— Я занимаюсь исследованием поколения, рожденного в
— Когда ты сама погрузилась в культуру улиц?
— Мне было лет 12, когда я начала увлекаться hip hop, граффити. Я родилась в центре Москвы. Мама — журналист, отец — экономист. Он погиб в автокатастрофе, когда я была маленькая. Училась в четырех школах. Когда я училась во французской школе, много общалась с французами с африканскими корнями. Все они пробовали читать рэп и танцевать брейк-данс. Я тоже ходила на танцы, увлекалась брейк-дансом.
После школы Алина поступает на юридический факультет, который она закончит с красным дипломом. Но юриспруденция не ее стезя. Еще на втором курсе Гуткина попадает в школу при Московском музее современного искусства «Мастерские». Занимается там живописью, офортом, словом, вполне классическими дисциплинами. И в 2003 году участвует в первой выставке, организованной «Мастерскими». Ее замечают и, зная увлеченность девушки субкультурами, предлагают на следующий год сделать собственный проект. Дебют состоялся в 2004 году во дворе музея на Петровке, где Алина представила акцию с участием известных художников граффити. «Тот момент я считаю точкой отсчета своей осознанной деятельности в искусстве», — вспоминает Гуткина. Укрепляет свои познания в области современного искусства Алина в школе Иосифа Бакштейна, который сейчас комиссар биеннале.
— Я там была самой молодой на курсе. Училась два года. После этого я год приходила в себя — переваривала то количество информации, которое на меня обрушилось. У меня начались формальные поиски, я стала делать большие инсталляции. Первая персональная выставка, где показала инсталляции с пенопластом, прошла в фонде «Современный город» в 2007 году. Я не делала тогда упор на субкультуры — испугалась, решила, что пора идти дальше. В какой-то момент переехала в Петербург, у меня там была мастерская. А потом поехала в Австрию, в Зальцбург. Курс назывался «Скульптура в публичном пространстве». Там я сделала перформанс о молодежном движении и поиске идентичности. Он вернул меня к теме субкультур.
— Перформанс с живыми скульптурами — наслышана...
— Да. Я попросила мальчиков с окраин Зальцбурга встать в центре города и стоять так, пока длится концерт «Анданте» Моцарта. Я поняла, что туристы отобрали город у местных. Молодежь не приходит в центр. Мы отгородили главную площадь, перед памятником Моцарту, и я поставила там этих ребят — вернула им город, родной для Моцарта.
— Искусство «здесь и сейчас» — это и есть то искусство, которое лучше всего воспринимается современным молодым человеком?
— Да, энергия, которая возникает во время перформанса, на мой взгляд, и есть современное искусство.
— Итак, вернемся к твоему проекту. Какие главные проблемы поколения
— Определенно да. Главная проблема — заимствование образов. Из фильмов, картинок, которые ты увидел случайно. Изначально подросток пуст, и он берет эту картинку и переносит на себя. Это в основном западные образы. В субкультуре это суперочевидно. У поколения
— Ты сама уже не подросток. Готова переключиться на другие темы?
— Я пока остаюсь внутри субкультур, живу этим. И многие художники, тот же Ларри Кларк, несмотря на свой почтенный возраст, интересуется молодежными движениями.
— Как ты понимаешь тему основного проекта биеннале «Переписывая миры»?
— Я не из тех художников, которые пытаются изменить систему. Я за получение опыта — за прямое действие искусства. Для меня главное в искусстве — открытость момента, в котором происходит арт-действо.
