С приходом кризиса число дауншифтеров резко возросло. Некогда успешные коммерсанты и бизнес-леди бросают свои прогорающие дела и бегут от проблем: кто в родную глубинку, кто — в экзотические страны.
Приезжают туда — и попадают прямиком… в объятия местных аборигенов. Ведь давно известно: чем бесхитростнее жизнь, тем больше места в ней занимают чувства и плотские радости.
К курортным романам дамы тяготели во все времена. Но если раньше предметом интереса были в основном заморские “принцы”, то теперь, в кризисных условиях, их вполне устраивает счастье в объятиях простых “дикарей”. Западные психологи, изучавшие это явление среди обеспеченных американок, пришли к выводу: подобные любовные мезальянсы — неотъемлемая часть дауншифтинга. И даже назвали их “гендерным дауншифтингом”. Увы, но сегодня все чаще столь необходимую нам душевную близость и качественный секс можно получить только от неиспорченных цивилизацией обитателей глуши.
Случаи гендерного дауншифтинга есть и среди россиян. Например, один бывший российский банкир живет с юной тайской массажисткой на острове в Таиланде. Другой наш предприниматель променял виллу на Рублевке и жену-модель на бунгало в Гоа и любовницу-индуску.
Мы нашли еще нескольких менее известных людей, променявших цивилизацию на примитивную жизнь и чистую любовь.
Приезжайте, девушки, на моря…
Алле недавно исполнилось 39. Финансовым директором крупного торгового холдинга ее назначили 4 года назад. Но вскоре начались неприятности. Сначала от нее ушел муж, не выдержав постоянной занятости и озабоченности супруги. А в последний год в ее компании начались масштабные сокращения. Лично ее не уволили, но предложили более низкую зарплату. Алла не захотела “опускать планку” и отказалась. Найти новую работу оказалось невозможно: платить сумму, на которую претендовала дама, в условиях кризиса никто не соглашался. Со временем она снизила требования, но работа все равно не находилась… От постоянного стресса Алла стала болеть. Тогда она и решила взять тайм-аут и съездить куда-нибудь развеяться. Выбрала Иорданию: Красное море, но не так многолюдно, как в Египте, и не так дорого, как в Израиле.
С бедуином по кличке Дервиш Алла познакомилась во время экскурсии по старинному городу Петра: он катал ее на ослике за вознаграждение в один динар. Аллу поразило, что бедуинский юноша, никогда не ходивший в школу, бегло болтает по-английски. Он объяснил, что нахватался от туристов. “Какой способный, — подумала Алла, — а наши менеджеры долбят язык на курсах, а толку ноль!” Кроме того, юноша был необыкновенно красив — будто с библейской картинки.
Расчувствовавшись, Алла дала погонщику ослика целых 3 динара. В благодарность он подвез ее к своему дому и пригласил заглянуть внутрь. Бедуинская семья, состоящая из папы, мамы и семерых детей, жила в настоящем передвижном шатре — как в кино! Аллу встретили, накормили овощной похлебкой, приготовленной на костре. “Зато от такой пищи не поправляются!” — отметила про себя она.
Затем Дервиш пригласил Аллу полюбоваться закатом над пустыней. Пока солнце катилось в пески, юный иорданский кочевник нежно держал московскую финансовую директрису за руку. А когда над пустыней нависла темнота, он вдруг шепнул:
— Давай займемся любовью!
Сама до конца не понимая почему, Алла согласилась… “Все, что было в моей жизни до этого, это не секс!” — говорит она о бедуинской любви сегодня. То ли благодаря спокойному образу жизни, то ли умеренности в еде, но мужские способности Дервиша оказались отменными. “Да и человек он добрый, душевный!” — говорила Алла по телефону своей матери, объясняя, почему она решила пока остаться в Иордании...
На сегодняшний день Алла находится там уже шестой месяц. Ее 17-летняя дочь живет в Москве с бабушкой, ходит в институт и совершенно не переживает за мать: “А что такого? Ей там хорошо, а я уже взрослая. Денег, которые у нее на счету, ей в Иордании надолго хватит. Там все копейки стоит”.
