Особенно в этом преуспели братья Пылевы, одни из тех, кто завладел жезлом правления бандитской организацией, созданной Сильвестром.
Между братьями было четкое разделение обязанностей. Андрей Пылев разрабатывал хитроумные схемы для покорения и обращения в рабство поднявшихся из небытия нуворишей и коммерсантов. А Олег Пылев наглядно демонстрировал средства укрощения для наиболее строптивых.
Андрей тщательно мониторил среду коммерсантов, отыскивая среди них самых перспективных с хорошими бизнес-планами для получения кредита. Кредитором выступала ОПГ Пылевых, предлагая предпринимателю свои условия намного выгодней банковских. Такую приманку «коммерсы» в те годы заглатывали с радостью. Получая желанный кредит от Андрея Пылева, коммерсанты не могли догадаться, что в конце тоннеля их ждет Олег Пылев с отрядом палачей. Это был финал.
А сначала Пылевы поджидали, когда их «инвестиции» будут приносить прибыль. И вот тогда коммерсанту подставляли ножку. Трудности возникали самые разные, от семейно-личных до налоговых. Срывали контракты, замораживали деньги на счетах банков, заранее выбранных и подготовленных Пылевыми.
Отчаявшемуся коммерсанту говорили примерно так: «Ты потерял веру, самовольно встречаясь с таким-то, и, наверное, скрысятничал. А это просто так не проходит. Если хочешь поправить дело, вводи нашего человека для контроля».
«Наш человек» входил в курс дела и повышал процент таксы. Теперь коммерсант становился помехой. За ним вводили придирчивый учет, отслеживая все его встречи и даже вечеринки. Невидимки буквально наступали ему на пятки, фиксируя и сообщая в высшую инстанцию каждый шаг несчастного.
Награждение хищников наступало, когда наконец доведенный до отчаяния предприниматель вступал с ними в ссору. Все! Дальше наступал час икс Олега Пылева, и «деловой партнер» исчезал в неизвестном направлении.
Этот день ждали долго, иногда до двух лет. Но выверенная, основанная на жизненной психологии схема действовала безотказно.
С 1995 года по всей стране Пылевы раскинули паутину, в которую попадали доверчивые коммерсанты, а в их бизнесе начинали медленно созревать личинки смерти.
Люди исчезали, а расследования оказывались на ложном пути. Свидетели показывали: не было никаких недоразумений, все дружно веселились, ходили друг к другу в гости. За все время хозяин фирмы только однажды повздорил со своим дружком…
И лишь в МУРе замечали, что после бесследного исчезновения «делового партнера» его место занимал таинственный некто и пылевские всегда оставались в шоколаде.
А в стране вовсю бушевал долларовый хайп! Доллар пробил брешь в рублевом бастионе и затопил бурным потоком Россию до вершка. Наступило зеленое безумие. Долларами стали платить заработную плату, ценники в магазинах пересчитывали на баксы и выставляли в учетных единицах, за доллары стало легко купить что угодно и подкупить многих новоявленных чиновников. Про доллары нельзя было сказать, что они не пахнут. У них в отличие от остальных денег был свой особенный «аромат Франклина».
Оперативники МУРа рассказывали, как при задержании членов преступных группировок им предлагали откупиться мешками с долларами. Общаки преступного мира по всей стране раздувались до размеров региональных бюджетов, и губернаторы получали предложения о помощи в развитии инфраструктур от подпольных долларовых миллионеров.
В эти золотые для преступного мира годы в каждом крупном городе уголовные сообщества размножались на удобренной зеленью почве так же быстро, как мухоморы после дождя. Мостовые региональных городов окрашивались кровью, пролитой братвой в конфликтной борьбе за право косить зеленую трын-траву на плодородных территориях. Междоусобицы среди кланов не ограничивались открытыми схватками на улицах городов, криминальная война велась и на диверсионном уровне. Взрывались рестораны-«штабы» конкурентов, похищались их планировщики и ближайшие родственники, а дачные поселки превратились в погосты, никак не обозначенные на картах региональных «Ритуалов».
