— Алексей, где вы служили, насколько это был опасный участок фронта? Сколько времени всего пробыли в зоне СВО?
— В общей сложности, с учебкой и госпиталями, я провел там десять месяцев. Из них непосредственно в зоне боевых действий — семь. Мне довелось воевать на двух направлениях — Херсонском и Бахмутско-Артемовском.
Под Херсоном мы удерживали позиции на Кинбурнской косе, участвовали в контрдиверсионных и спасательных мероприятиях под Алёшками и Голой Пристанью. Там до высадки вэсэушников в Крынках было сравнительно спокойно. Происходили, конечно же, ежедневные обстрелы из 155-мм натовских орудий, летали вражеские «птички», иногда прилетали «Хаймарсы» и «Ольха». Заходили диверсанты противника. Но особенно ситуация ухудшилась после подрыва украинскими боевиками Каховской ГЭС. Потом нас перебросили на один из самых горячих участков летней кампании 2023 года — под Бахмут-Артемовск, на южный фас. Там было действительно жарко, потому что на поселки Клещеевка, Андреевка и Курдюмовка пришелся один из основных ударов летнего «контрнаступа» ВСУ. Враг лез на наши позиции, как звери во время водопоя, не считаясь с потерями. Телами погибших нацистов кое-где в два-три настила были уложены оборонительные рубежи.
— Довелось послужить в Советской армии, был ли боевой опыт? Какую подготовку прошли в 2023-м?
— Я ушел добровольцем как раз потому, что не служил в армии, военного опыта, не считая военкоровского, у меня не было. Так что записаться на службу через военкомат для меня было нереально.
Меня, в общем-то, хорошо знали как военкора, работающего на передовой. Поэтому через знакомых и предложили пойти в отряд спецназначения «Вихрь», который к тому времени уже год сражался на СВО, — на должность замполита. Встретился с командиром, пообщались, он сказал: приезжай. Так я оказался в учебке в Крыму. Там впервые начал учиться стрельбе из автомата, ПМ, ДШК, гранатомета...
Мои командиры, да и многие из бойцов «Вихря», имеют огромный опыт военных кампаний последних десятилетий на Кавказе, в Африке, Передней Азии, на Донбассе. Есть военные разведчики высшего класса. Поэтому обучили меня и таких же неопытных, как я, добровольцев, всему необходимому довольно быстро.
— Сейчас много говорят о помощи волонтеров армии, доходила ли до вас такая помощь?
— Помощь волонтеров в СВО незаменима. Специальная военная операция давно уже стала народной. Волонтеры обеспечивают многим, начиная с маскировочных сетей и раций и заканчивая дронами и автотранспортом. Моему отряду очень помог наш волонтерский писательский проект «Буханка» для Донбасса», который мы организовали с поэтом Игорем Паниным. Помогали и машинами, и многим другим. В целом волонтерская помощь закрывала половину (если не две трети) потребностей отряда.
Значительную часть снаряжения, включая обмундирование, обувь, так называемый обвес — прицелы, тепловизоры, — добровольцы покупают себе сами, штатные «броники» со стальными плитами по возможности меняют на более современные с керамикой (они легче и прочнее), стальные шлемы меняют на баллистические. То же касается маскхалатов и противотепловизионных накидок.
Всего не перечислишь, но печки-буржуйки, газовые горелки, генераторы, дроны — почти всё подкидывают волонтеры...
— В Советском Союзе возник целый список еды, о которой мечтали солдаты, — домашняя жареная картошка почему-то всегда оказывалась на первом месте. А чего вам не хватало там? Как кормят добровольцев? Если можно — об этом.
— Заметил: как только бойцы выходят на ротацию в прифронтовые поселки и городки — выстраиваются очереди в кофейнях за нормальным кофе. От растворимого кофе, сгущенки, тушенки, «ролтонов» — всего того, что в ходу на позициях, — устаешь больше всего.
Но есть и исключения. Когда была возможность питаться подножным кормом — в меню появлялись зайчики, дикие гуси (не иностранные наемники, а перелетные птицы), фазаны, рыбка, грибы по сезону...
Были и умельцы, которые так это готовили, что в Москве я бы никогда таких затейливых блюд не вкусил в лучших ресторанах.
— Приходилось ли вам управлять дроном? Как часто случались атаки беспилотников противника? Изобрели ли бойцы некие «лайфхаки» для борьбы с ними?
— Беспилотником я управлять не учился. Но массовое применение дронов в СВО резко отличает ее от всех предшествующих военных конфликтов. Учитывая, что Запад оснастил украинскую армию десятками, если не сотнями тысяч(!) дронов разных модификаций, начиная с разведчиков-корректировщиков и тяжелых ударных дронов и заканчивая дронами-камикадзе, — это очень серьезная проблема.
