По моим ощущениям, с каждым годом все, что связано с СССР, становится все более эмоционально и исторически значимым, а дискуссии о том, был ли этот великий исторический эксперимент удачным или нет, разгораются со все большей силой. И, на мой взгляд, этому есть простое объяснение: сейчас, на исходе четвертого года гибридной войны с Западом и многих десятилетий войны «холодной», очевидно, что все идеи и концепции, на которых строилась ликвидация СССР, оказались неверны.
Прежде всего уже ясно, что Советский Союз не рухнул под тяжестью собственных проблем, поскольку все тогдашние проблемы по нынешним временам вызывают просто смех, и ни одна из них и даже все вместе не были фатальными. Страны, имевшие в те годы тот же политический строй, что и мы, но гораздо более слабые в экономическом и военном отношении, и близко не стоявшие с нами по производственному, научному и демографическому потенциалу, без проблем и, в общем-то, без потерь прошли точку бифуркации и сейчас не просто развиваются, а сделали огромный шаг вперед, ни в малейшей степени не собираясь разваливаться.
Но даже из этих стран значительно выделяется Китай, уверенно идущий к первому месту в мире по абсолютному большинству всех жизненно важных показателей. И я не вижу в современном мире силу, которая могла бы это движение не только остановить, но хотя бы замедлить. Опыт Китая доказывает, что социалистический эксперимент при правильном подходе дает отличные результаты и выводит далеко не самую развитую в экономическом отношении страну на первые позиции в мире. Что, собственно, произошло и с Россией, которая была до революции далеко не самой передовой страной в Европе, но через совсем короткое время разгромила эту самую объединенную Европу в Великой Отечественной войне, первой вышла в космос и, несмотря на огромные военные потери, вдвое увеличила население, колоссально нарастила свое влияние в мире, контролируя на пике своего могущества (условно возьмем точку принятия Конституции СССР 1977 года) в той или иной степени две трети мира.
Таким образом, можно констатировать, что эксперимент по построению на Земле действующей модели будущего можно признать в высшей степени удачным, и, несмотря на то что конкретно наша модель, выдержавшая чудовищные испытания и перегрузки, все-таки была разрушена (хотя возможность ее восстановления никуда не делась), модели наших китайских и прочих товарищей, в конструкциях которых были учтены в том числе и наши ошибки, продолжают работать и приносить блестящие результаты.
Я как-то в одной из своих статей уже цитировал доклад доктора Чарльза Мэндерса, сделанный в 1959 году для Комитета по вопросам науки НАТО под названием «Научно-техническое образование и кадровые резервы в СССР», в котором, в частности, говорилось, что «когда Советский Союз был образован немногим менее 40 лет назад, государству пришлось столкнуться с огромными трудностями… А сегодня СССР оспаривает право США на мировое господство. Это достижение, которому нет равных в мировой истории». Заметьте, это было сказано в тот самый год, когда Советский Союз запустил первый в мире искусственный спутник Земли, всего лишь за два года до полета Юрия Гагарина.
Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы мою статью кто-то рассматривал как проявление ностальгии, хотя, подчеркну еще раз, для меня потеря СССР так же трагична, как потеря самых близких, самых любимых родных. Но сейчас перед Россией вновь встала задача, которая, в общем-то, в той или иной степени была перед нашей страной практически всегда и с которой лучше всего справлялся именно СССР, — задача выживания в конфликте с объединенным Западом.
И здесь надо отметить, что как раз эксперимент, который ставился над нашей страной с начала правления Горбачева, — эксперимент по вхождению в западную цивилизацию на более-менее равноправных условиях, — потерпел свою полную неудачу. Более того, мы вернулись все к той же, даже еще к более ожесточенной конфронтации с Западом, от которой хотели уйти Горбачев и его люди, но только уже в гораздо менее выгодной позиции. Односторонними уступками, разоружением, отказом от союзников, а потом и от трети исторических территорий, приблизив границу с НАТО, которая проходила намного западнее Берлина, на расстояние 600 километров от Москвы, мы не сделали Запад более дружественным, а напротив, внушили ему чувство нашей слабости (к счастью, как оказалось, во многом мнимой) и мнение, что теперь с нами вообще не надо церемониться, а просто надо брать силой все, что ему, Западу, нужно. И если, как я уже сказал, причины разрушения СССР носили исключительно субъективный характер, то нынешнее противостояние России с Западом является самым что ни на есть объективным и будет продолжаться долго, причем примет более-менее приличные формы (вместо попыток нас просто подавить и уничтожить), только когда мы завоюем право сильного — что в свое время блестяще сделал Советский Союз и что сейчас стараемся сделать мы. И думаю, что сделаем.
