Однажды у испытателя Петра Задирова в воздухе не раскрылся парашют. Человек упал с 800 метров и отделался лишь ушибами. С тех пор он в благодарность Богу за чудесное спасение возвел три храма.
Чтобы на земле всегда помнили о небе.
Аэродром в Киржаче Владимирской области находился недалеко от дома Задирова. Каждый раз, надевая парашют и делая шаг в облака, испытатель понимал, что за его полетом могут наблюдать близкие — жена и сын. А он просто делал свою работу.
Самолет поднялся на минимальную высоту — всего 800 метров. Петр спокойно вышел из него, поймал поток воздуха, раскинув руки… И дернул за кольцо…
Земля приближалась с той же скоростью. Надо было разобраться, почему парашют не раскрылся, чтобы рассказать потом об этом в отчете… На земле. И отстегнуть его, чтобы выпустить запасной… Второй парашют сработал, но не успел затормозить падение тела… Земля опередила.
…По взлетной полосе подъехала машина “скорой”. Испытатель, который только что проделал путь от самолета до земли без парашюта, стоял на ногах весь в снегу — падение смягчил сугроб, наваленный у обочины и подернутый мерзлой коркой. Врачи были уверены, что мозг и тело действуют по инерции, что внутри Петр весь разбит… Но в больнице их ожидало потрясение: у Задирова не пострадал ни один внутренний орган, не сломалась ни одна косточка. Только синяки на коже. Медицинское заключение звучало так: “Многочисленные ушибы после падения с 800 метров”. Иными словами — чудо.
— Я знал, что за меня всегда молилась мать, — говорит Петр Иванович. — И тогда мне как раз приснился сон, что я выхожу из самолета, парашют не раскрывается. А у взлетной полосы стоит человек. Земля приближается — и я вижу лицо матери: она снимает с головы пуховый платок, разворачивает его над полем, как ковер-самолет… И я приземляюсь будто в перину…
После крещения православный начинает новую праведную жизнь. Петр Задиров с детства был верующим, а тут — будто сама Богоматерь осенила испытателя крестом, дала шанс на второе рождение.
— Первый храм я решил построить у себя в родном селе Новоникольское под Оренбургом, — говорит Петр Задиров. — После революции церковь в нем была разрушена, но жители продолжали блюсти христианские традиции — соблюдали посты, молились, отпевали усопших… Будучи мальчишкой, я поражался стойкости этих верующих старушек. Я выяснил, что издавна в селе был храм Казанской Божьей Матери, и собрал средства, чтобы вернуть его людям.
Не думай о секундах свысока
О небе Петр Иванович мечтал с детства. Видимо, эта страсть в нем застряла генетически — отец был военным летчиком.
Задиров услышал про Ижевский аэроклуб, где обучали на парашютистов. После школы стал прыгать, а чтобы оплачивать занятия, подрабатывал грузчиком. Благодаря этому смог устроиться на рабфак сельскохозяйственного института. А со временем уже и первого разряда по парашютному спорту добился, и на мастера сдал.
— Только потом понял я, что судьба с самого начала вела меня за руку, — говорит Петр Иванович. — После института меня пригласили в НИИ автоматических устройств парашютистом-испытателем. В тот момент как раз испытали военные парашюты для приземления спецназа в горной местности — на Эльбрус. И я без навыков альпиниста трижды поднялся и спустился с вершины. Тогда меня приняли без испытательного срока. Нас было 15 человек на весь Союз, которые испытали все виды парашютов — и гражданские, и военные, и даже космические.
Испытатели вынуждены жить бок о бок со смертью — они понимают, что могут погибнуть сами и потерять товарищей. Сколько было таких случаев на памяти Задирова:
— Однажды два моих приятеля испытывали космические парашюты — их выбросили из стратостата в специальных скафандрах в безвоздушном пространстве. Один должен был раскрыть парашют сразу, другой — свободно падать и сделать это лишь в тысяче метров над землей. Второй приземлился удачно, а первый случайно повредил оболочку скафандра, произошла разгерметизация, и на парашюте спустилось его безжизненное тело.