Если в начале моего пребывания на фронте над головами — достаточно высоко — ходили беспилотные разведчики, то под конец моего контракта FPV-дроны гонялись уже за отдельными бойцами.
Что касается лайфхаков — лучший лайфхак, конечно, это средства радиоэлектронной борьбы — РЭБ. Но в окопах и на коленке его не состряпаешь. А так — противодроновые сетки на технике и на позициях.
— Состав участников СВО интернациональный?
— Да, в нашем отряде сражались представители всех коренных народов России: дагестанцы, татары, якуты, калмыки, абхазы. Много было добровольцев из ЛНР и ДНР, из бывшей Украинской ССР, включающей Малороссию и Новороссию. В основном у нас русские, украинцы, белорусы.
Вот кого не было у нас, так это «новых граждан» из числа мигрантов. Эти как-то не торопятся идти проливать кровь за свою «новую Родину».
Отношение тех, кто воюет с первого дня Русской весны, к вновь пришедшим очень теплое: опытные бойцы Донбасса помогали новичкам рыть окопы, обустраивать землянки, учили выживанию...
— Знали ли ваши однополчане, что вы писатель? Просили ли что-то прочесть, проходили ли литературные вечера после боя?
— Да, довольно быстро узнали — Интернет все помнит. Но чтобы что-то прочесть — такого не было. После появления у врага «Хаймарсов» и вездесущих беспилотников собираться большими группами, устраивать какие-то выступления (как это было еще совсем недавно) на передке стало небезопасно.
Я дарил парням книги, благо книга стихов «Война» сделана специально для окопов — такой, чтоб не размокла от дождя, не помялась от перевозки и лежания в рюкзаках. Она хорошо «зашла». Но «Война» воюет уже давно, с 2020 года, — и на Донбассе, и в Сирии. На СВО она тоже с самого начала...
— Расскажите о вашем ранении.
— Эти военные действия отличаются от всех других еще и тем, что если тебя не убьют — есть возможность посмотреть в записи, как тебя пытались убить. Украинцы на следующий день выложили в Сети видео своего удара по нам. А потом и ребята с линии боевого соприкосновения прислали мне в госпиталь снятое ими видео парочки штурмовиков, которые отработали по нам.
Украинский Су-25 ударил по дому, в котором находились мы, американской планирующей корректируемой бомбой JDAM. Дом сложился в пыль и труху. Выжили немногие... Я считаю этот день — 13 июля — своим вторым днем рождения... Выкопали нас из-под завалов достаточно быстро бойцы и военмеды соседей — 57-й отдельной мотострелковой бригады. Фронтовое (да и нормальное человеческое) братство исключает там деление на подразделения. У русских — в беде все помогают всем.
Они оказали первую помощь, подготовили к эвакуации и вывезли в госпиталь поблизости с линией боевого соприкосновения. Спасибо ребятам огромное! Оттуда уже в луганский госпиталь, затем в ростовский, потом в Москву — в госпиталь Вишневского. Причем вывозили с фронта под непрекращающимся обстрелом, после авиаудара по нам плотно работала вражеская «арта». Но Господь сохранил, во время эвакуации все — и неверующие, и маловерующие — молились...
Система оказания помощи раненым и транспортировки в тыл у Министерства обороны отлажена на «ять», все работало как часы, начиная с приема и оказания первой помощи и заканчивая транспортировкой бортами санитарной авиации. В госпитале много было тяжелых, таких, кто уже не вернется в строй. 90% наших потерь — от артиллерии и ракет, а это осколочные, они кромсают человека серьезно.
Ну а те бойцы, что получили навылет и легкие ранения (примерно половина), норовили побыстрее вернуться в свои части. Из нашего отряда мои боевые товарищи, что попали со мной или немного раньше, — все вернулись. И я не исключение. Наш командир, так тот, получив осколок в спину, вообще отказался от госпитализации...
— Поэт Тарас Шевченко прятал стихи за «халявой» (голенищем) сапог — кажется, очень годный способ хранения рукописей. А вы в окопах делали заметки, записки, рисунки? Как сберегали их от огня и воды? Ждать ли от вас новых текстов?
— Я ехал воевать, а не писать. Поэтому рукописей с собой не возил. Правда, ноутбук у меня был. Вел, когда была возможность, у себя на канале в Telegram фронтовой дневник. Но там не описание боевых действий, ничего, связанного с боевой обстановкой, скорее — мысли о происходящем вообще, реакция на какие-то события или исторические даты... Стихи, сразу скажу, не писались. Полтора от силы за все время...
