Много лет назад я опубликовала материал, который назывался “Гнилая 117-я”. Он был посвящен разбору уголовных дел по знаменитой статье 117 УК РСФСР, то есть дел по обвинению в изнасиловании. Статью пришлось печатать в двух номерах газеты, так много оказалось вопросов.
Ах, да и задавать-то их бог знает как неловко, недаром такие дела слушаются при закрытых дверях. Кто что сказал, кто на ком лежал... Уже нет того кодекса, уже статья получила другой порядковый номер 131, а гниль осталась. Организм державы привык, нет физиологической сопротивляемости вирусу. Ну ладно, что я все о высоком да о высоком. Пора вернуться на землю, теплую от летнего зноя землю подмосковного городка Щелково-3.
Согласно материалам уголовного дела, вечером 29 июля 2001 года грузчик Черкизовского рынка Владимир Романович Агафонов двадцати трех лет от роду выпил пива и неожиданно заметил даму, с которой у него во времена недалекой юности был роман. К моменту, с которого начинается наш рассказ, Агафонов был женат, но поссорился с женой и временно переехал к матери. Возможно, пивной хмель вскружил голову, старая любовь вспыхнула на мгновение, как новая, и Агафонов побежал ей навстречу. Про любовь в уголовном деле нет ни слова, врать не буду. Там написано, что, находясь в состоянии опьянения около кафе “Чиппо”, Агафонов подошел к С.И.Кусковой, ошибочно приняв ее за старую знакомую. Ничего удивительного в этом не было. С.Кускова оказалась сестрой-близнецом той барышни, с которой у Агафонова был роман.
Агафонов попытался заговорить с Кусковой. Она, не желая поддерживать беседу, “попыталась от него скрыться и вышла на пешеходную дорожку около дома по улице Ленина... Агафонов догнал ее и, ударив по голове, желая совершить с ней насильственный половой акт, заставил С.Кускову идти к себе домой в квартиру по улице Ленина.
После того как Агафонов привел Кускову к себе в квартиру, последней удалось воспользоваться помощью находившейся в квартире сестры В.Агафонова и выйти из квартиры. Продолжая свои преступные действия, направленные на совершение изнасилования, Агафонов В.Р. взял на кухне кухонный нож и выбежал вслед за Кусковой”.
Тут я прерву цитату из приговора — прерву от восхищения. Если верить материалам уголовного дела, Агафонов в тот вечер выпил 1 литр водки и 10 бутылок пива. Светоч российской словесности Михаил Юрьевич Лермонтов задолго до описываемых событий заметил: “Богатыри — не вы!”. И в самом деле богатырь. Хватил 6 литров спиртного и после этого мог бегать. И не только.
Как следует из приговора, “Агафонов догнал Кускову на середине пешеходной дорожки лесопарковой зоны и, желая подавить сопротивление... нанес ей удары кулаком по лицу, затащил в кусты, где нанес не менее 15 ударов руками и ногами в голову и по туловищу, причинив Кусковой С.И. сотрясение головного мозга, множественные кровоподтеки на лице с отеком мягких тканей, то есть телесные повреждения, относящиеся к легкому вреду здоровью (извините за русский язык, так написано в приговоре. — Авт.).
Продолжая свои преступные действия, Агафонов, демонстрируя Кусковой нож и угрожая ей убийством, стал ножом срезать с нее одежду, после чего, вопреки воле и желанию Кусковой С.И... совершил насильственный половой акт”.
* * *
Надо сказать, что доказать вину Агафонова, как, собственно, и сам факт изнасилования, оказалось делом нелегким. Прежде всего потому, что на самые главные вопросы экспертиза, проведенная вскоре после встречи наших героев, дала отрицательные ответы: у Кусковой не обнаружено следов спермы, у Агафонова — женских эпителиальных клеток. И это при том, что Кускова, расставшись с Агафоновым, тотчас обратилась в милицию, и все, что в таких случаях положено делать, сделано было незамедлительно.
Да и вообще, ночная история так и осталась подернута дымкой невнятности: где, собственно, произошло “событие”? Где нашли одежду Кусковой? Какие следы на ней были обнаружены? И, кстати, что все же случилось в квартире, куда Агафонов привел Кускову?
