Не пытаясь выяснить, почему стихотворец сдал назад (что мы, кстати, предсказывали в прошлой публикации), мы решили поставить точку в «деле Прилепина», побеседовав с Александром Матюшиным, сослуживцем писателя по 4-му разведывательно-штурмовому батальону специального назначения (РШБ СпН). «Варяг» (именно такой позывной был у нашего собеседника) раскрыл роль писателя в событиях, последовавших за «Русской весной» и предшествовавших СВО.
- Александр, помогите мне разобраться с хронологией: до создания спецбатальона, что Прилепин делал на донецкой земле?
- В 2014 году он посещал Донбасс как гуманитарщик, причем чаще ездил в Луганск, чем в Донецк. Об этом можно прочесть в книге, составленной из его постов в социальных сетях («Не чужая смута», - И.В.). В первые годы существования республик в рядах Народного ополчения он не служил. Привозил грузы — да, медийно поддерживал восставший регион — да. Но не воевал.
- Вы говорили в одном из интервью, что Прилепин не был командиром названного батальона, хотя так принято считать. Как правильно, в таком случае, обозначить его должность и обязанности?
- Он принимал участие в переговорах с Александром Захарченко о создании боевой единицы, которая не попадала бы в ведение существовавшей на тот момент Народной милиции, подчиняясь непосредственно главе ДНР. Прилепин был замом командира батальона по работе с личным составом, можно так сказать. А по факту — замполитом. Также он занимался снабжением, договаривался о поставке нам боекомплектов, вооружения и денежного довольствия ополченцев.
- В каком размере?
- Для рядового — 16 тысяч рублей.
- Прилепина действительно кто-то из сослуживцев обвинял в том, что не служил в подразделении, к которому был прикомандирован? Или это вымысел?
- Такие обвинения звучали всегда. И тем не менее он периодически приезжал на позиции под селом Верхнеторецкое в ДНР, участвовал в стрельбе по бойцам ВСУ.
На позициях он был однозначно. Но чтобы ответить, участвовал ли он в боевых действиях, надо понимать их специфику в те годы. Мы вели позиционную войну, практически без движения.
- Вы описывали ранее участие писателя в боях следующим образом: «Вечером, когда украинцы готовились ужинать, приехал Захар Прилепин с журналистами, «ЗУшка» и минометы были в полной боевой готовности. Первый выстрел сделал сам Захар и потом понеслось, что у «укропов» творилось на позициях, рассказать трудно...». Сколько времени продолжалось конкретно это сражение? Прилепин был с вами до конца или только подал своеобразный «сигнал к бою»?
- И здесь снова важно понимание специфики. Когда Прилепин дал первый выстрел в описанных местах — по нам полетело в ответ, мы были по ним, они по нам. Мы понесли потери, они понесли, но все это от вражеского огня, без прямого столкновения.
- В этой связи оппоненты могут вспомнить эпизод с актером Михаилом Пореченковым, который как-то приехал на позиции около Донецкого аэропорта и перед камерами сделал несколько выстрелов из пулемета по украинским солдатам. Никто же не скажет, что Пореченков воевал?
- В момент приезда Пореченкова с гуманитаркой в район аэропорта там шел штурм. Он выстрелил из «Утеса» и уехал, а Прилепин пусть и не жил на позициях, но был там и попадал под обстрелы. Разница огромна.
Я уже не говорю о том, что просто находясь в Донецке, Макеевке или Горловке, даже ненадолго приезжая туда, ты подвергаешь себя реальной опасности.
Сейчас тебя убить или ранить может дрон, а раньше до столицы ДНР долетали украинские снаряды. И ежедневный поход в магазин становится «донецкой рулеткой»: выживешь/не выживешь.
- И смерть вполне может застать в «кабаке», как было с Захарченко...
- Знаете, почему еще ополченцы и сегодняшние бойцы СВО бывают в ресторанах? Там они по старой привычке проводят встречи с организаторами гумпоставок, командиры обсуждают боевую ситуацию, сглаживание и т.д.
