнание алфавита, устный счет до 10). Полное отсутствие интересов. Сильная закомплексованность в себе.
2004–2005 годы
Быстро осваивает азбуку, учится писать буквы и цифры и быстро их запоминает. Устный счет с ошибками до 100.
2006 год
Самостоятельное освоение мобильного телефона. Первое знакомство с ксерокопиями денежных купюр. Первые робкие попытки спорить и отстаивать свою позицию. Закрепляем писать азбуку и считать до 100, а то и больше…
С его помощью Катя осваивает Интернет, наверстывает упущенное в детстве: теперь она может сама найти в поисковой системе мультфильм или любимый сериал, учится обращаться с деньгами («как все обычные люди», — добавляет Дима).
С трудом, но читает небольшие легкие предложения. Сложение и вычитание однозначных цифр идет нормально, но устный счет пока сильно отстает. Рассматривает моду на разных девчоночьих сайтах. Невежество отступает, открывая спрятанную где-то глубоко внутри скрюченную Катину душу.
«С самого начала нашего знакомства я стал заниматься с Катей, она оказалась вполне обучаемая», — объясняет мне Дима. Чудо в том, что и Катя его понимала, одна из немногих. Она в ответ стала его руками, его словами, пакетиком заварки из чайника, кашей на завтрак, теплым апрельским утром, если поставить коляску на свет, зажмуриться от счастья и ловить солнечных зайчиков.
«С Катей я занимался в Медико-социальном реабилитационном центре для инвалидов с ДЦП. До меня она ложилась в этот центр три раза, и сотрудники центра мне рассказывали, какой она была при первой своей госпитализации: даже не понимала по часам. Человека и его интеллект формирует общество, в котором он живет. Мне с воспитателями центра пришлось Катю обучать с нуля. Первые три года все проходило очень тяжело. Потому что те знания, которые мы Кате давали, она их быстро забывала по возвращении в свой интернат, продолжая ухаживать за бабушками».
«Я полюбил Катю с первого взгляда, как только она подняла слетевшую с меня шапку и надела ее мне обратно...» — он делился с ней знаниями о том большом мире за больничными окнами, о котором сам знал лишь из книг и Интернета. «Мама мыла раму...», «Дима любит Катю». На Пасху, единственный праздник, который они обычно проводили вместе, дарил ей трогательные подарки, клал на подушку.
А она по вечерам обувала его ноги в лангетки, помогала встать на ходунки, и так они шли взад-вперед вдвоем по коридору — как на настоящем свидании.
КРЕМЛЬ. ПУТИНУ
«КО-РО-ЛЕ-ВА Е-ка-те-ри-на Вя-че-сла-вов-на» — поставила Катя точку в очередной домашней работе в тетрадке в клеточку. Димино лицо исказила судорога-улыбка. А еще у нее получалось поставить их имена рядом. Катя + Дима. Элементарная арифметика. И всего один месяц на двоих. Иногда больше, если повезет, и будет еще социальная путевка.
У них не было права на выбор, на их собственное решение. У Кати в силу неразвитости ее интеллекта, Дима же физически не способен был отстоять их желание быть вместе, не мог стукнуть кулаком по столу...
И так уже 13 лет. Бег по кругу. Никакого прогресса. Узкая дверь, прорубленная в солнечный апрель. Все остальные месяцы — зима. «Мы с Катей любим друг друга и очень друг другу нужны», — написал недавно Дима петицию в Интернете. Путину, а кому еще. Кто еще поможет в такой ситуации? Да никто. Поэтому Дима и написал.
«Мы хотим создать семью и жить как полноправная пара, чтобы быть под присмотром и получать посильную и необходимую для нас помощь со стороны медперсонала. Уверяю вас, что с Екатериной не будет никаких проблем, у нее нет психических заболеваний, эпилепсией она не страдает и не принимает никаких психотропных средств», — перечисляет Дима неоспоримые Катины преимущества.