Тут самое время сказать два слова о С.И.Кусковой. Молодая женщина тридцати с лишним лет, она работала медсестрой в местной больнице, с мужем развелась и никогда не отказывала во внимании владельцам привокзальных лавок и восточным торговцам. Любимое занятие — прогулки в ночное время и обильные возлияния.
Так вот, согласно показаниям Кусковой, в ночь с 28 на 29 июля 2001 года она пошла на станцию посмотреть расписание электричек. Там к ней пристал пьяный Агафонов. Ей это не понравилось, и она спряталась на охраняемой территории рынка возле кафе “Чиппо”. Решив, что Агафонов ушел, она пошла в сторону своего дома, но на парковой дорожке Агафонов ее догнал и ударил по голове. Кускова рассказала на предварительном следствии, что раньше у нее было сотрясение головного мозга и перелом основания свода черепа, поэтому, опасаясь ударов по голове, она не стала кричать, не оказала Агафонову никакого сопротивления и позволила Агафонову привести ее к нему в квартиру.
К счастью, дома оказалась сестра Агафонова. С ее помощью Кусковой удалось выскочить на улицу. Возле подъезда она встретила Михаила Романова, у которого она попросила телефон, чтобы вызвать милицию. Телефон Романов не дал, и тогда она пошла в сторону кафе “Чиппо”, потому что там она якобы потеряла ключи от квартиры. По дороге к кафе Агафонов догнал ее и изнасиловал, угрожая ножом.
* * *
Кошмарная история. Однако при ближайшем рассмотрении она начинает расплываться. Вот, скажем, 29 июля Кускова рассказывает дознавателю: “28-го около 2—3 ночи я пошла на станцию посмотреть расписание”. А на допросе на следующий день выясняется: “В 3 часа 10 минут я возвращалась из гостей”. А вот свидетель Подковкин показал, что в тот вечер они угощались горячительным на станции “Чкаловская”.
Насчет сотрясения мозга: мать Кусковой в суде сообщила, что ее дочь никаких травм не переносила и серьезными заболеваниями не страдала. Между тем именно ужасные воспоминания о переломе основания свода черепа, по словам Кусковой, удержали ее от сопротивления Агафонову по дороге к нему домой. Тут я позволю себе осторожное замечание: все-таки странный это был насильник. Предаться утехам любви в июле можно и на улице, если так приспичило. А волочь жертву страсти к себе домой, где находится сестра, — для чего? Чтобы по-семейному втроем попить чайку?
Согласно показаниям Кусковой, попав в квартиру Агафонова, она начала кричать, и от ее крика проснулась сестра Агафонова. Она-то, как помнится, и помогла бедняжке выскочить из квартиры распалившегося брата. Между тем сестра Агафонова показала, что в квартиру брат с дамой зашли тихо. Потом она услышала “громкие голоса, зашла в комнату и спросила у ранее незнакомой Кусковой, кто она, и предложила уйти из квартиры. Однако Кускова стала ругаться и не хотела уходить, потом ушла... Когда Агафонов В.Р. и Кускова С.И. вошли в квартиру, несколько минут была тишина. Она встала из-за того, что они начали громко разговаривать”.
Похоже, Агафонов и Кускова хотели с приятностью провести остаток ночи, однако что-то этому помешало. Возможно, кстати, идиллию нарушила сестра Агафонова, которая, как видим, невежливо попросила ночную гостью удалиться. А та уходить не собиралась. Может, именно в этой мизансцене и кроется развязка? Агафонова разозлилась из-за того, что все пошло не так и...
И, согласно показаниям проживающего в этом доме свидетеля Романова, выйдя из дома, Агафонов и Кускова пошли в разные стороны. Агафонов в сторону кафе, а Кускова завернула за угол, то есть направилась в противоположном направлении от того места, где было совершено “преступление”. Надо сказать, что Романов — не просто сосед, он работник милиции, и с Агафоновым он дружбы не водил оттого, что тот при каждой встрече говорил ему, что порядочные люди в милиции не работают. Его показания имеют дополнительную, если можно так выразиться, ценность. Он не просто свидетель, он сердитый свидетель. И тем не менее...
