Однако эта забота порой оборачивается настоящим кошмаром. В Москве доведенная до отчаяния мать стучалась во все двери — в милицию, прокуратуру, опеку, чтобы спасти троих своих мальчишек от соседа, жестоко избивающего их. Но чиновники не стали связываться с дебоширом. Они просто-напросто решили… отправить ребят в детдом.
Детей у нас бьют часто.
Иногда в воспитательных целях, а чаще — просто потому, что они всегда под рукой. На них удобнее всего выместить зло на собственные неудачи, на свое бессилие, на судьбу-злодейку и т.д. и т.п. Они не дадут сдачи, не побегут жаловаться, не станут строчить заявления по инстанциям…
По идее детей должно защищать государство. Для этого существуют всевозможные органы, комиссии, инспекции.
Но это только по идее.
На практике же зачастую получается, что государство не только не защищает, но и окончательно добивает детей, которым и так не повезло в жизни.
Так порой бывает: супруги развелись, но квартирный вопрос вынуждает их по-прежнему жить вместе. Вот и продолжают они существовать под одной крышей — вроде родственники, а хуже чужих. Сергей и Екатерина Поляковы (имена изменены — Авт.) развелись 14 лет назад, оставшись жить в одной квартире. В двух комнатах: одну занял Сергей, другую — Екатерина с их общим сыном Егором.
Жить вместе некогда близким людям куда труднее, чем соседям по коммуналке. Вот и Поляковым приходилось непросто. Сергея страшно возмущало, что бывшая жена одного за другим родила еще троих мальчишек. Как же так, его не спросили! Ведь это “стадо”, как он называл малышню, ему было совершенно ни к чему.
Екатерина же справедливо полагала, что это ее дело и ее право — иметь столько детей, сколько она хочет. А она всегда мечтала о большой и дружной семье. И раз отца для сыновей найти не удавалось, Екатерина была уверена, что поднимет и воспитает их сама.
Поляков на роль отца не годился. Грубый, несдержанный, пьющий, он распускал руки, еще когда они были женаты.
— Первый раз он ударил меня вскоре после рождения Егора, — вспоминает Екатерина. — Помню, муж тогда вернулся с ночной смены и увидел, что какой-то мужчина спускается по лестнице. Решил, из нашей квартиры, и набросился на меня с кулаками. Я в одной ночной рубашке выбежала к соседям, вызвала милицию.
Потом Сергей извинялся, обещал, что больше такого не повторится. Жена, как это часто бывает, поверила, забрала заявление. Но мирная передышка была недолгой: вскоре муж запустил в жену вазочкой так, что врачам пришлось наложить полдюжины швов…
— Мое терпение лопнуло, когда он в ребенка бросил телевизор, — говорит Екатерина. — И я подала на развод…
Жена не раз предлагала бывшему супругу разъехаться. Поляков категорически отказывался, так как считал жилплощадь своей (в свое время он приватизировал ее на себя и сына). И Екатерине пришлось строить свою жизнь бок о бок с бывшим мужем…
— Я всегда старалась быть с ним мягкой, не идти на конфликт, — вздыхает она. — Когда он находился дома, мы с детьми вели себя как можно тише, лишний раз на кухню не выходили. Но это не помогало, Сергей мог без причины оскорбить или ударить мальчишек, меня.
Вот только один штрих к портрету Полякова.
— Он непредсказуемый и опасный, особенно когда выпьет, — рассказала соседка Поляковых Лида. — Однажды мы с соседками сидели во дворе, Сергей вышел из дома, начал хамить нам. Мы поспешили по домам. Тогда он сел в свою машину и стал с остервенением таранить наши “ракушки”, стараясь задеть стоящие внутри автомобили...
Дети научились угадывать, в каком настроении Сергей вернулся домой. Порой семье приходилось среди ночи собираться и уезжать к кому-нибудь из знакомых, чтобы переждать “критические дни” Полякова.
Но спастись бегством удавалось не всегда. В январе 2006 г. сосед так избил Екатерину, что травматологи сообщили о побоях в ОВД района Аэропорт. Женщину вызвали, и она подала заявление о возбуждении уголовного дела, но уже через неделю забрала. Сергей пригрозил, что иначе искалечит не только Екатерину, но и детей. Испытывать судьбу Полякова побоялась. И, как оказалось, не напрасно…
Когда старшему сыну, Егору, исполнилось 19, он женился, ушел жить к жене. Екатерина же отдавала младшим все силы, они посещали всевозможные секции, позже поступили в немецкую спецшколу...
Поляков ежедневно пил, зверел и не скрывал своей ненависти к Екатерине и ее мальчишкам.
“Когда тебя убить — сейчас или потом?”
Гром грянул в январе этого года. Вечером 11-летний Данила, 9-летний Костя и 8-летний Владик вместе с мамой вернулись после игры в хоккей. Сергей Поляков был уже дома и сильно навеселе. “Тихо, он опять пьяный!” — шепнула сыновьям Екатерина. Дети на цыпочках попытались прошмыгнуть мимо открытой двери Сергея.