И тем не менее между группировками во всей стране существовала тайная связь, когда возникала необходимость в солидарной информации.
В МУРе мне рассказывали о существовании секретных каналов связи между враждующими бандитскими бригадами, по которым они предупреждали друг друга о грозящей им общей опасности.
Но и не только. Информаторы сообщали, на чем местные коллеги по преступному ремеслу строят свой криминальный бизнес. Такая информация могла послужить важным сигналом для налаживания деловых связей с новыми партнерами. Так, в московских ресторанах на вечерних стрелках много раз обсуждались планы взаимодействия с питерскими коллегами, у которых перед москвичами было мощное преимущество портового города, открывающего путь в международные просторы.
Особенно заинтересовала Пылевых связь питерской тамбовской группировки с наркоторговцами из далекой Колумбии.
Колумбийский траст в России
Но начнем историю с солнечной Одессы, альма-матер многих авантюристов. Наш герой, в отличие от Остапа Бендера, воплотил свою мечту не в Рио-де-Жанейро, а в более удобном для криминального бизнеса Майами, США. Итак, знакомьтесь: Леонид Файнберг, портовый фарцовщик по кличке Тарзан. В восьмидесятые годы прошлого столетия он эмигрировал сначала в Израиль, а оттуда в Америку и сразу в Нью-Йорке связался с одним из итальянских преступных кланов, в котором выполнял мелкие поручения. Это помогло накопить некоторые деньги, на которые он открыл в Майами стриптиз-клуб и тут же засветился на радарах ФБР. Американская полиция получила информацию, что под прикрытием клуба происходит контрабанда водки и сигарет из России и еще гастроли русских проституток, которых Тарзан незаконно привозил в Штаты.
Одним из почетных клиентов клуба был известный в то время бард Vanila Ice. Его песня Ice Ice Baby сводила с ума всю Америку. Завсегдатай тратил в клубе миллионы долларов, подружился с Файнбергом и познакомил его с Хуаном Алмейдо. Этот человек был дилером яхт и дорогих машин. К тому же он имел некоторые связи в криминальных кругах и не чурался торговли антиквариатом. Файнберг заинтересовал его возможностью покупать редкие вещи в России и продавать затем по хорошему спреду за океаном. Леонид заверил нового знакомого, что в России он может решить любой вопрос, так как связан там с серьезными людьми.
Вскоре о Файнберге прослышал Нельсон Йестер-Гаррида, известный в криминальных кругах под кличкой Тони. В прошлой жизни этот человек был связан с кубинскими спецслужбами, но в восьмидесятых перебрался в США и занимался мошенничеством. Затем подружился с колумбийцами и стал участником в трафике кокаина во Флориду. В конце концов сблизился с печально знаменитым наркобароном Эскобаром.
Сам Эскобар к тому времени был в бегах и не мог появляться на публике, тем более в США. Зато в США появился прибывший из России Вячеслав Иваньков по кличке Япончик. В итальянской мафиозной семье Коломбо ему порекомендовали Файнберга-Тарзана.
Япончик приехал в Майами, и Файнберг очень быстро понял, что связи Иванькова в России, в частности с тамбовской группировкой в Питере, могут ему пригодиться.
Когда Йестер поинтересовался у Алмейдо и Тарзана, смогут ли они раздобыть для колумбийцев что-нибудь особенное, Файнберг обратился за советом к Иванькову. Тот предложил начать с вертолетов, поскольку из России пришел запрос на сбыт в США военных геликоптеров, которые после развала СССР оказались списанными с армейского учета.
Военное имущество на прилавке
Файнберг и Алмейдо вылетели в Питер, где тамбовцы по просьбе Иванькова приготовили коллегам теплую встречу. С помощью авторитетного члена тамбовских Миши Браве они приобрели несколько многоцелевых транспортных вертолетов Ка-32 на имя компании-однодневки. Браве удалось в Питере зафрахтовать Ан-124 «Руслан», который доставил купленные вертолеты в Колумбию.
Пабло Эскобар был в восторге и попросил Йестера подумать о русской крейсерской подводной лодке, в которой давно нуждались перевозчики кокаина.