Но это не все. Вещи Кусковой, якобы срезанные с нее насильником, нашли около кафе “Чиппо”, хотя, согласно ее показаниям, местом преступления является лесопарковая зона города Щелково-3. Однако ее нижнее белье обнаружили по другую сторону Щелковского шоссе. Можно ли поверить в то, что дама, подвергнувшись нападению, собрала сорванную с нее нижнюю одежду и отнесла поближе к железнодорожной станции (километра за полтора до места преступления)? Правда, государственный обвинитель в зале судебного заседания объяснил это тем, что Агафонов был в состоянии любовного экстаза и вещи дамы разлетались от страсти. Ну, ему, конечно, видней.
Удивительно и то, что никаких “говорящих” следов почвы, растительных частиц на одежде Кусковой, поваленной на землю, равно как на одежде Агафонова, повалившего ее, не обнаружили. Приговор суда, однако, ссылается на заключение судебно-почвоведческой и судебно-ботанической экспертизы, из которой следует, что отдельные чешуйки тимофеевки степной, плодики гравилата, соцветия войлочного лопуха и лопуха паутинистого, обнаруженные на поверхности исследовавшейся одежды и обуви, “не означают... единый источник происхождения с растительными частицами с места происшествия, так как перечисленные растения распространены практически повсеместно на территории Московской области”.
Я думаю, теперь вы и сами убедились в том, что преступление, совершенное Агафоновым В.Р., доказано, и понятно, почему Щелковский городской суд Московской области приговорил его к лишению свободы на 7 лет 6 месяцев.
* * *
Оглашение приговора по делу Агафонова состоялось 27 декабря 2001 года. Его адвокат Алексей Цаплин, предвидя обвинительный приговор, решил записать выступление судьи, для чего включил в зале суда диктофон. Законом это разрешено, а Цаплин хотел как можно скорей подать жалобу, тем более впереди были новогодние каникулы, выходные, праздники... 29 декабря он подал кассационную жалобу, а в марте 2002 года состоялось заседание Московского областного суда, где и рассматривалась эта жалоба. Решение Щелковского городского суда было оставлено в силе, а после заседания адвокат наконец получил заверенную копию приговора. И остолбенел.
Во-первых, на титульном листе полученного им документа стояло не 27 декабря, а 29 декабря. И во-вторых, текст приговора разительно отличался от того, который был оглашен в зале суда. К тому же он был на семь страниц больше того, что прозвучал в суде. И, наконец, последнее: в приговоре, который получил адвокат, говорится о том, что доводы защиты не соответствуют фактическим материалам дела. И подробно комментируются положения кассационной жалобы. Но беда состоит в том, что жалоба была написана после оглашения приговора и судья никак не мог знать, какими аргументами воспользуется адвокат.
Что же получается? Выходит, судья Щелковского городского суда Московской области А.П.Александров, получив кассационную жалобу адвоката Алексея Цаплина, просто переписал приговор, при этом убедительно, с его точки зрения, опровергнув доводы защиты обвиняемого Агафонова.
Надо сказать, что адвокат не поверил своим глазам. Но факты, как известно, упрямы, и с их упрямством ничего не поделаешь: расшифровка записи, сделанной 27 декабря при оглашении приговора, состоит из 3 страниц. А в приговоре — 11 страниц. Задачка для начальной школы.
Тогда Цаплин взял кассету и отправил ее на экспертизу в Российский федеральный центр судебной экспертизы. Он просил ответить на вопрос: каково дословное содержание текста, записанного на дорожке магнитной ленты, которая соответствует стороне В микрокассеты ДДК МС-90?
Из экспертного заключения №63/16-9 от 28 марта 2002 года следует, что фонограмма представляет собой монолог мужчины, а запись этого монолога содержится на 3 страницах бумаги формата А4.
Адвокаты всегда находят в действиях судьи большие или маленькие погрешности — такая у них профессия. Но история, приключившаяся в Щелковском суде, никак не может претендовать на звание обычной. Одно дело, когда адвокат опровергает тот или иной довод обвинения, и совсем уж другое — когда он говорит о фальсификации приговора.