И да — Катя дееспособна, то есть чисто теоретически они могли бы пожениться, но какой смысл, если практически перевод Кати к Диме невозможен. «Была комиссия по правам человека, и Катя ее не прошла, потому что она безграмотная, по мнению врачей — она ни на что не способна, а то, чему я ее научил, это капля в море», — переживает Дима.
Если бы у него было больше времени... По телефону или Скайпу школьную программу не изучить. А главное для чиновников, получается, не ощущение бабочек внутри, а умение делить столбиком. Хотя кому оно нужно? Но без него Катю никогда не переведут в дом, где живут обычные ментально здоровые инвалиды.
Первые годы Дима боролся за то, чтобы Катя как человек дееспособный могла выйти на свободу и забрать его к себе, теперь — чтобы они стали заключенными вместе, в одной палате — семейным дают отдельную, просторную, чтобы призрачное их скрюченное счастье хоть чем-то напоминало обычную реальную жизнь. Дима помнит, какая она бывает. У него ведь был прежде дом и мама. А Катя просто верит ему и ждет.
КАТЯ МИНУС ДИМА
Когда мамы не стало, Дима начал скитаться. В Доме ветеранов, где мы и встретились, он находится последние восемь месяцев. Кружки по интересам. Библиотека. Кинозал. Ресторан «Жар-птица». Все для блага человека. Только любви нет. Катин голос по телефону доносится еле слышно. От Выхина до Конькова две пересадки в метро, в котором Дима и Катя ни разу в своей жизни не были.
«Последний раз я видел Катю в июне, взял спецтакси и поехал к ней в гости», — говорит он. Жалуется, что руки опустились, и был даже момент, когда он подумал, что все это зря, нет — и не надо... Только номер Катиного мобильного крутился в голове, не давая забыть.
«Почему мы не можем быть вместе?» — это уже рассуждает Катя, с ее отсутствием причинно-следственных связей и от этого — непониманием простых истин, которые остальным, умственно сохранным людям в нашей стране, понятны сразу.
Позволить двум одиноким калекам создать семью, взять за это ответственность — это гораздо сложнее, чем установить пандусы у подъезда и тут же письменно отчитаться, что людям с ограниченными возможностями у нас везде дорога.
Перевозить Катю к Диме — проблемно и сложно, куча беготни и заполнения документов, печати, справки, разрешения, анкеты, оно кому надо, что-то менять, если хорошо и так? Не положено.
В начале марта Дима повторно отправил документы по всем инстанциям на перевод в другой интернат Королевой Екатерины Вячеславовны, так же, как за два года до этого — в марте 2015-го, но ответа нет как нет.
Теперь он просит даже не в свой Дом ветеранов, а в 20-й ПНИ, что находится через улицу от его, шестого, тогда он сможет ездить к Кате чаще и самостоятельно!
Безусловно, чиновники правы в том, что не хотят заморачиваться и нарушать инструкции, в которых все, абсолютно все против воссоединения Димы и Кати.
«В ноябре прошлого года администрация ПНИ №26 пригласила меня к себе на праздник Дня единства и согласия, прислала за мной машину. После у нас с Катей состоялся серьезный разговор с директором интерната, в ходе которого директор обещала помочь Кате переехать. После этого разговора Катя сказала мне по телефону, что администрация обещала создать комиссию (по переосвидетельствованию), но этого так и не случилось. А теперь меня уверяют, что и особого желания переезжать у Кати больше нет».
Не имея возможности говорить, Дима по-прежнему молча бьется во все двери, теперь вот — к Путину. Последний рубеж. Как объяснить, чтобы его поняли? Какими словами, если не можешь говорить?
«Мы с Катей друг к другу привыкли и понимаем с полуслова. По Интернету мы с ней общаемся по Скайпу. Сейчас, правда, мы редко общаемся», — пытается докричаться хоть до кого-нибудь 42-летний мужчина.
Он все, что есть у нее. Она — все, что есть у него.
Дима минус Катя. Так не должно быть. Пожалуйста, помогите им!
Р.S. Если кто-нибудь захочет написать Диме, то его электронная почта narmag1@yandex.ru