По словам дочери, Алла оплатила длительную визу и все эти месяцы кочует вместе с семейством своего бедуина. Они передвигаются по пустыне на лошадях, ишаках и повозках, а шатер разбивают возле туристических мест, где можно подзаработать. Спит Алла вместе с Дервишем в шатре — за ширмой. Алла призналась дочке, что помогает семейству деньгами из своих сбережений. “Да им много не надо, — рассказывает она ей, — муку купить, соль… Хлеб они сами пекут, вкусный такой! Мы как в город какой-нибудь придем, так я сразу в банк и в супермаркет — денег снять и продуктов подкупить. Все члены семьи зарабатывают понемножку: мужчины катают на осликах, женщины пекут лепешки на продажу. Я себя прекрасно чувствую и даже стала лучше выглядеть, хотя совсем не пользуюсь косметикой…”
Что она собирается делать дальше, пока не знает. Возможно, все-таки вернется домой, но пока старается об этом не думать. Пока она счастлива, как никогда ранее!
Айда на Алтай, мужики!
45-летний Олег выстраивал свой бизнес долгие годы. Начинал с нуля, пережил дефолты и кризисы 90-х. Смог позволить себе хорошую квартиру в центре Питера, загородный дом, дорогие машины себе и жене и отдельное жилье для 18-летнего сына... Но последний кризис Олега буквально подкосил. Партнеры не могли расплатиться с ним за товар, а ему из-за этого никак не удавалось рассчитаться с поставщиками. Бизнесмен нервничал, но ситуация выходила из-под контроля. В семье начались трения: супруга и сын не желали отказываться от привычного образа жизни…
Решив немного расслабиться и отвлечься, Олег принял приглашение своего давнего школьного приятеля и отправился на охоту в Алтайский край. И вот там-то дочь хозяев дома, где друзей приняли на постой, просто очаровала Олега. 28-летняя дородная сибирячка Маша разговаривала мало, зато лепила изумительные пельмени. И не делала презрительное лицо, когда на столе появлялась ледяная водочка… В общем, Маша весьма отличалась от гламурной супруги Олега. Она работала дояркой на местной ферме, и от нее чудесно пахло парным молоком. Уже на второй вечер, после пары стопочек, Олегу невыносимо захотелось погладить Машеньку по ее необъятной, как Сибирь, попе. Девушка не только благосклонно приняла ласку, но в ответ крепко поцеловала заезжего молодца...
Скоро будет три месяца, как Олег перебрался в село Парфеново Алтайского края. Жене, оставшейся в питерской квартире, он перевел крупную сумму денег. Бизнес свой продал, торговую недвижимость сдал в аренду и теперь получает ежемесячную ренту. Сумма ее, конечно, несравнима с доходами, которые он получал раньше, но им с Машей хватает с лихвой. Тратить-то не на что! “Пока я живу в доме Машиных родителей, — рассказывает Олег по телефону. — Это простая изба, нужник на улице. Но мне нравится! Здесь народ простой, не надо ни перед кем выпендриваться. Я вторую корову Машке купил, за это вся ее семья на меня молится... Я могу и мяса впрок купить, и Машке тряпки разные. Сейчас присматриваю себе избу по соседству. Она, правда, полуразрушенная, но я ее перестрою по уму, отделаю — и будем жить отдельно. Пока ни о чем не жалею. Честно говоря, на сегодняшний день в Питере я не вижу никаких перспектив — ни для своего бизнеса, ни для себя лично… А здесь мне хорошо, спокойно, и сердце прихватывать перестало. Воздух чистый, лес — красота! С Марьей никаких проблем — послушная, добрая. А уж в постели — вот где настоящий темперамент! Всем коммерсам, кому сейчас хреново, советую: айда на Алтай, мужики, девки тут непуганые! Так приласкают — сразу полегчает!”
Это — любовь!
24-летняя Даша — любимая и единственная дочка в артистической еврейской семье. Жила в центре Москвы, закончила ВГИК и мечтала сниматься в кино. Даше уже удалось получить второстепенные роли в паре сериалов, но тут грянул кризис. Съемки перестали финансировать, девушка осталась без работы. Какое-то время Даша не теряла надежды: тусовалась с богемой, не гнушалась пресловутого интима ради высокого искусства. Богемные мэтры не отказывались переспать с молодой девушкой, но помогать с ролями, увы, не спешили. У Даши стали сдавать нервы, она начала выпивать.
