«Первый сынишка умер от порока»
Маленького Женю Александр и Лидия Прудовские взяли из детского дома, когда ему еще не было годика. Сейчас мальчику восемь. Семейная пара официально оформлена опекунами ребенка. «На тот момент подрастала старшая дочь. А родной сын у нас умер. Он появился на свет с пороком сердца, по больницам мы мотались долго, но, к сожалению, ничего сделать было нельзя, — с трудом подбирает слова моя собеседница. — Возникло желание помочь такому же малышу, много разговаривали об этом с мужем и наконец забрали Женю из детского дома».
Мальчик был совсем не развит, даже не ползал. Тоже небольшие проблемы по сердцу и по неврологии. Из неблагополучной семьи, как оно обычно и бывает. Биологическая мать написала отказ.
До того как Женя стал у них жить, они с мужем проходили школу приемных родителей, где им объяснили, какие формы приемных семей бывают, какие трудности встречаются при воспитании отказных детей, в общем, рассказали много полезной информации, но знать бы, где упасть, заранее соломинку бы подстелили.
Через несколько лет в семье родилась дочка. Сейчас девочке шесть. Они с Женей друг другу как родные брат и сестра. Потом Лидия развелась с мужем, тот уехал работать на Крайний Север, а она с детьми осталась в военном городке, где все друг друга знают.
Так, например, у нее в соседках не только сотрудница опеки, организации, с которой все и началось, но даже и судья, которая ее в итоге и осудила.
«Все началось с того, что в 2019-м меня уволили с работы. Я и в суд потом на работодателя подавала, даже была по апелляции восстановлена, — объясняет женщина. — Я трудилась мастером на стройке, Ледовый дворец у нас возводили, закончился объект, и контракт со мной неправомочно разорвали, хотя я опекун ребенка, оставшегося без попечения родителей, и по закону это не положено».
Бывший муж был далеко. Хотя и сохранились у них неплохие отношения, но надо было на что-то выживать, и Лидия встала на биржу труда. Это произошло в конце 2019 года.
Из обвинительного заключения: «Прудовская Л.Д. 2 декабря 2019 года, находясь в отделе занятости труда и населения в кабинете номер 1, расположенном по адресу... письменно предупреждена ведущим инспектором Козловой Е.И. о том, что в случае «трудоустройства, получения заработка, вознаграждения, пенсии и пособия, компенсационных выплат, обязуется сообщить об этом факте в органы труда и занятости».
«Простояла я на бирже несколько месяцев. Минимальное пособие 9600 платили, — продолжает свой рассказ Лидия. — Но так как с опекой местной мы в нормальных отношениях, там очень хорошие люди работают, я у них еще поинтересовалась: нет ли какой вакансии? Потому что слышала — такое место было. Но они сказали, что уже нашли человека... Это я к тому, что они знали, что я потеряла работу и что, раз такая непростая ситуация, спрашивала, нет ли каких еще пособий, которые можно было бы получать».
Прудовской объяснили, что по договору приемной семьи, который с ней как с опекуном готовы заключить, государство станет доплачивать ежемесячно 6880 рублей. Она на двоих с бывшим мужем и подписала этот договор. «Когда встал вопрос, кто конкретно станет получать вознаграждение, я сказала, что мне без разницы, на меня или на супруга его будут перечислять, но поскольку дети проживают со мной, то решили на меня. Хотя он очень хороший отец, он и помогает, и в отпуск с ними ездит, и даже когда нынешняя беда с уголовным делом произошла, нас не бросил».
И снова из материалов обвинительного заключения: «Прудовская Л.Д. умышленно, с целью хищения денежных средств ГКУ АО «АОЦЗН» (Архангельский центр занятости населения. — Авт.) умолчала и не сообщала иным способом об осуществлении ею трудовой деятельности, согласно заключенному договору о приемной семье, заведомо зная о том, что получение вознаграждения за труд приемного родителя влечет за собой прекращение выплат пособия по безработице.
