Первым делом Мария Львова-Белова представила свою команду и сообщила, что никого из «стареньких» она не уволила и даже не собиралась: «махать шашкой не планировала». Всего в аппарате детского омбудсмена трудится 30 человек, за эти полтора месяца ими было получено 1188 обращений с просьбами о помощи. Такое количество новую команду удивило — «на новенького, что ли?..»
— Мы искали концепцию этой должности, — рассказала Львова-Белова. — Я же не чиновник, не контролер какой-то. Сошлись на том, что ближе всего тут концепт матери-защитницы, народного политика. Поскольку, как вы знаете, у меня самой много детей, 22 ребенка, и кровных, и усыновленных, и находящихся под опекой. И дети-инвалиды тоже есть, я могу, наверное, выступать переводчиком с «детского языка» на «взрослый». И обратно.
В ближайших планах у Марии Львовой-Беловой — координация системы детских омбудсменов в регионах. В феврале в Татарстане должен пройти первый Всероссийский съезд уполномоченных по правам ребенка. Будет создан регламент работы детского омбудсмены, проработан механизм привлечения экспертов, проведения консилиумов, возрожден «Вестник уполномоченного». Еще в регионах планируется создать Федеральный детский совет (на основе действующих детских общественных советов). И по всей стране будут консолидированы действующие родительские организации.
Красной строкой через всю конференцию проходила тема эвакуации детей из Сирии. Львова-Белова подчеркнула, что дети там еще остаются, больше всего с курдской стороны. «Несколько человек привезли только что, поместили в РДКБ. Все выходные этим занимались», — сообщила омбудсмен и добавила, что вскоре опять летит в Сирию.
Большая и знакомая для нее лично тема — дети-инвалиды. Ведь Мария Алексеевна в свое время организовала дома для адаптации детей-инвалидов. Тут командой нового омбудсмена замыслен целый комплекс изменений. Сопровождение на всю жизнь — от момента получения мамой скрининга и появления на свет ребенка-инвалида до момента ухода самой мамы из жизни. «И до конца — сопровождение и проживание, — сказала омбудсмен. — Ведь не секрет, что после смерти мамы такие дети обычно никому не нужны. В интернатах 50-60% таких. Мы должны создать работающую систему, в которой было бы понятно все от и до. Что будет с семьей и с их ребенком-инвалидом». Заявлена была и связанная тема распределенной опеки — это когда у инвалида может быть не один опекун, а несколько, для разных сторон жизни. Помимо прочего распределенная опека предотвращает конфликт интересов, возникающий в ПНД. Когда у интерната есть все права, это часто становится почвой для разного рода спекуляций и нарушений по отношению к инвалидам. Опека должна хотя бы частично передаваться физическим лицам, а не только к государству.
Опека и попечительство — еще одно из озвученных на встрече направлений деятельности службы детского омбудсмена. По статистике, 95% детей в детских домах имели травмирующий опыт проживания с родителями-алкоголиками. Для их реабилитации и социализации нужны приемные семьи — считает Львова-Белова. Работа с приемными родителями приоритетна, интернат как казенное учреждение — только временная, чрезвычайная мера, когда срочно надо ребенка забрать из семьи.
Была поднята и тема деструктивных подростков, недавних громких нападений на вузы и школы. Омбудсмен сообщила, что «подростковая тема» тоже должна звучать комплексно. Это и подготовка кадров специально для работы с такими детьми, и создание некой альтернативы системе подростковых колоний и спецшкол. И, наверное, наиболее важная часть — появление в школах психологических центров поддержки «Служба примирения». Проблема школьного буллинга, подросткового бунта и депрессий, семейные проблемы детей и их вовлечение в наркоманию, алкоголизацию детей — все эти большие и серьезные темы можно решить через ШСП (школьные службы поддержки). Ранее сообщалось, что входить в ШСП будут не только психологи и учителя, но и ученики.
— Детский омбудсмен — не какой-то ревизор, мы не действуем впопыхах, стараемся детально разобраться в каждой истории, — сообщила в итоге Мария Львова-Белова. — Но тем не менее 4 директора детских домов были за это время уволены. Там были обнаружены дедовщина и другие нарушения. Наш стиль работы я охарактеризовала бы как «мягкая сила», «дипломатия с зубами». И какой бы ни была ситуация, мы не будем на стороне директора, или чиновника, или родителя, или еще кого-то. Мы всегда стоим на детской стороне и защищаем позиции ребенка.
