Столь странную метаморфозу удалось проследить по документам — протоколам заседаний Политбюро ЦК КПСС, которые сейчас можно найти в открытом доступе.
15 марта 1979 года в Афганистане вспыхнул антиправительственный мятеж в одном из крупных городов — Герате. Именно в связи с этим афганское руководство первый раз обратилось с просьбой к СССР о прямом советском военном вмешательстве.
18 марта состоялся телефонный разговор тогдашнего афганского лидера Нур Мухаммеда Тараки с советским премьером А.Н.Косыгиным. Тараки пытался объяснить отчаянную ситуацию, в которой находится просоветское руководство Афганистана, и настойчиво повторял просьбу о вводе войск. Этот «сигнал SOS», судя по всему, для «человека №2» в СССР стал довольно неожиданным, об афганских реалиях в Кремле представления были, мягко говоря, не очень ясные. Из Москвы прозвучала «подсказка», выдержанная в духе классической революции а‑ля октябрь‑1917: в борьбе за «правое дело» опереться на рабочих. Однако афганский лидер в ответ сообщил, что пролетариата в Герате наберется максимум 1–2 тысячи человек...
В тот же день ЦК КПСС своим постановлением образовал специальную комиссию Политбюро по Афганистану для выработки оперативных решений и внесения предложений по ним.
А назавтра, 19 марта, состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором обсуждали, что же делать с «челобитной» из Афганистана.
Леонид Брежнев высказался тогда по поводу «афганской проблемы» вполне конкретно: «Был поставлен вопрос о непосредственном участии наших войск в конфликте, возникшем в Афганистане. Мне думается, что... нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну... Участие наших войск в Афганистане может нанести вред не только нам, но и прежде всего им...»
К мнению своего генсека присоединились и другие «видные партийцы».
Ю.В.Андропов: «Я, товарищи, внимательно подумал над всем этим вопросом и пришел к такому выводу, что нам нужно очень и очень серьезно продумать вопрос о том, во имя чего мы будем вводить войска в Афганистан. …Я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас. Мы не можем пойти на такой риск».
А.А.Громыко: «Я полностью поддерживаю предложение т. Андропова о том, чтобы исключить такую меру, как введение наших войск в Афганистан... Наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего, и в него надо будет стрелять... Все, что мы сделали за последние годы с таким трудом — в смысле разрядки вооружений и многое другое, — все это будет отброшено назад... Все неприсоединившиеся страны будут против нас. Одним словом, серьезные последствия ожидаются от такой акции... Надо иметь в виду, что и юридически нам не оправдать введение войск. Согласно Уставу ООН страна может обратиться за помощью и мы могли бы ввести войска в случае, если бы они подверглись агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался...»
В итоге кремлевские верхи единодушно отклонили идею о вводе войск.
К концу весны 1979‑го обстановка в Афганистане еще более осложнилась. Антиправительственные мятежи вспыхнули один за другим в шести провинциях, в столичном регионе. Афганское руководство вновь обратилось к СССР с просьбой о военной помощи. Этот вопрос обсуждался на заседании Политбюро ЦК КПСС 24 мая 1979 года. В результате было принято решение лишь об оказании материально-технической поддержки Афганистану. А насчет ввода войск вновь приняли решение отказать. В связи с этим советскому послу в Кабуле было передано из Москвы секретное распоряжение — встретиться с афганским руководством и сообщить следующее мнение руководителей КПСС: «...Что касается просьбы афганской стороны... и возможной высадки нашего воздушного десанта в Кабул, то... такие акции, как мы глубоко убеждены, сопряжены с большими осложнениями не только во внутриполитическом, но и в международном плане, что будет, несомненно, использовано враждебными силами...»
Однако просьбы от «соседей» о направлении в Афганистан советского войскового контингента продолжались. Ситуация не изменилась и в сентябре, после захвата власти в Кабуле Хафизуллой Амином. Новый глава страны, Генеральный секретарь ЦК Народно-демократической партии Афганистана, просил прислать хотя бы один мотострелковый батальон для охраны его резиденции. И...
Тут, видимо, впору вспомнить русскую поговорку: вода камень точит. В общей сложности исследователи насчитали около двух десятков запротоколированных в документах обращений афганских властей по поводу помощи войсками. Советское руководство под градом просьб из Кабула стало поддаваться.
