Пока иностранные профессора и учителя ездят к нам читать лекции и обучать языку не чаще, чем в Нигерию. А будут — реже. Федеральная миграционная служба приравняла процедуру их приглашения к правилам оформления рабочей карточки для дворников и сантехников.
Как стало известно “МК”, Совет Общественной палаты направил Владимиру Путину обращение “О бюрократических препятствиях привлечению на работу в российские вузы зарубежных преподавателей”, чтобы привлечь внимание главы правительства к ситуации, сложившейся с приглашением в Россию элиты мировой профессуры. И не зря. Новая трактовка Федеральной миграционной службой правил привлечения к преподаванию в России иностранцев приравняла даже вузовские светила к рабочим-гастарбайтерам.
На самом деле стулья, а точнее, лекционные кафедры, под зарубежной профессурой загорелись не сейчас, а в октябре 2009 года, когда ФМС изменила порядок приглашения педагогов “из-за бугра”. Произошло это, разъяснил “МК” со ссылкой на ФМС глава комиссии Общественной палаты по образованию Ярослав Кузьминов, после появления закрытого письма прокуратуры, поводом для которого стало решение Поволжского арбитражного суда, признавшего в октябре 2008 года “незаконным приглашение на работу в одно из общеобразовательных учреждений Набережных Челнов учителя — гражданина Турции”.
Решение суда, недоумевает Кузьминов, “было мотивировано ссылкой на те же самые пункты закона, по которыми до этого 6 лет преподаватели получали рабочие визы и беспрепятственно осуществляли свою деятельность в школах и вузах России”. Другими словами, Поволжский арбитражный суд, а затем и прокуратура фактически признали, что закон нарушался в течение 6 лет. Но никого это не смутило. Возникнув из ниоткуда, новые правила сразу заработали, моментально удлинив и усложнив процедуру выдачи виз иностранным преподавателям. А главное, ввели для них квоты, необходимые ранее лишь для неквалифицированной рабочей силы — строителей и дворников.
В итоге десятки иностранных преподавателей, в том числе работающих в соответствии с международными соглашениями о сотрудничестве, были вынуждены прекратить работу и покинуть Россию”. И в первых рядах — преподаватели китайского, немецкого и турецкого языков. (Об одном таком случае “МК” писал в декабре 2009 года). Исход из России иностранной профессуры нанес удар не только по качеству образования наших школьников и студентов. Еще сильнее он ударил по престижу страны, где одной рукой с высоких трибун делают зарубежным спецам приглашающие жесты — давай, мол, поднимай уровень нашего образования и вузовской науки. А другой — едва те рыпнутся, тычут в физиономию увесистый кукиш, приговаривая: в очередь, сукины дети!
Произошедшее, по словам Кузьминова, тем более поразительно, что как раз сейчас “руководство Минобрнауки и ФМС активно и конструктивно участвует в согласовании нового законопроекта, существенно облегчающего работу в России иностранцев — специалистов высокой квалификации”. Между тем чиновники именно этих ведомств ответственны за возникшую ситуацию.
Случившееся в итоге, по словам Кузьминова, “имеет все признаки служебного нарушения и должно быть расследовано”. Однако единственной гарантией от повторения подобного в будущем может стать изменение законодательства. Прежде всего необходима поправка, “четко определяющая: для занятия преподавательской деятельностью не требуется разрешения на привлечение и использование иностранных работников ни для работодателя, ни для работника. Причем с дополнением, что разрешения не требуется как для преподавательской, так и для научной деятельности”. Во-вторых, рабочие визы высококвалифицированным иностранным профессорам должны выдаваться на весь срок действия их контрактов, возможно, до 5 лет. Кроме того, вузам надо разрешить принимать на работу иностранных студентов и аспирантов: нынешний запрет, по словам Кузьминова, “толкает студентов на “черную” занятость, когда вместо них на работу оформляется кто-то еще”. А перспективным ученым в ближайшее время должно быть предоставлено право на ускоренную процедуру получения гражданства России.
