– Мы со Светланой Михайловной на разные темы разговаривали, – объясняет Владимир Александрович. – Мы всегда были близки, всегда были рядом. Мы друг для друга были родными людьми. Она для меня как родственница, а я для нее – Вовусик. Светлана Михайловна – удивительный человек. Она никогда не сплетничала. Знала все про всех, но никогда не позволяла себе выходить за рамки.
– Казалось бы, странно, о чем могла мечтать легендарная Моргунова? – вздыхает Владимир Александрович. – Валентина Леонтьева, будучи уже не совсем дееспособной, говорила: «Я хочу быть на экране. Я повенчана с телевидением». А Светлана Михайловна не хотела быть на экране. Она не рвалась на сцену, понимая свое нынешнее состояние. Человек, который пришёл в пору становления ТВ и там был всегда, должен бы говорить: «Даже если в гробу, но на сцене, на экране!». Но нет – она чётко провела разделение между тем, что было, и тем, что сейчас есть.
– В последнее время Светочка мечтала только о том, чтобы телевидение стало тем телевидением, которое задумывалось изначально, – говорит Березин. – Чтобы оно было для людей, а не обрамлением для рекламы. Я совершенно не удивлялся этому ее желанию. Это искренние чувства Светы. Она несколько лет не была на экране и на сцене, а ощущения, что она ушла в прошлое, ни у кого не возникало. В наших беседах она говорила до последнего дня: «Я так мечтаю, чтобы телевидение было добрым. Мы столько усилий приложили, чтобы сформировать образ телевидения для людей. Мне жалко, что сейчас так все обгадили. Мы что, зря старались?».
– Дай бог, при моей жизни ее мечта сбудется, – надеется Березин. – Очень хочу, чтобы телевидение стало импульсом отношений между теми, кто на экране, и теми, кто за экраном. Чтобы телевидение, кроме того, что информировать, просвещало и развлекало, ещё и умиротворяло. Чтобы люди, взяв в руки пульт, не ругались.
