У нас какой проблемы ни коснись — люди мгновенно приводят себя в боевое состояние и бросаются на врага. Вынос Ленина из Мавзолея, события на Майдане, баталии в СМИ по поводу антигейских законов, наконец, последний спор о блокаде Ленинграда, вылившийся в отключение от нескольких кабельных сетей популярного телеканала...
Вместо цивилизованного обсуждения темы получилась истерика, травля одних другими, и как итог — спешно подготовленный законопроект о недопустимости оправдания фашизма, как будто вопрос о блокаде был призван оправдать Гитлера. Друзья, мы с ума, что ли, посходили? История, собственно, вся и состоит из спорных вопросов, а смысл ее изучения — в том, какие ответы на них мы находим, взвешивая аргументы и факты. Если запрещать сам процесс поиска истины, то так мы зайдем далеко. Далеко в тупик. Вспомните, верили ли вы в вычищенную от любых сомнений историю КПСС? И чем закончилась та попытка ввести в стране историческое единомыслие?
Среди поводов, вызывающих в последнее время ожесточенные словесные столкновения, — единый учебник истории. Хотя самого учебника-то еще нет. Есть его утвержденный каркас — концепция преподавания — и строительные блоки, упакованные в историко-культурный стандарт. Из этих материалов лишь предстоит возводить здание, которое будет включать в себя линейку учебников, хрестоматии для учащихся, методические пособия для учителей.
Создать единую концепцию в стране, где почти у каждого свой единственно верный взгляд на историю, а противоположный даже не подлежит рассмотрению, — задача не из легких. Можно лишь посочувствовать академику А.О.Чубарьяну, вынужденному выступать в роли голубя мира между западниками и патриотами, либералами и консерваторами; в персонифицированном виде — между Прохановым и Сванидзе...
Каждый народ хочет видеть себя мудрым, справедливым и добрым. Приближенные к власти историки всегда стремились потакать этой народной жажде. Любимый историк Николая Второго так формулировал задачу историоведения: «Оно показывает нам, от каких смелых, мудрых и благородных людей мы происходим». Проблема, однако, в том, что народов в России много, и отношения между ними в разные периоды были далеки от идеала. Что делать? Обходить острые углы, выпячивая одни факты и ретушируя другие?
Глупость какая-то. По-моему, у государства совсем иная задача — формирование гражданской идентичности, без которой оно затрещит по швам. В условиях нашего «буйного» сознания государство должно требовать от учителей сдержанности в трактовках тех или иных событий. Здесь тоже нет ничего нового. Еще английский историк Пол Томсон справедливо заметил, что для политиков прошлое — рудник для добычи символов в собственную поддержку, как то: имперских побед, мучеников, викторианских ценностей...
Так вот. В условиях, когда нужно было пройти между Сциллой извечной тяги людей к облагораживающему мифотворчеству и Харибдой задачи по формированию гражданской идентичности, группа Чубарьяна сделала то, что могла. Не больше и не меньше. И тем самым неизбежно подставила себя под огонь критики со всех сторон. Как историк я могу выражать несогласие с рядом трактовок-формулировок, но благодарен коллегам за то, что они отстояли включение в концепцию ряда так называемых «трудных вопросов»: насильственная депортация народов, массовые репрессии тридцатых годов и т.д.
Президент прав, когда видит истинную причину накала страстей вокруг обсуждения исторических проблем в отношении к тому, что мы делаем сегодня, какие планы строим на перспективу. Но за непрекращающимися взрослыми политическими баталиями неплохо бы хоть иногда вспоминать о детях.
Моя многолетняя педагогическая практика показывает, что хороший учитель никогда, ни при какой политической конъюнктуре не ограничивался учебником. А плохому педагогу и идеальное пособие не поможет. Даже в самые застойные времена совестливые учителя стремились донести правду фактов и драматизм изучаемых событий, используя стенограммы партийных съездов, мемуарную и художественную литературу, опубликованную в период оттепели и т.д. А уж сегодня, в условиях свободного доступа к Интернету, — вообще наивно надеяться на всемогущую роль учебника в формировании мировоззрения школьников.