Идея перевозки кокаина на подводных судах была не новой. В Колумбии еще с восьмидесятых перевозили контрабандный товар в США маломерные наркосубмарины. Но они были малогрузные, с плохим управлением и с рубкой на поверхности воды. Были случаи, когда субмарины тонули.
Хорошая подводная лодка, способная перевозить большие партии груза на безопасной для радаров пограничников глубине, была давней мечтой Эскобара. Российские вертолеты воодушевили колумбийцев. Эскобар осыпал деньгами Алмейдо и Файнберга. Те заверили наркокороля, что им по силам вывезти из России что угодно, даже Царь-пушку из Кремля. Но Япончик, хорошо знающий российские реалии, умерил восторги друзей. По его мнению, речь могла идти в лучшем случае о какой-нибудь списанной устаревшей субмарине.
В 1993 году на международной выставке была представлена «Пиранья» — малая подлодка, сверхсекретно разработанная в Советском Союзе. Это лодка для диверсионных операций, рассчитанная на экипаж всего из трех человек. Она могла погружаться на глубину до 200 метров и оставаться практически невидимой для радаров и локаторов.
Вместе с концом Советского Союза пришел конец и «холодной войне». Чудо-лодка так и не пригодилась. Теперь разработчики были готовы продать ее за границу за доллары.
Но стоила такая эксклюзивная лодка дороже всего авиапарка Эскобара. Тем не менее Алмейдо и Файнберг, невзирая на предостережение Япончика, заверили колумбийцев, что им по силам купить субмарину в России. Цена вопроса — 50 миллионов долларов (примерно 150 млн по нынешним деньгам).
Чтобы подтвердить свои возможности, Тарзан даже слетал в Россию, за взятку проник на закрытую для посторонних базу Балтфлота в Кронштадте и сфотографировался там на фоне одной из подлодок. Это фото он затем показывал колумбийцам как подтверждение своего могущества.
В Питере Файнберг закрепил свои отношения с Мишей Браве, наладив с ним штучную продажу кокаина. Браве платил Файнбергу по 30 тысяч долларов за килограмм, а в Питере продавал за 60 тысяч долларов. Это устраивало всех. Файнберг покупал товар у колумбийцев за 4 тысячи долларов, а колумбийцам себестоимость брикета вообще обходилась от 70 до 100 долларов. Колумбийский кокаин поступал в Питер упакованным в консервные банки с названием «Креветки».
Тарзан приехал в Питер с грандиозными задумками. Миша Браве встретил его как родного брата. Сначала обсудили все по «креветкам». Банки «креветок» приходилось вывозить из Колумбии или Эквадора и переправлять на другой конец света. Тут поводов для разговора была уйма. Дальше перешли к подлодке. Миша Браве сказал, что в Кронштадте у тамбовских есть свой человек.
Поехали в Кронштадт к «своему консультанту». Им оказался мужчина в летах, которого тамбовская братва уважительно называла Миша Адмирал. Настоящее имя Миши Адмирала — Михаил Борисович Магаршак. Это был старый подводник с 30-летним стажем, бывший капитан советской подводной лодки.
Этот Миша Адмирал рекомендовал Тарзану взять «Пиранью», мини-лодку для диверсионных операций. Ее можно было переделать в гражданский вариант и оформить как судно для океанографических исследований.
Файнберг был в восторге. В молодости он отслужил три года в ВМФ Израиля простым матросом на эсминце. Но чтобы взять в консультанты целого адмирала — такое случилось впервые.
Лодка «Пиранья», которую предлагал Миша Адмирал, отвечала всем требованиям кокаиновой контрабанды (это была новейшая серия). Но цена зашкаливала, и Файнберг стеснительно попросил «адмирала» что-нибудь подешевле. Тогда Магаршак предложил купить старый дизельный «Фокстрот» (проект 641).
Эти лодки 1960-х годов шли под списание. Несколько штук в 1990-е годы продали в зарубежные морские музеи США и Австралии. Лодка была устаревшая, но при желании могла еще походить по морям. Кстати, она числилась в вооружении Украины до 2014 года.