Неизвестно, что стало бы с Дашей, если бы ей неожиданно не позвонил Хамид. Он учился с ней на курсе и в принципе нравился ей. Но раньше Даша не позволяла себе даже кокетничать с ним. Ведь Хамид попал во ВГИК по целевому набору из Ирана. И никаких отношений у нее, столичной девушки с еврейскими корнями, со студентом из мусульманской страны быть не могло.
Но теперь Даше было на все это наплевать. Они встретились, и той ночью оба нарушили заповеди: правоверный Хамид пил вино, а еврейка Даша спала с мусульманином… А утром оба поняли: это любовь.
Этой весной Даша с Хамидом улетели в Тегеран. Семья девушки до сих пор не может оправиться от потрясения, вызванного отъездом дочери. Но Даша была непреклонна: “Мы любим друг друга! “
Родные Хамида оказались людьми интеллигентными и отнеслись к девушке дружелюбно, несмотря на этнические противоречия. В Тегеране Даше нравится. “Тут очень приветливые жители, красивые горы и вкусная еда, — говорит она. — Мне приходится носить на голове платок, но меня это не смущает. Зато не пристает никто — ни на улице, ни в транспорте, ни в кафе. Забавно, что на улице мужчине и женщине нельзя ходить под руку, если они не женаты. Могут и в полицию забрать. Так что мы с Хамидом поженимся, чтобы нас не осуждала общественность. Но чтобы нас расписали в Иране, я должна принять ислам. Я это сделаю — только чуть попозже. Пока моя мама еще не оправилась от того, что я вообще уехала за границу. И главное — куда уехала! Жаль, что в Иране тоже плохо финансируется кино. Хамид сейчас хочет попробовать снять собственный фильм, но на это деньги приходится добывать самому. Поэтому пока он торгует фисташками на базаре и копит выручку. Для меня тоже нет работы в кино: женщин тут почти не снимают. Так что я пока просто по дому матери Хамида помогаю, а кормят нас его родители — к счастью, они не бедные. Если у нас все получится, возможно, мы со временем оба уедем работать в Калифорнию, в Голливуд — у Хамида там родня. Но пока мне и здесь хорошо. Единственное, что я знаю точно: назад в Москву я не хочу!”
Комментирует психолог Денис ТОКАРЬ:
— Дауншифтер — это житель большого города, который вдруг понимает: то, чем он занимается, как живет, ему совсем не нравится. По сути, дауншифтинг в русском обществе существовал всегда: уставшие от балов дворянские девушки добровольно уезжали в деревню, а их светские кавалеры записывались в действующую армию. Вспомните “лишних людей”, не раз описанных в русской литературе. В современных условиях многие профессионалы ощутили себя лишними. Истинный смысл дауншифтинга — попытка личности воплотить свое “я”, прислушаться к себе, своим истинным, а не навязанным обществом потребностям. Чаще всего подобный поиск смысла жизни сопровождается отказом от высоких доходов, карьеры, переездом в сельскую местность или даже на малообитаемые острова. Но может сопровождаться и чем-то другим — кто-то вступает в ряды “Гринпис”, кто-то находит новых партнеров в любви. Главное, от чего отказывается дауншифтер, — это “чужие” цели и желания, которые диктуют ему социум, статус и образ жизни. Иногда в категории “навязанных” оказываются материальные цели — карьера, накопительство, иногда в нее попадают и близкие люди — возлюбленные, супруги. Люди, желая выйти из этого “марафона обязательств”, добровольно отказываются от всего, что имели в прежней жизни. В том числе и от прежних спутников жизни, находя утешение рядом с людьми из совершенно другого социального слоя, а иногда даже из совсем другой культуры. Это тоже не ново: вспомните лермонтовского Печорина и его полудикую горянку Бэлу. Список социальных ценностей, от которых добровольно отказываются дауншифтеры, очень сильно зависит от страны и ее культурных особенностей.
По статистике психологов рекрутинговых служб, среди тех, кто уже стал дауншифтером, 34% полностью довольны своей новой жизнью, а 37% довольны, но сожалеют о потерях некоторых отдельных благ цивилизации. Есть еще 16% тех, кто до сих пор тяжело переживает потерю прежней зарплаты, а также 7% в принципе не удовлетворены переменами в своей жизни.