— Стоять, свиньи! — раздалась нецензурная брань, и пьяный Поляков выскочил в коридор. — Быстро разделись, и марш мыться!
Дети поспешили повиноваться. Первым в ванную вошел Костик. Едва он успел открыть воду, как Поляков начал его бить — по лицу, по голове, так, что мальчик при каждом ударе отлетал к стене.
— Чтоб ты сдох в этой ванне, — матерился сосед. — И не реви! А то хуже будет.
— Сергей, опомнись! — умоляла Екатерина.
— Пошла на …, сука, — прорычал Поляков и ринулся в комнату. Там начал поочередно наносить удары бывшей жене и ее детям. Он метался между своими жертвами, зверея все больше. Хватал детей за волосы, бил их об стену. 11-летний Данила от ужаса намочил штаны и перебежал по кроватям к матери. Поляков приказал ему вернуться на место, иначе убьет сразу. Мальчик выполнил приказ, и огромный 40-летний мужик начал бить его с удвоенной силой. Чтобы Даня не падал от каждого удара, Поляков держал его за руку и молотил по ребенку, как по боксерской груше.
— Пожалуйста, не надо! — кричал мальчик.
— Когда тебя убить — сейчас или потом? — издевался негодяй.
— Потом, — рыдал Данилка. И в ответ слышал: “А я хочу сейчас…”
Екатерине удалось потихоньку выскочить из комнаты. В прихожей быстро схватила детские куртки и сапоги и выбросила их на лестницу, надеясь убежать с сыновьями. Но Поляков, услышав щелчок замка, ринулся за нею. Втащил вещи обратно, запер дверь на все замки и продолжил избиение... “Он снял трусы, показывал нам свой зад и орал матными словами”, — вспоминал потом Костик.
Екатерине все же удалось улучить момент и от соседей вызвать милицию. Приехавшим сотрудникам ОВД “Аэропорт” Поляков дверь не открыл, угрожая убить всех, кто захочет войти. Было решено штурмовать квартиру. Три милиционера с трудом скрутили пьяного дебошира и надели на него наручники… Когда его увозили, Поляков крикнул бывшей жене: “Вам больше не жить!”
Оставаться дома после всего случившегося мать с детьми побоялись. Ведь, как она и предполагала, на другой день их мучитель вернулся назад. Проскитавшись пару недель по знакомым и родным, семья попала в приют для жертв насилия “Надежда”. Но время пребывания в этом учреждении ограничено двумя месяцами, которые заканчиваются буквально на днях. Екатерина и ее мальчишки с ужасом ожидают возвращения домой…
Боритесь, если не боитесь
И вот тут-то начинается театр абсурда, столь характерный для взаимоотношений представителей власти и простых смертных в нашей стране.
Старший инспектор по делам несовершеннолетних ОВД по району Аэропорт Светлана Смирнова рассмотрела дело об избиении младших Поляковых и подписала решение… об отказе в возбуждении уголовного дела.
Смирнова предложила пострадавшим самим подать заявление в мировой суд и самим отстаивать свои интересы. Если, конечно, они не боятся мести Полякова…
Екатерина написала заявление в прокуратуру, но и там интереса к трагедии Поляковых-младших не проявили, и постановление ОВД осталось в силе.
“В случаях насилия над детьми государство обязано вмешиваться в отношения между преступником и его жертвой и защищать интересы ребенка, — объясняет адвокат Марина Родман. — Преступник должен понимать, что за маленьким гражданином стоит не испуганная мать, а государственная машина. Отказ ОВД по району Аэропорт возбудить уголовное дело в отношении Сергея Полякова незаконен. Правоохранительные органы предложили Екатерине Поляковой самой решать — “казнить или миловать”. И если женщина при рассмотрении дела в мировом суде дрогнет под угрозами обвиняемого, то дело прекратят, а Поляков в очередной раз избежит ответственности”.
В США, например, в подобных делах пострадавшие проходят лишь как свидетели (они уже не могут прекратить дело против своего обидчика), а их интересы отстаивает государство. С человеком, избившим домочадцев, там не церемонятся: ему запрещается жить в доме жертвы, даже если этот дом — его собственность. И вообще подходить к пострадавшим ближе, чем на 200 метров, иначе — тюрьма. Американские мачо как огня боятся обвинений в домашнем насилии — это грозит реальным тюремным сроком. У нас же зарвавшийся самодур, не получающий отпора, наглеет все больше...
Но еще более абсурдной и дикой оказалась реакция местных органов опеки.
— Мы дали Поляковой месяц на разрешение ситуации, — сказали “МК” в опеке района Аэропорт. — Если ничего не изменится, будем вынуждены лишить Екатерину Полякову родительских прав, а ее сыновей поместить в интернат…
За что? А за то, что не создала детям нормальных условий для жизни. То есть вместо того, чтобы защитить многодетную маму и ее мальчишек от насилия, чиновники грозят уничтожить семью. Потому что это куда проще, чем разбираться с дебоширом Поляковым, писать запросы в прокуратуру, требовать возбуждения уголовного дела, а затем отстаивать в судах интересы детей… А так — меры приняты, взятки гладки. Никто не скажет, что опека бездействует…
Чиновники дружно осуждают Екатерину — мол, нарожала ради того, чтоб получить квартиру.