Подлодка серии «Фокстрот» имела автономность 90 суток, дальность плавания до 30 тыс. миль. А если убрать торпеды, ее грузоподъемность повышалась до 40 тонн кокаина на борту. Она могла совершить переворот в мировой торговле наркотиками.
За «Фокстрот» запросили 20 миллионов долларов. Сторговались на 5 миллионов меньше. Началась подготовка к сделке. Файнберг попросил также Мишу Адмирала подыскать за хорошие деньги экипаж для первой в мире боевой подводной лодки, поступившей на службу при дворе кокаиновых королей.
Но последующие события изменили планы затеянной в Майами кампании. В декабре 1993 года Эскобар был застрелен в ходе спецоперации американской и колумбийской полиции. Медельинский картель, который он возглавлял, осиротел без харизматичного лидера и был разгромлен. Его место в международном кокаиновом обороте заняла другая, не менее мощная сила — картель города Кали.
Йестер быстро сориентировался в ситуации и, уяснив, кто теперь правит в Колумбии, предложил свои услуги людям из Кали. Новые хозяева «золотого трафика» тоже заинтересовались приобретением российской подлодки.
Однако в дело вмешался тот самый фактор, который в России называют «крысятничество». Как только авансовые 10 миллионов долларов поступили на счет фирмы в Майами, Тони Йестер логично рассудил, что из-за жалких 10 миллионов долларов колумбийцы не будут тратить зря время на его поиски, к тому же им вообще сейчас не до него, они заняты войной с остатками медельинского картеля. Следуя такой логике, он забрал эти деньги себе и сбежал в ЮАР.
Япончик был вне себя от гнева и обрушился на Файнберга. Как Алмейдо и Файнбергу удалось убедить головорезов Кали, что они не имеют никакого отношения к исчезновению денег, осталось секретом. Они даже смогли договориться с колумбийцами о продолжении сотрудничества и приобретении еще одной партии вертолетов, теперь уже в Латвии.
Однако на этот раз все пошло под откос. Авторитет Миша Браве вскоре после встречи с Файнбергом был застрелен в Питере во время разборки между тамбовской и малышевской группировками. Файнберг остался без своего главного контакта в Северной столице. Но его поджидал еще один сюрприз.
Все его переговоры по подлодкам и «креветкам» давно и с большим интересом слушали в другом месте — в DEA (Управление по борьбе с наркотиками США).
С момента открытия стриптиз-клуба в Майами, как мы уже сказали выше, за Файнбергом установило наблюдение ФБР. Но когда рядом с ним появились колумбийцы, ФБР передало дело в DEA, которое немедленно внедрило своего человека в окружение Файнберга. И Тарзан с этого времени ходил с мобильником, который ему подарил подружившийся с ним агент DEA. А телефон не только прослушивали в полиции, но у него еще был встроенный микрофон. То есть в кармане у Тарзана круглосуточно обитал «жучок». У полицейских собралось 7000 записей его разговоров.
В январе 1997 года его арестовали. Предъявили целый букет (30 эпизодов): торговля оружием, наркотиками, рэкет, сутенерство и т.д.
Файнберг пытался отрицать все. Вертолеты для Медельина в 1993-м он купил под «вертолетное такси», мол, в Колумбии плохие дороги, единственный выход — движение по воздуху. Подлодку из России собирался подарить музею затонувших кораблей в Майами. Потом изменил показания — хотел катать на ней туристов вокруг Галапагосских островов.
По еще одной версии он вообще не собирался покупать подлодку. Просто решил украсть деньги у картеля «Кали»: «кучи денег видели мы у колумбийцев, они лежали без всякого надзора в шкафах и даже в ямах. Просто ведрами можно черпать... Нам дали сразу 35 миллионов долларов. Я был уверен, что спокойно мы 10 миллионов могли хапануть на мелкие расходы, и никто бы даже не заметил». (Здесь Тарзан прав. Дочь Эскобара рассказала: когда они с отцом прятались от погони под открытым небом, он, чтобы ее согреть, сжег полтора миллиарда долларов, разложив из них костер. Налички за кокаин приходило столько, что в месяц он тратил 2500 долларов только на резинки, чтобы перевязывать пачки с деньгами.)