Случай с чудесным спасением после свободного падения был не единственным, божественное провидение сохранило Петру Ивановичу жизнь. В другой раз он должен был спуститься на парашюте в таежный лес…
— Приземляясь в чащу, следует нанизать парашют на ствол дерева, отстегнуть его и съехать вниз по веревке. Но с новыми устройствами в виде крыла это стало проблематично, так что сверху я увидел полянку в таежном лесу и направился к ней. И только на подлете увидел, а точнее — узнал по треску, что над ней протянуты высоковольтные линии электропередач, которые с неба заметить невозможно. В результате повис прямо на проводах — парашют с одной стороны, я с другой… Провода прогнулись. Чтобы я коснулся ногами земли и превратился в пепел, не хватило какого-то метра. Я осторожно перетянул парашют на себя, а провода взлетели обратно. У меня над головой раздался взрыв, и… Часть ближайшего города осталась без электричества из-за этого происшествия.
Конечно, от всех этих захватывающих полетов и приключений испытатели получали удовольствие. Но одни рисковали ради адреналина, другие искали первопричину и понимали, что рискуют оправданно.
— Я всегда понимал, что в случае неудачи принимаю чужую смерть на себя, — считает Петр Задиров. — Ведь если я не испытаю парашют, может погибнуть летчик. И сорвать операцию в военных условиях.
Страховой полюс
Впервые на Южном и Северном полюсах Петр Задиров побывал также по долгу службы. Дрейфующие на льдинах станции периодически давали раскол — полярники могли таким образом потерять склады с продовольствием. И нужно было испытывать парашюты, на которых им можно было сбросить любой груз. Даже в связке со спасателем.
— Идея эта мне понравилась, и я открыл свое дело — первую в мире гражданскую авиакомпанию по доставке таких грузов в труднодоступные районы, — говорит Петр Задиров. — Например, мы сбрасывали гуманитарную помощь в села Африки по программе ООН… До этого такими технологиями обладали только военные.
Заработав на этом капитал, Задиров опять обрел силы послужить Господу и задумал построить первый православный храм в Антарктиде.
— Хотя в Антарктиду уже организуют турпоездки, главным образом храм был нужен полярникам, — говорит Петр Иванович. — Ведь всех погибших на полюсе даже не отпевали — просто зарывали на местном небольшом кладбище в снег.
Тогда за благословением в 2000 году Задиров обратился к патриарху всея Руси. Алексий Второй живо одобрил эту идею и согласился ознакомиться с архитектурным проектом.
— Мы решили, что храм должен быть выполнен в стиле деревянного зодчества, нашли в глубинке старообрядческих мастеров — нам хотелось, чтобы эту церковь строили не гастарбайтеры, а люди с верой в сердцах, — объясняет Петр. — Храм вышел добротный и очень уютный. Бревна погрузили на корабль и отправили на полюс через Чили. Собирать его помогали даже полярники-добровольцы.
По указу Троицкий храм стал подворьем Сергиевой лавры — и настоятели на полюсе теперь работают посменно.
— Учитывая погодные условия, службы там вести непросто, — говорит Задиров. — Например, символом Святой Троицы у нас считаются веточки березы с набухшими почками. А на полюсе в это время зима. А поскольку храм Троицкий, приход обязательно должен совершить ритуал — трижды пройти крестным ходом вокруг церкви с молитвами. И вот в полярную ночь служители Господа продираются с крестом через метель.
За все время в антарктическом храме даже произошло одно венчание — дочь полярника и чилийский юноша заключили брак среди снегов.
А Петр Задиров на том не успокоился. Он открыл небольшой дом отдыха на Валдае и однажды пригласил патриарха Алексия Второго в гости.
“Уютный вышел храм Троицы в Антарктиде”, — улыбнулся тогда патриарх.
“Жаль, что обычному человеку так сложно его увидеть”, — пожалел испытатель, напрашиваясь на благословение.
И тогда Алексий разрешил возвести копию полярного храма на Валдае. В ход пошел тот же архитектурный проект.
— Я думал, что это будет храм Николая Чудотворца — не зря же Господь явил мне столько чудес, — говорит Петр Задиров. — Даже колокола я отлил с надписью, посвященной Угоднику. Однако патриарх всея Руси постановил, что это будет храм Сергия Радонежского (раз такой же, как на антарктическом подворье). И теперь верующие со всей России приезжают посмотреть на него.
Уютная церковь Сергия Радонежского в стиле деревянного зодчества стоит на берегу пруда. Сейчас в заснеженном ледовом покрове вырезана иордань в виде огромного креста. Жители Новгорода Великого приезжают сюда в крещенскую морозную ночь, чтобы смыть с себя все грехи.
Прихожане полярного Троицкого храма — валдайского брата-близнеца — готовятся к весеннему торжеству. Наконец дождались крещенской оттепели — сейчас в Антарктиде около нуля.
Для православного праздника в природе нет плохой погоды.