Алексей Цаплин написал жалобу в прокуратуру Московской области, потом — в Московский областной суд. Список инстанций, в которые он обращался, приятно радует глаз: там есть все, начиная от администрации Щелковского района, государственно-правового управления Московской областной думы и высшей квалификационной коллегии судей страны, кончая Генеральным прокурором и Президентом России. Я насчитала тридцать четыре инстанции, но, кажется, и это не все.
И что же?
Ни-че-го.
Прочитав ответы, я подумала, как трудно было чиновникам находить новые слова, чтобы писать одно и то же: судья А.П.Александров принял законное и обоснованное решение, жмем руки, привет семье.
И хоть бы кто-нибудь вздрогнул.
Вот, значит, в какой могущественной державе мы живем: вся королевская рать встала на защиту от обыкновенного адвоката, который намеревался создать прецедент, поймать за руку федерального судью, подделавшего приговор. Ах, шалун! Ах, бесстыдник!
Но знаете, что удивило меня больше всего?
Раз судьи — святые, отчего же никто не обратился в суд с иском к Цаплину? Ведь он дерзнул оскорбить слугу закона. Он изобразил судью А.П.Александрова даже обидней, чем Николай Васильевич Гоголь — Павла Ивановича Чичикова. Чичиков — тот хоть в брусничном жилете с искрой, красавец мужчина и просто затейник, к тому же мертвые души сильно отличаются от живых, а Цаплин в своих бесчисленных жалобах нарисовал образ какого-то карточного шулера, провинциального жухалы в драгоценной судейской мантии. Обделал, попрал, смешал с грязью. Вот бы и наказать щелкопера!
Не снизошли.
Интересно, читали ли Гоголя в Европейском суде по правам человека?
* * *
Но есть в этой бесподобной истории еще один крошечный бриллиантик.
1 октября 2003 года президиум Московского областного суда рассмотрел уголовное дело по надзорной жалобе А.Цаплина о пересмотре приговора Щелковского городского суда. В постановлении говорится, что вина Агафонова В.Р. доказана в лучшем виде, однако приговор подлежит отмене. Почему? Потому что в ходе предварительного следствия Агафонову было предъявлено обвинение по части 1 ст. 131 УК РФ (лист дела 166), а в обвинительном заключении фигурирует часть 2 ст. 131: по этому обвинению и вынесен приговор.
“Таким образом, судом при вынесении приговора был нарушен закон о пределах судебного разбирательства, поскольку оно производилось в отношении обвинения, которого Агафонову В.Р. не предъявлялось и которое ухудшает его положение. “Видя такую несправедливость, президиум Московского областного суда под председательством С.В.Марасановой постановил приговор Щелковского городского суда отменить и вместо 7 лет 6 месяцев назначить Агафонову наказание в виде 5 лет лишения свободы.
И все бы хорошо, но дело в том, что в ходе предварительного следствия Агафонову действительно было предъявлено обвинение по части 2 статьи 131. Часть 2 предусматривает обвинение в изнасиловании с угрозой убийства, а именно в этом и обвинялся В.Агафонов.
Выходит, президиум Московского областного суда ошибся? Ничего себе. Ведь в результате этой ошибки наказание Агафонову снизили на два с половиной года. Это, конечно, прекрасно, поскольку он, судя по всему, стал жертвой обиды нетрезвой женщины, а за это в тюрьму вроде бы не сажают, но, однако...
И не успел адвокат Цаплин прийти в себя от изумления, выяснилось, что никакая это не ошибка. Президиум Московского областного суда сделал ход конем: оказывается, это решение было принято для того, чтобы раз и навсегда прекратить все выступления неугомонного адвоката. Ведь наказание снизили на два с половиной года, а раз так, адвокат, само собой разумеется, не станет действовать во вред своему подзащитному. Правда, такое решение никак нельзя назвать правовым. Ведь судьи просто взяли да исправили “двойку” на “единицу”, но какой блеск ума, какая находчивость, какая потрясающая изобретательность!
Надо сказать, что больше от адвоката Цаплина не поступило ни одной жалобы на действия судьи Александрова. Выходит, правильно в старину говорили: где добрые судьи поведутся, там и ябедники переведутся.
P.S. Фамилии обвиняемого и потерпевшей изменены.