Но суд Файнберга не слушал. Картель «Кали» — крупнейшая ОПГ в истории, 90% всей торговли кокаином в мире. Они единственные, кто смог разгромить картель «Медельин» и спонсировать военную частную компанию «Лос Пепес», которая помогла властям найти и убить Пабло Эскобара в 1993 году. Разве мог авантюрист-одиночка Файнберг «обуть» целый кокаиновый концерн-монстр? Это прозвучало в суде как неудачный анекдот.
В итоге перед угрозой огромного тюремного срока Тарзан пошел на сделку с властями: сдал свои связи в Южной Америке (они очень интересовали DEA) и вышел на свободу, отсидев всего три года. Через какое-то время он, правда, снова сел, уже в Панаме, но это другая тема.
Суд над Тарзаном сопровождал информационный бум в США, о нем писали все крупнейшие СМИ. «Нью-Йорк Таймс», воскресный номер от 3.12.2000 г. Отрывок из статьи журналиста этой газеты Кирка Семпла «Подлодка за углом»: «Тарзан собирался подплыть на подводной лодке к США и стрелять мешками с кокаином из торпедных аппаратов. Водонепроницаемые капсулы с наркотой, привязанные к специальным буйкам, должны были всплыть на поверхность в условленном месте. Там их должны были подобрать быстроходные катера и доставить на американский берег».
Сам Тарзан позднее в интервью российскому изданию это подтвердил: «Мое американское обвинение начинается с того, что я собирался купить подводную лодку, привести ее в Америку и стрелять торпедами, начиненными кокаином, по побережью Санта-Барбары…»
Йестер тоже попал в тюрьму за торговлю наркотиками. А Алмейдо сел за мемуары, расписывая подвиги своей молодости.
Иваньков из истории с колумбийцами вышел с сухим счетом и только потому, что американская полиция готовила обширное досье на «русскую мафию» в США, которую потом президент Обама назовет «Братским кругом». Иваньков тогда был нужен ФБР на свободе.
Но история с продажей российского вооружения за границу получила продолжение в Европе. Эстафету у питерских коллег подхватили братья Пылевы, которые давно присматривались к международным махинациям с подлодкой у тамбовских братьев.
«Братский круг» замкнулся в Испании, где после решительной атаки МУРа и СПУРа на организованную преступность в двух российских столицах в общем испанском котле сплавились в одну общую орехово-борисовско-медведковско-тамбовско-малышевскую банду представители московских и питерских группировок.
Испанская полиция нанесла непрошеным гостям сокрушительный удар, эпицентром которого стало задержание лидеров «орехов» Буторина и Полянского. Проблема была в том, что испанские сыщики не знали в лицо российских главшпанов и попросили поучаствовать в их захвате известного московского опера МУРа Александра Трушкина.
И вот в испанском бурлеске роскошного курорта Марбельи, где обычно проводили досуг командиры ореховской дружины, в самый разгар веселья, как выстрел, прогремел на русском языке приказ: «МУР! СТОЯТЬ!» Шок!
Братья Пылевы были задержаны позже: Андрей в Испании, а Олега Трушкин задерживал в Одессе. На обыске у Андрея Пылева испанские полицейские нашли секретные документы, пролившие свет на еще один его род деятельности помимо бесконечной череды убийств.
Не зря он уехал в Испанию, где прошел у коллег из Питера школу контрабанды армейским вооружением. В руки полицейских попали документы по переговорам Пылева с представителями Ливии и даже Перу о продаже российских боевых самолетов для армий этих стран. Более того, обсуждалась перспектива продажи вертолетов серии «KA AIDS», предназначенных для борьбы с подводными лодками. Кто уполномочил Андрея Пылева вести подобные переговоры, осталось за закрытым занавесом. Хотя чему тут удивляться? По предсказанию профессора Шмелева, тот самый первоначальный криминальный капитал с начала девяностых по закону эволюции преобразовался в капитал олигархический.