А вот с прозой получилось интересней. После ранения, когда нас уже везли санитарным Ил-76 в Москву, я вдруг почувствовал неотвратимое желание написать все это. Даже пальцы сводило (на одной руке, другая забинтована была), так хотелось писать. Ну, и потом, в госпитале, появилась возможность обдумать все, начать работать. Продолжил уже по возвращении на фронт.
Там была закончены повесть «Бранная слава», ряд военных рассказов. Все это практически сразу же публиковалось в «Литературной газете», газетах «Слово», «Завтра», в журналах «Кубань» и «Москва». Повесть целиком должна быть опубликована в «Москве» до конца мая 2024 года.
После возвращения домой я подготовил к печати книгу «Бранная слава» — надеюсь ее скоро увидеть. Повесть, кстати, продюсер «Бригады» Анатолий Сивушов отобрал для экранизации, сейчас с режиссером Алексеем Дыховичным и сценаристом Алексеем Тимошкиным они работают над сценарием. Что касается «жанра» повести и рассказов — это «окопная правда». И в этом нет ничего удивительного. Но от этого она — еще ближе, еще необходимее, еще родней.
Я не хочу краснеть за свое Слово ни перед живыми моими товарищами, ни перед мертвыми. А на фронте, как в жизни, встречается все.
— «Держал оружие в руках» — это размытая метафора, а чем конкретно воевали вы? Автомат, пулемет, снайперская винтовка?
— У нас поначалу были штатные советские АК-74М, потом получили новые, уже российские АК-12. Молодежь, конечно, сразу ринулась менять старые на новые: они модные, современные, с обвесами и всякими приспособлениями. Ну а опытные бойцы не спешили расставаться с проверенными «семьдесят четвертыми», неизвестно, как новый автомат поведет себя в бою.
Мой 74-й разворотило бомбой, поэтому после возвращения мне достался 12-й. Хорошая машинка, у меня к ней нареканий не было. Кроме того, как замкомандиру мне полагался пистолет Макарова, ну, это вообще вершина пистолетной мысли — до сих пор непревзойденная по простоте и надежности. Убойный в опытных руках на дистанции до 70 метров. А дальше пистолет и не нужен, там в ход идут автомат или винтовка. Или пулемет.
— Уверен, что на грани жизни и смерти вы побывали не один раз…
— Что касается «волнительных» моментов, они, конечно, случались — был и ночной «френдли файер», когда очередь прошла над головой…
Или другой случай: как-то из-за чьей-то неосмотрительности пришлось задержаться на одном пункте временной дислокации. А он, как оказалось, был засвечен у противника (анализ радиоперехватов показал). Командир, как узнал, сразу вернул меня на новый пункт временной дисклокации. А через пару дней на старый пункт прилетел «Хаймарс». Только решетка внутренних перекрытий и осталась от большого двухэтажного дома. Тот еще «звоночек» был...
Или вот незадолго до ранения — в Кодеме (поселок под Артемовском) отработал по нам танчик. А чем это плохо — когда стреляет танк, сначала слышишь прилет (если повезло), а потом звук выхода. Скорость снаряда у танка выше, чем у гаубицы. И вот первый прилет я «проспал», а ко времени второго — обнаружил себя с группой бойцов в подвале разрушенного дома, куда мы влетели через пролом. То ли сам спрыгнул, то ли штурмовики из «Ахмада» меня туда затолкали. Сейчас и не вспомню.
Когда ложится близко, проявляешь чудеса прыгучести и изворотливости. Чуть позже я в полном обвесе «спустился» без лестницы в подвальный люк возле одного из домов. Когда рядом на улице начались прилеты. Хорошо, ребята внизу поймали...
Ночью на «ноле» — на передке — как-то попал со своими бойцами под обстрел дрона «Баба-яга», то еще чудище хуторянское с минами калибра 120 мм в ступе и четырьмя моторами вместо метлы.
— Парни геройски действовали?
— Вообще что такое героизм? Это тупо стоять на своих позициях и не бежать, когда по тебе «работают» танчики, арта ствольная и реактивная, дроны чуть ли не в блиндаж заглядывают. Героизм — это выдерживать накаты врага или тащить своего «трехсотого» под огнем. Героизм — пойти доставать «двухсотого» с нейтралки. Но это обыденность для тех, кто там.
— Дайте прогноз, когда закончится СВО.
— Она закончится, когда будут достигнуты ее цели. В российский флаг над Капитолийским холмом в Вашингтоне или над Вестминстерским аббатством в Лондоне я не верю, а вот в уничтожение нацистского режима в Киеве — верю. В разрушение военных и военно-промышленных возможностей этого геополитического гнойника — верю. В приведение оставшихся территорий к нейтральному статусу — верю. Ну и в конечный статус-кво с НАТО, чтоб они на ближайшие десятилетия позабыли даже, как смотреть на восток, — верю.
Когда это случится, знает один Бог. Но так будет!
