Так начал разговор Юрий Калиниченко, отец студентки, которая в результате взрыва получила многочисленные переломы, лишилась стопы. О судьбе Наташи мы не раз писали.
- С 2018 года Наташа лечилась в институте детской травматологии на Полянке. В апреле 2021 года ее перевели в институт Вишневского, чтобы сделать сложную операцию. Но врачи пока приняли решение отложить процедуру на два года. Решили попробовать избавиться от ран более консервативными способами, - говорит Юрий.
За три года Наталья пережила 20 операций. Ей ампутировали ступню. На заживление ушли годы. Сейчас осталась последняя стадия – протезирование. Но вот на протез у семьи денег нет.
- В Москве дочери сделали так называемый временный протез - гильзу. Два месяца назад ее выписали из больницы и отправили обратно в Керчь разнашивать эту специальную «капсулу» под протез, - продолжает собеседник. - Ей пояснили: разносишь гильзу, потом на нее будем лепить протез. Мы понимали, что нам снова предстоит приехать в Москву на доработку основного протеза и консультацию.
В общем, вручили нам гильзу, и мы вернулись в Керчь. Разнашивать оказалось нелегко. Наташе было очень больно. Но через два месяца она научилась уверенно стоять и ходить. Но для прогулок по улице гильза выглядит не эстетично, поэтому все тренировки она проводила дома.
Недавно семья Калиниченко связалась со столичными протезистами по поводу доработки протеза. Выяснилось, что за него они должны заплатить сами. Деньги им позже обещали вернуть. Но на данный момент у отца Натальи нет средств на протез.
- Как я понял, нас в Москве уже не хотят видеть. У Натальи осенью запланирована еще одна операция в столице. Ей предстоит трансплантация барабанной перепонки, - говорит Юрий. - Одним ухом она совсем не слышит. Вот мы думали заодно и протез доделать, чтобы больше не ездить в Москву. Но нужной суммы мы собрать не можем.
Наталья обратилась в местные социальные службы за помощью. Ей предложили сделать новый, более дешевый протез в Крыму на Симферопольском протезном заводе.
- Мы удивились. У нас есть практически готовый протез, сделанный в Москве, его осталось только доработать, но на это нам не хватает денег. Мы ведь не хотим сильно дорогой, нам нужен самый простенький. К тому же Наташа три месяца разнашивала гильзу именно под этот протез. Сколько денег мы потратили на поездку в Москву, на протезистов, сложно сосчитать... И получается все зря?
Я понимаю, что бюрократию не искоренить, но есть человеческий фактор, - разводит руками Калиниченко. - Мы уже не знаем, как быть. Вообще, что ли, без протеза оставаться? В этой гильзе ходить? К тому же наш местный протезист предупредил, что они могут сделать протез в Крыму, но случай сложный, с первого раза не получится. Добавил, что Наташа будет сильно хромать и испытывать боль, но на улицу сможет выходить. Наташа меня спрашивает: «Папа, выходит, мы все добивались напрасно?». Поймите, московский протез уже почти подошел, отказываться от него не хочется. К тому же, мы уже устали жить в больницах. И вот, когда цель близка, нам предлагают все начать заново.
Помощи просить семье Калиниченко не у кого. Мужчина обращается к людям за помощью.
- Мне неудобно, но выхода другого нет… За это время Наталья выросла. Представляете, ее ведь привезли в Москву, когда ей было 16 лет. Сейчас ей уже 19. В этом году она дистанционно закончила тот самый Политех, где произошел взрыв. Получила диплом с четверками и пятерками, по специальности – кадастровая служба. Дочь планирует работать, как только появится протез и она сможет самостоятельно передвигаться.
- Получается, сейчас она сидит дома?
- Наташа вынуждена сидеть дома, заниматься хозяйством, научилась вкусно готовить. Н, главное, она выросла очень хорошим человеком. Не озлобилась после всего случившегося. Каждый день занимается спортом, не опускает руки.
А вот я ночами не сплю. Обидно. Нам уже столько раз люди помогали, сами мы полгода добивались операции, жалобы отправляли в Министерство здравоохранения, чтобы дочь прооперировали. Два месяца в Москве ее возили на протезирование. Столько всего прошли. И получается, все впустую?