За период с 10 января 2020 года по 12 мая 2020 года Прудовской Л.Д. начислено пособие по безработице общей суммой 43 тысячи 705 рублей 93 копейки».
Обман государства
«Да я не могла даже предположить, что это может считаться обманом государства, что я не могу одновременно получать пособие по безработице и вознаграждение как приемная мать. Мы бы тогда эти 6880 просто оформили на работающего мужа и, как мне объяснили, все бы нормально было, — восклицает Лидия Прудовская. — Но какое же с моей стороны это умышленное мошенничество? Откуда же я могла знать, что деньги, которые получаю за Женю, — это оплата за труд, что это гражданско-правовой договор. Я была уверена, что это форма поддержки приемным семьям».
Увы, незнание закона, как известно, не освобождает от ответственности. Затертая до дыр фраза.
Но ведь человек не может изучить все законы, существующие на свете. Это ведь не «не укради» и «не убей», тут момент тонкий и неоднозначный. Взаимоотношения с государством. В качестве потерпевшего была признана Служба занятости.
Понятно, что, скорее всего, чиновники просто прикрывали свои спины, назначив крайней саму Прудовскую.
«Разумеется, если бы мне сразу сказали, что эти деньги надо вернуть, я бы их и вернула. Но прошел январь, февраль, март, апрель, начало мая... Потом пандемия была, и я по телефону проходила перерегистрацию на бирже. Никто мне ничего не говорил. И только при очередной отметке в мае сообщили, что пособие по безработице я получаю неправомерно. Я, естественно, была в шоке, переспрашиваю: как так? Почему неправомерно? Поясните хотя бы!»
Пока Лидия искала в Интернете хоть какую-то информацию, пока звонила в Архангельский центр занятости, где ей посоветовали: «пишите письменные запросы, мы через тридцать дней на них письменно же и ответим», — к ним в гости пожаловал полицейский. И вместе с детьми, которые находились у матери на руках, забрал в отделение давать показания.
«Он говорит: «Проследуйте со мной». Я говорю: «Куда же мне ехать? Я вообще-то с детьми, куда я дену детей?» А он говорит: «Забирайте детей с собой» — и поехали в милицию, ну то есть в полицию. Просидели мы в участке три часа. Женя все спрашивал: «Мама, а почему мы в полиции? Что они от тебя хотят?» А я была в такой растерянности, что просто не знала, как себя вести, что говорить. У меня даже адвоката не было. Я и не знала, что он положен. Следователь мне бумажку подсунул, что якобы я явку с повинной сделала, что признала свою вину. Но как я могу признать свою вину, если я ее не признала?!»
Дело в том, что опекуном в России становятся на безвозмездной основе, а вот приемной семье государство обязуется выплачивать не только содержание ребенка-сироты, но и вознаграждение за их труд. То есть это совершенно другой юридический статус. Фактически, получая 6880 рублей, одновременно получать пособие как безработная Лидия не имела права.
Надо сказать, что на суде представители опеки подчеркнули, что разницы, кому оформить это вознаграждение, не было, и его вполне могли бы перечислять на отца, и что они сами никаких претензий к приемной матери, в принципе, не имеют.
«Хочу пояснить, что если бы Прудовская на момент заключения договора работала бы официально и получала зарплату, ей бы выплачивались положенные выплаты по оформлении договора приемной семьи, в частности вознаграждение приемного родителя», — дал показания главный специалист МУ «Управления образования и социальной сферы», в должностные обязанности которого входит защита законных интересов несовершеннолетних.
Выходит, что в данном случае соблюсти «законные интересы несовершеннолетних» — это осудить их мать, и это главный интерес у нашего государства, одним из основных принципов провозгласившего защиту прав семьи?
В этом уголовном деле постоянно повторяются слова «умышленно», «действуя сознательно», «из корыстных побуждений», и я понимаю, конечно, что это для нагнетания ситуации, но что любопытно — самому следователю не было совестно так писать? Ради чего объявили преступницей многодетную мать, неужели только ради раскрываемости?
Ведь расследовать это уголовное дело проще простого, не надо рисковать жизнью, сидеть в засаде, вычислять злоумышленника...