Мы варимся в каком-то своем соку, а в некоторых странах от учебника уже в принципе отказались. Там практикуются так называемые «обратные уроки», когда учащиеся по заданию педагога предварительно изучают исторический материал, используя статьи и документы, размещенные в Интернете, а на уроках идет обсуждение прочитанного. Так у подростков формируется собственное мировоззрение, которое нельзя путать с идеологией — мертвым навязанным мировоззрением, часто дающим обратный желаемому эффект: недоверие, отторжение, жажду отрицания и противоречия.
Собственное мировоззрение вырабатывается на основе личных впечатлений, получаемых школьником из окружающей жизни, которые не способны подавить даже жесточайший идеологический пресс и отсутствие достоверных источников информации. Вот конкретный пример.
В 1939 году будущему замечательному поэту И.Елагину было всего двадцать лет. Он понятия не имел о пакте Молотова—Риббентропа, тем более о секретных протоколах к нему. Но у молодого человека, пережившего Голодомор и все издержки нашей специфической модернизации (так эти процессы трактуются в концепции исторического образования), родились пророческие строки:
О, нет ни гнева, ни обиды:
Россия — тень, и сердце — тень,
И все суставы перебиты
У городов и деревень…
Течет исплаканное небо
К чужой стране, к чужим дверям…
То Кремль — гигантская аме́ба —
Вытягивается к морям!
Рвись, проволока на заставах,
И пограничный столб — вались!
В лесах литовских, в польских травах
Теки, воинственная слизь!
Быть может, выйдя за пределы,
Заполня мир, ты сгинешь в нем,
Ты станешь грязью поределой —
И высохнешь — и мы вздохнем…
Предсказание юного поэта оказалось пророческим. Гражданская зрелость — это трезвый взгляд на себя самого, наше прошлое и настоящее, плюс готовность принимать решения и нести ответственность за будущее без оглядки на начальство и предрассудки, которые разделяет большинство. Воспитание таких граждан — основная задача школы в целом и преподавателей истории в частности.
Взрослые, давайте оглянемся вокруг! Современные дети живут не в вакууме!
Они жадно впитывают атмосферу страны и делают свои, подчас шокирующие выводы, почерпнутые вовсе не из учебников.
Юноше, решавшему делать жизнь с кого, В.Маяковский советовал делать ее с товарища Дзержинского. Про девушек у пролетарского поэта ничего не сказано. Но в самом начале учебного года у меня в кабинете нарисовалось очаровательное создание, огорошившее своим признанием:
— Я решила строить свою жизнь по «Катехизису революционера»!
Если кто не знает или забыл, автор этого «Катехизиса» С.Нечаев — один из основоположников политического террора в России. «Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности, даже самой чести должны быть затравлены в революционере единой холодной страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение, одно вознаграждение и удовлетворение — успех революции».
Ничего себе заявка — жить по таким канонам.
Кроме того, девушка влюблена в народовольцев, героев покушения на царя 1 марта 1881 года. На новогодний маскарад она собиралась прийти в костюме Софьи Перовской: «Они же такие чистые, самоотверженные — жертвовали собой для всеобщего блага».
Я подсовываю ей книги, постепенно, стараясь не травмировать девичью психику, пытаюсь разъяснить, чем обернулось «всеобщее благо» для России в исторической перспективе. (Ну и скажите, какой учебник поможет справиться с этой задачей?) Параллельно думаю: что толкает сегодняшних молодых на путь экстремизма? Пришли на память стихи Некрасова:
От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!
Конечно, в поэтизации экстремизма виноваты не Некрасов и не школьная программа по литературе, а то, что и сегодня в окружающей жизни молодежь наблюдает ту же триаду персонажей. Хотя поэт и добавил жару: «Умрешь недаром, дело прочно, когда под ним струится кровь»...
...Кто о чем, а учитель все о своем.
С нарастающей тревогой я наблюдаю события в Украине и думаю: что будет с амнистированными молодыми людьми, получившими опыт беспредела со стороны властей и уличных боев, когда они вернутся домой? Как сложится их дальнейшая жизнь?
Воспитание историей предполагает решение великого множества задач, в числе которых одна из актуальных — профилактика экстремизма. Нам надо снизить градус идеологических боев в обществе, стереть пену с уст граждан, в том числе молодых. И эти проблемы не решит учебник истории, каким бы единым его в итоге ни сделали.
