Сталин в проекции на сегодня — не исторический персонаж и даже не миф. Это фантомные боли коллективного сознания от потери великой державы, победоносной армии, качественных образования и науки, уголовного розыска, массового спорта и пр. Это протест против наглой демонстрации неслыханной роскоши, в глазах населения незаслуженно полученной. Да фактически — против всей элиты, оказавшейся наверху без доказательств высокого интеллекта и кредитных историй созидательных достижений.
С другой стороны, во многих наших начальниках и “форбсах” легко угадываются маленькие крестные отцы. А в данном качестве дядюшка Джо всегда останется для них великим паханом и тайным учителем. В их системе координат нелепо стонать о человеческих жертвах: сколько потребовалось — столько и замочили. Чтобы никто не мешался под ногами.
Если мы свыклись с самими недугами, то чего уж так переживать из-за одного из симптомов болезней?
Тень усатого сама покинет нас, когда начнет выздоравливать общество и государство. Запрет вывешивать плакаты с изображением Верховного главнокомандующего к юбилею Победы наглядно показывает лишь то, как власти понимают борьбу с фальсификацией отечественной истории. Требуя говорить о Великой Победе только возвышенное и прекрасное, они загнали себя в западню: или рисовать “всадника без головы” (дескать, народ победил без всякого руководства), или словесами об “эффективном менеджере” завуалированно выражать затаенные симпатии.
Наши начальники тут напоминают женщину, после развода вырезавшую фигуру бывшего мужа со всех семейных фото, но ежедневно замечающую его черты в лицах любимых общих детей.
Для воцерковленных выход из этой рукотворной ловушки нашел патриарх Кирилл, предложивший рассматривать разгром фашистов как чудо, свершенное с помощью Господа, так как канун нашествия СССР встретил в заведомо проигрышном положении.
Но, поскольку многочисленные подвиги на войне совершали и атеисты, предлагаю кроме божественной версии давать и просто документальную. Даже если Сталина будут воспринимать не так, как хотелось бы ее авторам.
Непонятно, правда, что делать с восприятием этого феномена за рубежом. Как доказать, что мы наследники Достоевского и Толстого по прямой, если россиянам столь мил кровопийца? Моральными уродцами можем предстать мы в их глазах, несмотря на все заклинания о духовном возрождении.
В этом контексте наличие громадного числа страстных антисталинистов в нашей стране — безусловный плюс в глазах западной общественности. Чего нельзя сказать о воинствующих антипедерастах. Хотя мне совершенно незнакома и неинтересна гей-культура, очевидно: ее противники у нас стали столь активны, что любому разрешившему гей-парад это отрикошетит больнее десятка самых громких коррупционных скандалов. Неожиданный накал гомофобии в России столь же иррационален, как и всплеск симпатий к Иосифу Джугашвили.
Правда, еще Хрущев обзывал осуждаемых партией художников “педерасами”, но тогда это была лишь метафора, вроде “продажных девок империализма”. Нынче это клеймо не сотрешь никаким лазером, не открестишься от него никаким алиби.
Пусть сто красавиц засвидетельствуют твою фаллическую мощь, для гомофобов они ничего не доказали — ведь есть еще бисексуалы и латентные гомосексуалисты, как масоны, невидимые невооруженному взгляду.
Самое парадоксальное — то, что все активные антипедерасты — мужчины. Казалось бы, им же тоже только лучше — меньше конкуренция за прекрасных дам! Женщины же в массе своей не только предательски равнодушны к проблеме, а еще и фактически поощряют голубых, составляя большую часть залов на их концертах.
Не пытаясь спорить с борцами за чистоту мужской расы, все же робко напомню: христианская Европа движется в направлении толерантности, что подтвердили геи — мэры Берлина, Парижа, Лондона. Да и консервативная Америка пошла за Старым Светом, избрав главой крупнейшего города самого ковбойского штата Техас открытую лесбиянку.
Последнее, правда, оставит наших борцов с “оборотнями в штанах” равнодушными. Закипая от гнева при виде голубых, к розовым они относятся со снисходительным юмором. А ведь, рационально рассуждая, должно быть все наоборот. Мужики должны были бы негодовать, что часть прекрасного пола поставила на них крест.