Читая документы этого времени, просто удивляешься: все как у фокусника — черное становится белым, белое — черным. Партийные лидеры страны во главе с генсеком словно забыли свои собственные тезисы о категорической недопустимости ввода наших войск в Афганистан, о тяжелых международных последствиях такого шага для Союза. Теперь вместо этого у руководителей партии возник массовый «одобрямс».
Впрочем, начиналось вроде бы с малого. На заседании Политбюро ЦК КПСС 6 декабря 1979 года было принято решение о направлении в Афганистан специального отряда. Подробнее об этом военном формировании можно узнать из записки, направленной в ЦК председателем КГБ Ю.Андроповым и начальником Генштаба Н.Огарковым 4 декабря: «...С учетом сложившейся обстановки и просьбы Х.Амина считаем целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этой цели отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 чел. в униформе, не раскрывающей его принадлежности к Вооруженным Силам СССР. ...Полагаем возможным перебросить его самолетами военно-транспортной авиации в первой половине декабря».
Однако уже через считаные дни произошел окончательный «перелом». Речь теперь шла уже о весьма масштабном вторжении на территорию соседней страны.
8‑го числа в кабинете Леонида Ильича собрался узкий круг членов Политбюро. Именно эта группа «главных партийцев», особо приближенных к генсеку, тогда принимала вместе с ним решения по наиболее важным вопросам. Вот они, «ближние бояре»: председатель КГБ Юрий Андропов, министр обороны Дмитрий Устинов, министр иностранных дел Андрей Громыко, главный идеолог партии Михаил Суслов. Обсуждали на сей раз положение в Афганистане и варианты со вводом в ДРА советских войск. В итоге сошлись на том, что без наших солдат «афганским товарищам» уже никак не обойтись.
«Кулуарное» решение узкого круга было узаконено в протоколе заседания Политбюро ЦК КПСС 12 декабря 1979 года. В шапке документа перечислены имена присутствовавших на нем коммунистических бонз, которые в итоге благословили развязывание афганской войны: Л.И.Брежнев, М.А.Суслов, В.В.Гришин, А.П.Кириленко, А.Я.Пельше, Д.Ф.Устинов, К.У.Черненко, Ю.В.Андропов, А.А.Громыко, Н.А.Тихонов, Б.Н.Пономарев.
Пикантная подробность: в этом эпохальном (говоря казенным языком, особо важном) документе ради наивной конспирации (или ложного стыда?) формулировку «введение советских войск в Афганистан» заменили словом «мероприятие». В итоге принятое на Политбюро постановление ЦК КПСС №П176/125 выглядит так (текст записал по поручению товарищей Константин Черненко):
«К положению в «А».
Одобрить соображения и мероприятия, изложенные т.т. Андроповым Ю.В., Устиновым Д.Ф., Громыко А.А.
Разрешить в ходе осуществления этих мероприятий им вносить коррективы непринципиального характера... Секретарь ЦК Л.Брежнев».
Невзрачный с виду рукописный листок на протяжении последующих советских лет был включен в состав самых-самых секретных документов, хранившихся в знаменитой особой папке, и не показывался даже представителям высшего руководства страны. (Как предполагают некоторые исследователи, партийные мастодонты не доверили даже самым надежным своим машинисткам перепечатать этот документ, оформив его должным образом, — так боялись себя расшифровать.)
Рассекретили постановление лишь в наши дни. Внизу документа — подпись генсека, а прямо поверх текста наискосок — столбиком подписи участников того знаменательного заседания — «отцов афганской войны». Интересно, что один из высших партийцев — председатель Совета министров СССР А.Н.Косыгин — уклонился от одобрения документа, поскольку по-прежнему оставался категорическим противником этой военной операции. Еще трое членов Политбюро — главы компартий Украины В.В.Щербицкий и Казахстана Д.А.Кунаев, а также «партийный хозяин» Ленинграда Г.В.Романов, — не присутствовавшие на самом заседании, поставили свои одобряющие визы значительно позже — 25 и 26 декабря, когда события с участием наших боевых подразделений в Афганистане уже начали стремительно развиваться. Ведь к реализации пресловутого «мероприятия» приступили буквально через считаные дни. Уже 23 декабря посол СССР в Кабуле известил афганского лидера Х.Амина, что столь желанный ему ввод советских войск в Афганистан начнется 25 декабря.
И он начался.
Примечательный факт: де-юре эта масштабная спецоперация была вне закона. Указа Президиума Верховного Совета СССР или какого-то иного правительственного рескрипта о вводе советских войск в соседнюю страну так и не появилось. К такому выводу в 1989 году пришли члены Комитета ВС СССР по международным делам.
