Древо жизни и смерти
Медсестра Людмила Цвейгардт, как заправский архивариус (поневоле пришлось осваивать новую специальность), раскладывает передо мной генеалогическое древо совершенно посторонних ей и уже давно умерших людей из города Егорьевска. Кто-то ушел из жизни семьдесят с лишним лет назад, кто-то пятьдесят, самая последняя кончина случилась в 2015-м.
Всех этих людей давно нет. Но — решением суда — они вдруг восстали из мертвых. Чтобы заявить свои права на наследство — часть дома и землю, которую моя собеседница столь необдуманно приобрела в кредит. «Если честно, то сам дом — рухлядь 1939 года постройки, ценность имеют только 12,6 сотки, находящиеся в черте города», — начинает свой рассказ пострадавшая.
В общем, еще до начала Великой Отечественной войны жили-были в провинциальном Егорьевске муж с женой: Степан и Евдокия Змиевы. И было у них пятеро детей. Николай, Евдокия, Ольга, Василий и Михаил. Родители построили дом. Дети выросли и разлетелись в разные стороны. Главный хозяин, Степан Змиев, вскоре умер. Его сын Михаил погиб на фронте в 1944-м.
В 1947 году владельцем половины дома по документам являлась мать семейства, Евдокия Змиева. Остальное же имущество поделили поровну на оставшихся детей, на внучку Любу от погибшего Михаила и на его вдову.
«Люба, в будущем по мужу Андреева, получила свою долю — 1/14 и потом еще 1/14 ей достались от умершей матери, то есть всего у нее стало 1/7», — объясняет Людмила Цвейгардт.
С прямыми потомками Змиевым как-то не очень везло. Остались одинокими Ольга и Василий, у Евдокии родилась дочь, у Николая Змиева тоже дочь Ольга, еще он воспитывал пасынка Павла, никак юридически отношения с ним не оформляя, то есть официально отчимом мальчику Николай Змиев не был. Запомните — это важно.
Последнее свидетельство о праве всех Змиевых на наследство родителей было датировано 1947 годом. Николай умер в 81-м году, затем Василий, Евдокия, Ольга...
И никого не стало
Дольше всех в родительском жилище оставались прописаны две женщины, это Любовь Михайловна Змиева-Андреева (та самая уже состарившаяся девочка Люба) и ее незамужняя кузина Ольга Николаевна Змиева, единственная дочь Николая, 1957 года рождения.
Но фактической хозяйкой всего являлась именно Любовь Михайловна, так как Ольга, с детства проживая на одном месте, в документах это никак не отразила. Остальные наследники 6/7 частей тоже довольно легкомысленно распорядились своим имуществом — после 1947 года никто из них ничего на себя не переоформлял.
Долгое время земля под домом тоже никому не принадлежала. В пожизненно наследованное единоличное владение по документам она была узаконена Советом малых депутатов Егорьевска лишь в 1993 году. Единственной ее хозяйкой до самой кончины являлась все та же Любовь Михайловна Андреева. Умерла старушка в 99-м.
«40 ее квадратных метров с отдельным входом и прилегающим земельным участком я приобрела уже у Виталия Андреева, внука умершей Любови Михайловны, в 2012-м, — продолжает Людмила Цвейгардт. — Продавал он имущество по доверенности, самого его я и в глаза не видела. Я купила 1/7 часть дома и всю землю. Конечно, я спросила у риелторов, оформлявших сделку: а у кого же остальные 6/7 долей? «Там все давно умерли», — ответили мне. Если у меня и возникли какие-то сомнения относительной юридической чистоты сделки, то юристы их развеяли — живых наследников точно нет. Заплатила я за все приличную для меня сумму в миллион рублей, которые взяла в кредит», — продолжает Людмила. Возможно, это было несколько опрометчиво — не задуматься о судьбе владельцев оставшихся 6/7 частей недешевой собственности. Где они? Что с ними? «Они меня, если честно, и не интересовали — я же покупала только то, что законно принадлежало Любови Михайловне, часть дома и всю землю», — вздыхает теперь Людмила.
Впрочем, последняя из оставшихся Змиевых, Ольга Николаевна, не имеющая никаких прав собственности, на момент сделки была еще жива.
В 2015 году она умерла тоже. Но только в 2017-м объявляется некая Виктория Павловна Синавчиан, которая называет себя дочерью Павла, помните, того самого не усыновленного пасынка Николая Змиева, и... предъявляет претензии на все наследство Змиевых. То есть вообще на все.
Попала на миллион
Очевидно, что все наследники умерли. И наследники наследников умерли тоже. Скончавшаяся самой последней, Ольга Николаевна Змиева могла с натягом претендовать, если задаться трудом и сосчитать все доли, лишь на 1/28 ветхого дома. Но Синавчиан, судя по документам, решила прибрать к рукам все, что было — и дом, и землю, — а для этого ей было нужно, чтобы все почившие Змиевы вновь вступили в свои права наследства — как будто бы сейчас на дворе 1947 год, а затем снова ушли в небытие — чтобы она, как тоже якобы родственница, смогла претендовать на долю каждого.
«Началось с того, что Виктория завела наследственное дело в отношении Ольги Николаевны, являющейся ей якобы сводной теткой, и то, если Виктория (иногда она пишется Вероникой) действительно дочь Павла, что еще нужно доказать, ведь фамилии у них разные», — не может прийти в себя Людмила Цвейгардт.
