В ходе заседания государственные обвинители зачитали показания Трясникова, в которых он рассказывал о различных действиях сообщников – Виталия Джуры и покойного Михаила Демкина по подготовке к убийству Руссо. Речь шла, в частности, о покупках множества сотовых телефонов, многочисленных поездках по местам, которые были значимы для Руссо, особенно в районе Арбата, и так далее.
Однако ещё в начале заседания выяснилось, что правоохранительные органы ответили отказом на недавний запрос Трясникова. В нем обвиняемый просил возбудить уголовное дело по факту превышения ими должностных полномочий в отношении двух следователей, которые занимались его допросом в ходе следствия. Трясников рассказал, что в отношении него якобы имел место "дикий пресс со стороны оперативников" - из-за чего он, по его словам, и давал показания против Джуры и Демкина. В этом же духе он отвечал на вопросы своего защитника Козякина и самого Джуры, когда тот к нему обращался. Напомним, в отличие от Трясникова, которого сначала помещали под арест, а потом отпустили под подписку о невыезде, Джура уже очень длительное время провёл в СИЗО.
В частности, отвечая на вопросы своего адвоката, Трясников заявил, что на самом деле до момента ареста Джуры не обладал информацией о причастности его и Демкина к покушению на Руссо. Он добавил, что имели место поездки на Арбат, но об их целях он не знает, так как исполнял скромную роль водителя. По его словам, он никогда не видел, чтобы Джура общался с Дёмкиным, он не был свидетелем каких-либо приготовлений к покушению (как, например, покупка оружия и патронов), а что касается покупки телефонов - она действительно имела место, но целью была реклама автомобилей, продажей которых они с Джурой занимались.
Трясников заявил своим адвокатом, что в ходе следствия на него оказывалось сильное давление сотрудниками правоохранительных органов. В частности, в ходе одной из встреч со следователем он даже пригрозил: "Я ему впрямую говорил, что я вскроюсь, если ещё раз опера будут".
По его словам, на него якобы воздействовали в том числе "пряником" - например, предлагали привести его супругу для "успокоения":
- Они (оперуполномоченные - прим. авт.) мне говорили: "Хочешь, мы тебе жену приведем, чтоб она тебя успокаивала?.
Затем к Трясникову обратился другой подсудимый, Джура:
- Так те ваши показания, которые зачитал обвинитель - вы их считаете правдивыми? Вы их придерживаетесь?
- Нет, - ответил Джуре Трясников.
Трясников также обратился к судье, заявив, что не раз образался с жалобами на давление к следователю. В ответ на это, по его словам, "все дурачка включали и говорили "Алексей Юрьевич, ничего не знаем". Обвиняемый добавил, что от безнадёги направил письмо президенту, а также что "не желает, не имея никакого отношения к этому преступлению, "уехать" (в тюрьму - прим.авт.)".
Видимо, той же позиции о возможном давлении придерживается и защитник Трясникова, который в ходе опроса следователя спросил, жаловался ли ему Трясников на морально-психическое давление на него со стороны оперуполномоченных в ходе следствия. Следователь ответил, что все показания и обращения Трясникова зафиксированы в протоколах допросов. Он добавил, что никаких дополнительных проверок по фактам подобных обращений не проводилось.
После опроса следователя адвокат Козякин в разговоре с судьей и вовсе перешёл на крик, заявив, что "при нём его подзащитный в СИЗО давал показания, что на него оказывается давление".
Следующее заседание по этому резонансному делу пройдёт в Хамовническом суде завтра. Уже на нём могут состояться прения сторон.