«Колумбийская тушенка»
Все-таки организатором русско-колумбийской кокаиновой торговли был не Файнберг. Картель «Кали» пришел в Россию до Тарзана, в 1992 году. Колумбийцы уже тогда сумели организовать мощный завоз наркоты в Петербург. Причем в нескольких точках: на выборгской таможне, в Большом порту, и на военно-морской базе Ломоносов (Ораниенбаум). Проложили этот транзит кокаина гангстеры с Брайтон-Бич (надо думать, не обошлось здесь без Япончика), тамбовская ОПГ и местные коррупционеры среди таможенников. По сравнению с жалкими «креветками» Тарзана по этим каналам кокаин поступал в Питер тоннами и без всяких подводных лодок.
Ну а если добавить, что картель «Кали» наладил в Питере не только транзит, но и отмывание доходов от наркоторговли, то вслед за сериалом «Бандитский Петербург» можно было снимать его продолжение под названием «Кокаиновое окно в Колумбию». Опера так и говорили: город Кали — побратим Петербурга.
21 февраля 1993 года на таможенном посту «Торфяновка» под Выборгом был задержан грузовик, следовавший из Финляндии в Петербург. Официально он вез мясные консервы фирмы Blony из Колумбии. На банках красовалась надпись на русском языке «Мясо с картошкой». Но когда фуру подвергли досмотру, то оказалось, что вместо тушенки в банках был кокаин, упакованный в полиэтиленовые пакеты. Груз был обработан уксусом, чтоб сбить с толку собак. Забитая до верха фура везла 1092 килограмма коки, что больше тонны. Новость обошла все СМИ, включая зарубежные.
Проверка показала, что этот груз был принят военным портом Ломоносов. Оказалось, что в порту не было ни таможни, ни погранцов, ни контрразведки. И через эту «скважину» ежедневно ввозились и вывозились безо всякого оформления сотни тонн грузов. Кокаин ввозили в Питер, словно зубной порошок. Достать его в городе не составляло труда. Любой шнырь с Лиговки мог предложить «чек».
Уголовный розыск установил, что порт Ломоносов контролировали «ночной губернатор Петербурга» Кумарин и другие известные в городе криминальные авторитеты.
Тем не менее поставка колумбийского кокаина в Питер была все же под международным надзором Интерпола, который его вел еще из стран Южной Америки. В Колумбии «тушенку» погрузили на судно Nedloyd Cement и отправили в Гётеборг (Швеция). Там перегрузили на другой корабль (Bore Sea) и перевезли в порт Котка (Финляндия). Дальше автотранспортом она дошла до России, которая не была конечной точкой маршрута, груз шел в Антверпен (Бельгия). Где-то в Бельгии или в соседней Голландии (полиция это точно не знала) был расположен хорошо замаскированный распределительный центр наркомафии. Там прибывший кокаин делили на мелкие партии, и он растекался по всей Европе.
Петербург в этой схеме был только перевалочным пунктом, но весьма важным. Здесь подменяли все сопроводительные документы на «тушенку» так, чтобы не было никаких следов Колумбии. И только после этого товар перегружали на другую фуру для отправки в Европу. Груз нигде не задерживали, он шел под зеленым светом. Интерпол хотел проследить весь маршрут, включая и русский участок. Это называлось «операция «Акапулько». Задержать кокаин собирались в самом конце маршрута, чтобы накрыть сразу всех участников наркоторговли. Однако операцию неожиданно, вопреки указаниям Интерпола, прекратили.
В итоге она имела ограниченный эффект. Кокаин, конечно, изъяли, даже был арестован десяток подозреваемых в Европе и Израиле, но в целом наркотранзит так и остался нерасследованным. Не удалось и посадить главных лиц, которые ждали груз в Бельгии и Петербурге.
Изъятый кокаин полагалось уничтожить сразу на месте, но вместо этого его отправили на склад в Петербурге, где он пролежал два года, а потом благополучно исчез.
«Колумбийская тушенка» вызвала у расследователей очень много вопросов, ответы на которые не найдены до сих пор.