Как известно, срок вступления в наследство в РФ ограничен полугодом с момента кончины собственника. При возникновении форс-мажорных обстоятельств этот срок, конечно, можно восстановить через суд. Но не на семьдесят же лет!
Однако в 2017 году Виктория Синавчиан все же подает иск к... администрации городского округа. С тем, что якобы чиновники каким-то непонятным образом нарушили ее права как несостоявшейся наследницы.
Она требует заново восстановить 70-летний срок по наследству и признать ее единственной правопреемницей всех умерших Змиевых.
Ответчики этот иск неожиданно признают... На требования гражданки Синавчиан вернуть все на момент 1947 года тоже соглашаются. На этом суд заканчивается. Виктория становится владелицей практически всего.
Я смотрю на новенькие, только что отпечатанные справки о восстановлении права собственности на объект недвижимости, расположенный по адресу: Егорьевск, улица 2-я Нечаевская, дом 23. Официальный документ на каждого умершего «Змеева» (так в документах), владевшего долями до 1991 года, — дочерей Ольги Степановны, Евдокии Степановны, сыновей Николая Степановича, Василия Степановича, матери Евдокии Афанасьевны, а также внучки Любови Михайловны Андреевой и ее матери Марии Федотовны Саблихиной, вдовы Михаила. Все они выданы на основании свидетельства от тающего во тьме времен 9 декабря 1947-го.
Нет, я не ошиблась — фамилия Змиевых в этих важных бумагах действительно написана с ошибкой через «е», случайно ли или намеренно, чтобы в случае расследования никого из причастных к выдаче этого документа нельзя было привлечь к ответственности? «Виктория предъявила иск и по отношению к Виталию Андрееву, законно продавшему мне долю своей родной бабушки, с тем, что Виктория якобы имеет право даже на половину от 1/7 дома и всю на землю», — недоумевает Людмила Цвейгардт.
Медсестру не пригласили в суд отстаивать свои права даже в качестве третьего лица.
«Суд апелляционной инстанции тоже счел соразмерным срок восстановления наследства для Виктории Синавчиан в 70 лет. Все настолько запутанно, что мне, обычному человеку, не юристу, крайне сложно во всем разобраться — но то, что восстановить срок принятия наследства посторонней женщине по умершим 70 лет назад чужим для нее людям, это какая-то нелепость, даже я понимаю».
Сейчас-то Людмила припоминает, что и смерть 58-летней Ольги Николаевны казалась весьма подозрительной. Ее, окоченевшую, нашли во дворе собственного дома. Когда конкретно умерла последняя Змиева и от чего, выяснять не стали: некому. «Но незадолго до этого пенсионерка мне рассказывала, что к ней подкатывают какие-то странные люди, которые интересуются землей. Если честно, то я не очень-то вслушивалась. Пожилая женщина выпивала, я старалась особо с ней не общаться, приезжать как можно реже — поставила забор, у каждого свой вход. Тем более что живу я пока в другом месте. Даже о том, что последней хозяйки не стало, и так трагично, я узнала лишь несколько месяцев спустя. Я и не думала, что эта земля стоит так дорого, гораздо больше миллиона, который я за нее заплатила, взяв ссуду, — и вот теперь, видимо, расплачиваюсь за свою наивность», — Людмила говорит, что сейчас-то она понимает, что могла изначально стать жертвой квартирных мошенников. Вернее, не она — а умершая Ольга Змиева.
Одинокая и пожилая Ольга Николаевна, жизнь ее никому не была особо интересна, со стороны вполне могло показаться, что все имущество, дом и земля, принадлежали только ей, последней из Змиевых, не имевшей ни супруга, ни детей. Кругом одна. Легкая добыча для мошенников!
Кто же мог знать, что от реального наследства у пенсионерки — всего-то несколько квадратных метров? А остальное, за исключением 1/7 доли дома и весьма дорогой земли, фактически выморочное, бесхозное имущество, на которое, впрочем, тоже можно успешно претендовать.
...Это только кажется, что времена изменились. Что «черных риелторов» и откровенных негодяев, вывозивших в 90-е из Москвы в Тмутаракань несчастных, с недвижимостью на Тверской, бабушек и спившихся алкоголиков, простыл и след.
Да, ныне квартирные кидалы стали гораздо более цивилизованными. С привлечением серьезных инстанций, юристов, с официальными бумагами и даже обращением в суды. Потому что никому ни до кого нет дела. Преступники, если их и ловят, обычно получают сроки ниже низшего предела — стоит лишь посмотреть официальную статистику по уголовным «квартирным» делам. А уплывшую налево недвижимость возвратить обратно законным владельцам практически невозможно. И в этом по сравнению с 90-ми не изменилось абсолютно ничего.
И в случае с медсестрой Людмилой Цвейгардт это была бы совершенно банальная история, если бы не восставшие мертвецы.
Комментарий юриста Александра СКОВОРОДКО:
— Полагаю, что рассмотрение данного дела без привлечения и извещения надлежащим образом добросовестной покупательницы Людмилы Цвейгардт — безусловное основание для отмены данного судебного постановления. Более того, считаю, что здесь имеются все основания для проведения соответствующих проверок правоохранительными органами, прежде всего прокуратурой.
По поводу описанных мошеннических действий я бы рекомендовал Людмиле инициировать процедуру проверки в Квалификационной коллегии судей, которая в случае доказательства совершения судьями противоправных действий должна принять соответствующие меры.