«Судья спрашивает: разве вам не давали читать договор приемной семьи перед тем, как вы его подписали? Ну, давали, обычно как документы читаешь? Чтобы совпадали фамилия, имя, отчество, эти данные я проверила. Конечно, я документы прочитала, но чтобы прямо вот так досконально вчитываться — не вчитывалась, я же не квалифицированный юрист, а причин не доверять предложению опеки у меня не было».
Центр занятости настроен решительно. И все валит на саму Лидию: мол, мы ее предупреждали, что ей не работать и получать пособие по безработице нельзя, бумаги она соответствующие подписывала, к нам никаких претензий нет. По существу-то и претензий нет. Разве что моральные...
Несмотря на то что Лидия сразу же выплатила все «похищенные обманным путем» средства у государства, до последних 93 копеек (заняла у бывшего мужа и тут же перечислила по реквизитам), дело (целых два тома!) передали в суд.
Суд без явки с повинной
Лидии присудили штраф 10 000 рублей. И еще заставили оплатить услуги государственного адвоката — 32 000. Который, как она говорит, вообще дремал и скучал на заседаниях, пока она билась об стенку головой, пытаясь доказать, что умысла в ее поступке не было.
«Да суть-то даже не в штрафе, а в том, что я теперь судима, — сокрушается женщина. — Вы поймите, у меня никогда за мои 44 года никаких проступков не было, не то что судимости. У меня ребенок под опекой, естественно, я чувствую повышенную ответственность за то, как живу. И вот — судимость. Мы с мужем-военнослужащим планировали, что Женя, когда вырастет, тоже пойдет по военной части. Так теперь получается, что у него мама осуждена за мошенничество? Не означает ли это, что ему запретят служить Родине?!»
Лидия написала жалобы везде, где только можно: в Генеральную прокуратуру, в архангельскую прокуратуру, в прокуратуру их города Мирный, начальнику МВД по Архангельску и главе МВД России по ЗАТО.
«Пока что все, кто ответил, считают, что все по закону. Как-то здесь неправильно получается. Разве ж я обогатилась с этих денег? Мы как Женю под опеку взяли, так сразу сберкнижку открыли на него и откладывали суммы, которые раньше давали, — 4500 в месяц. На питание, одежду, игрушки. Если нужно оттуда что-то снять было, то за это я отчитывалась в опеке, за каждую копеечку. Пока я официально работала на стройке, у меня зарплата где-то выходила около 40 000, но когда я потеряла работу, то на эти 6880 рублей, оформившись как приемный родитель, я бы просто не прожила с детьми, да еще и на биржу нельзя вставать. Разве это справедливо? Разве это по-человечески? У нас в Архангельской области минимальный заработок тысяч примерно 18, то есть даже если бы я три раза эти 6880 получала бы на нас троих, то и тогда бы едва хватало на то, чтобы с голоду не умереть. А сейчас из-за суда государство отняло у меня с детьми последнее».
Конечно, в стране, где воруют миллиардами, где комнаты забиты наличными деньгами, главная преступница — это многодетная приемная мать, ее легко поймать и осудить. За нее никто не заступится. Она, получается, самый бесправный человек на свете.
Лидия говорит, что будет продолжать бороться за свое честное имя. И буквально накануне ей пришел ответ на апелляцию, которую подала сама прокуратура, решившая, что приговор слишком суров. Но вместо штрафа в 10 тысяч рублей ей теперь назначили... исправительные работы сроком на полгода с отчислением 10% заработка в пользу государства. «Непонятно, с чего они решили, что для меня это более легкое наказание?! — недоумевает женщина. — Тем более что на той работе, куда меня по суду восстановили, на стройке, я снова попала под сокращение штатов и с 14 апреля опять стала безработной».
Вот только теперь приемная мать точно знает, что путь на биржу труда ей заказан — чтобы не стать рецидивисткой. Впрочем, в данный момент вознаграждение за труд приемного родительства получает ее бывший муж. Кстати, недавно пособие повысили на несколько сот рублей.