С упорством, достойным лучшего применения, мы в свое время пытались вписаться в Запад, построить «единую Европу от Лиссабона до Владивостока», хотя наш же тысячелетний исторический опыт показывал, что вот это уж точно самая несбыточная утопия. И ведь были нам совсем ясные звоночки — когда Запад растерзал нашу любимую и несчастную Югославию, уничтожил самым жестоким способом государства в Ливии и Ираке. Уже тогда надо было понять, что Запад стал фактически тоталитарным. После разрушения СССР он стал любое, даже малейшее неподчинение ему рассматривать как угрозу и готов был уничтожать эту, как правило, мифическую угрозу всей своей силой, яростно и беспощадно.
Иногда, мне кажется, мы удивляемся, что наши противники не слышат и не хотят понять очевидных вещей. Но любой психиатр скажет вам, что тоталитарное сознание недоговороспособно, и любое отступление от тоталитарной картины мира рушит ее целиком. Поэтому мы и видим сейчас вместо так называемой «культурной и образованной Европы» яростный волчий оскал.
Наше прошлое во многом определило наше настоящее и точно во многом определит наше будущее. Наша страна занимает законное место в ООН с правом вето, потому что Советский Союз как главная страна, победившая фашизм, стоял у истоков практически всех нынешних международных институтов. Мы активно используем достижения советской науки, ВПК, нефтегазового комплекса и многое-многое другое. Практически все наши нынешние основные союзники состоялись как государства при активном участии СССР, и, как оказалось, они это помнят, благодарны за это и после того, как Запад попытался выкручивать нам руки, пришли к нам на помощь, в том числе и на поле боя, как КНДР. Советский Союз, нравится это кому-то или нет, и сейчас с нами — и не только в наших сердцах. Он нас защищает, помогает, работает на нас в огромном количестве сфер.
В 90-е годы прошлого века тогдашнее государство Российское строилось во многом на отрицании советского проекта, и мы видим, что у тех, кто тогда пришел к власти, было большое желание показать прежним поколениям, что вот, мол, как мы можем! Реальность, на мой взгляд, оказалась прямо противоположной. Когда в 1990-е годы менялся строй, менялись отношения собственности, и надо было оправдать приватизацию, причем именно в той форме, в которой она прошла, тотальное очернение СССР, как это ни парадоксально звучит, по крайней мере, с чисто политтехнологической точки зрения можно было хотя бы понять (но ни в коем случае не простить!).
Но сейчас-то мы живем в совершенно другие, я бы сказал, противоположные 1990-м времена! У нас другие приоритеты, другие цели и ценности. И, как я уже сказал, если в 1990-е годы отрицание советских достижений выгодоприобретателями от крупнейшей геополитической катастрофы XX века можно было хотя бы понять, то сейчас, в наше время, на мой взгляд, это совершенно неразумный подход.
Нынешнее наше государство по своим идеям и ценностям, по своему влиянию, по своему менталитету, по мироощущению народа, по месту в мире — и особенно по тому, как нас в этом мире воспринимают, а именно как альтернативу глобальному капитализму с неоколониальным лицом, — по всем этим параметрам гораздо ближе к СССР, чем то, что было в 90-е годы прошлого века. Чего только стоит поистине всенародный и любимый всеми праздник — День Победы, а Знамя Победы фактически стало государственным символом, знакомым и понятным всему миру, как знакомы и понятны всему миру достижения СССР.
Казалось бы, я пишу очевидные вещи, но, увы, во многом это не так. Мы все еще нередко видим на нашем телевидении, в том числе и совсем недавно, о нашем советском прошлом такие фильмы и сериалы, что просто оторопь берет! Просто хочется спросить: вот на этом кто-то собирается воспитывать молодежь?! И кого мы тогда вырастим? А отчасти уже вырастили. Очень часто, даже когда в СМИ рассказывают о достижениях советского периода, акцент делается на трудностях и недостатках. Зачем это нужно сейчас и в таком количестве?
Я понимаю, что историю надо изучать объективно, да и свободу слова не призываю ограничивать, но совершенно очевидно, что советский опыт, исторический период СССР нуждаются не просто в объективном подходе и изучении, а в настоящей реабилитации! Пора избавиться от идеологических догм 90-х годов прошлого века и открыто поставить все, что связано с СССР, на службу нашему государству и народу. Я считаю, что, имея такое прошлое, как у нас, им можно гордиться 24 часа в сутки и уверенно смотреть в будущее!