— Действительно, я надеялась, что государство поможет с жилплощадью, — признается она, — ведь еще недавно в Москве была отдельная очередь для многодетных и семьи с 4 детьми получали квартиры через год-два. Но нам с ребятами не повезло, этот закон просуществовал недолго…
То есть государство кинуло женщину — наобещало с три короба, а затем от своих обещаний отказалось. И Полякова же при этом оказалась виноватой. Извините, она заводила детей не ради жилья, а в расчете на него — чувствуете разницу? Екатерина рожала для того, чтобы заботиться о своих мальчишках и растить их достойными людьми. И она безукоризненно выполняет свои материнские обязанности — в этом плане никто не может бросить в нее камень. Кроме государства, которое по определению должно помогать и защищать…
Светлана ПЛЕШАКОВА.
ПОЧЕМУ У НАС УБИВАЮТ ДЕТЕЙ?
Когда мы готовили материал по истории 3-летнего Глеба Агеева, истерзанного приемной матерью, то получили жесткую отповедь адвоката родителей мальчика.
“В семье случилось несчастье — а вы выносите его на всеобщее обозрение! — возмущался он, имея в виду все СМИ. — Вам не стыдно делать из трагедии шоу?”
Подобное мнение доводилось слышать и от других, весьма уважаемых людей. Признаться, в какой-то момент мне действительно стало стыдно. И впрямь, какого черта мы, журналисты, лезем в частную жизнь? Для того чтобы разбираться с такими делами, есть прокуратура, суды, милиция, органы опеки. Государственные органы то есть.
Но очень скоро чувство стыда прошло. И не спешите говорить: мол, конечно, вам, журналистам, хоть что в глаза — все божья роса. Дело в другом. В том, что когда подобные истории не получают огласки, часто получается, что те самые прокуратура, суды, милиция, органы опеки не слишком интересуются ими.
Нет, если ребенка убьют или всерьез искалечат, то уголовное дело, несомненно, возбудят и виновных накажут по всей строгости закона. Вот только жизнь или здоровье маленького человека уже не вернешь…
По данным МВД, в прошлом году в России погибли почти 2,5 тысячи детей. А вот только несколько преступлений против детей, произошедших за первые месяцы этого года.
— В конце января в Люберецком районе в реке нашли изувеченное тело трехлетнего мальчика, привязанное к автомобильному аккумулятору. Судебно-медицинская экспертиза установила, что ребенок мог быть брошен в воду еще живым. Длительное время он подвергался истязаниям. По подозрению в убийстве задержаны приемные родители мальчика.
— В марте месяце в поселке Зима в районную больницу был доставлен двухмесячный ребенок со следами сильных побоев. По данным милиции, девочку жестоко избил отчим.
— В Иркутской области мать и отчим в течение месяца избивали, морили голодом, прижигали сигаретами двухлетнего малыша. Уголовное дело было возбуждено после того, как в начале апреля ребенок был доставлен в реанимацию в состоянии тяжелейшей комы — с травмами, внутренними кровоизлияниями, отмиранием клеток головного мозга.
— Несколько дней назад в Приморье приемная мать до смерти избила четырехлетнюю дочь за то, что та отказалась убирать свою комнату, а затем попросила сожителя спрятать тело девочки в болоте…
Самое страшное, что всех этих детей можно было спасти. Если бы на их семьи милиция, прокуратура, опека обратили внимание чуть раньше. Один из наиболее действенных способов разбудить органы — огласка в СМИ. Неизвестно, что стало бы с Глебом Агеевым, если бы не эта огласка…
Наши публикации дают свои результаты. В середине марта Президент России предложил ужесточить уголовную ответственность за преступления против детей и неисполнение обязанностей по их воспитанию. А в начале апреля в Следственном комитете при Прокуратуре РФ заявили, что намерены жестко реагировать в отношении должностных лиц, по вине которых совершаются преступления против детей, — “для того, чтобы в дальнейшем избежать будущих жертв жестокости и насилия со стороны взрослых… В рамках расследования уголовных дел будет тщательно исследоваться степень вины таких должностных лиц и не только инициироваться вопросы о соответствии их занимаемым должностям, но и при наличии оснований они будут привлекаться к уголовной ответственности”.
В связи с этим у меня возникает вопрос: если впоследствии ошалевший от собственной безнаказанности Поляков искалечит (не дай бог, конечно!) кого-нибудь из детей, что сделают со Светланой Смирновой, отказавшей в возбуждении против него уголовного дела? И если Екатерину Полякову все-таки лишат родительских прав и ее сыновей отправят в детдом, ответят ли представители органов опеки за их искалеченные души?
Ирина ФИНЯКИНА.
