ВИЗИТКА
Дмитрий Берестов
родился в Москве 13 июня 1980 года. Заслуженный мастер спорта. Выпускник РГУФКа. Первый тренер Михаил Окунев. Серебряный призер чемпионата Европы среди юниоров до 16 лет в 1996 году. Серебряный призер чемпионата мира среди юниоров до 20 лет (2000). Серебряный призер чемпионата России и Европы (2004). Олимпийский чемпион (2004). Чемпион Европы (2008). С ноября 2008 года директор СШОР МГФСО по тяжелой атлетике.
Удивительно, но Берестов продолжает выступать: весной он участвовал в чемпионате Москвы и отобрался на чемпионат России.
– Еще прошлой зимой объявил о завершении карьеры, – говорит Берестов. – Дело в том, что у моего двухлетнего сына Святослава обнаружили диабет. Вы понимаете, в какой стрессовой ситуации оказалась наша семья. Сам за неделю на нервах потерял десять килограмм. Но мы учимся с этим жить, поняли, что не стоит зацикливаться на плохом. И потом меня снова потянуло на помост. Своим примером просто хочу показать всем ребятам, что и в 30 лет, и в 35 можно и нужно выступать. Просто надо любить свое дело.
– В этом году исполняется десять лет с момента твоей победы на Олимпийских играх в Афинах. Не забыл?
– Как можно забыть те мгновения? Помню все. С приближением развязки (когда толкнул 230 кг) эмоции сдержать было все сложнее: ну, вот-вот, медаль (да еще золотая!) почти в кармане. С замиранием сердца ждал последнего подхода украинца Разоренова. Перед глазами – туман, легкое головокружение. Незабываемое ощущение.
– Для многих специалистов тогда твое приглашение в команду было неожиданным.
– Признаюсь честно, когда после чемпионата Европы (Дмитрий в 2004 году завоевал серебряную медаль – прим. авт.) сообщили о вызове на предолимпийский сбор в Подольск, проклинал все и всех на свете. Думал: ну зачем меня мучают, если все равно шансов на поездку нет. Так хотелось отдохнуть. Но сжал кулаки, стиснул зубы. Потом, конечно, жалеть не пришлось.
– В числе фаворитов в категории до 105 кг ты не числился.
– Накануне турнира прекрасно отдавал себе отчет, что придется соперничать с именитыми штангистами. Но это обстоятельство сыграло на руку: от меня не ждали ничего.
Удивительно, но на других ответственных стартах волновался гораздо больше, чем на единственной в моей жизни Олимпиаде. Даже испугался в какой-то момент, подумал, уж не перегорел ли. Но нет, все опасения были напрасны. Каждый раз выходил в нужном эмоциональном тонусе, был уверен в себе.
– За несколько дней до вылета в Афины ты принял крещение. Выходит, помогло?
– Наверное, да. Во всяком случае, в день моего выступления все сложилось как нельзя удачно. У меня все получалось, а у соперников все шло из рук вон плохо. Хотя многие, признаю, были сильнее меня.
А креститься давно хотел. И тогда, перед Олимпиадой, вдруг сорвался: когда как не сейчас? Повезло, что батюшка попался живой, общительный, сразу вник во все мои проблемы и сомнения. Он прямо спросил: «Ты пришел креститься, чтобы затем ехать на Олимпийские игры. Неужели, думаешь, поможет»? И тут же объяснил: «Выходя на помост, ты не должен просить у Бога помочь тебе поднять какой-то вес. Накануне лучше помолись и смирись: будь, что будет». Так и сделал, и на следующий день вышел на помост со спокойным сердцем.
– Последовал совету батюшки?
– Он подарил мне молитвенник, который и читал перед сном. И понял для себя такую вещь: что бы не принес завтрашний день – все к лучшему, все приму, роптать не стану.
– Ты так и продолжал на помосте сохранять олимпийское спокойствие?
– С приближением развязки (когда толкнул 230 кг) эмоции сдержать было все сложнее: ну, вот-вот, медаль (да еще золотая!) почти в кармане. С замиранием сердца ждал последнего подхода украинца Разоренова. Перед глазами – туман, легкое головокружение. Незабываемое ощущение.
– Дима, ты эмоциональный человек? Помню, что на пьедестале не мог сдержать слез радости.
– Наверное, это у нас с братом от мамы. Пытался сдержаться на пьедестале, когда звучал российский гимн, но не смог: чувствовал, как ком подходит к горлу.
– Кого считаешь причастным к той большой победе?
– Конечно, в первую очередь, моего первого тренера Михаила Сергеевича Окунева, который, к сожалению, не дождался триумфа ученика. Царствие ему небесное… На похоронах мысленно пообещал ему сделать все возможное, чтобы попасть на Олимпиаду и максимально успешно там выступить. Увы, незадолго до его кончины мы поссорились. Я перешел к другому тренеру Ивану Вону, и Михаил Сергеевич, естественно обиделся. Но я всегда относился к нему с искренним уважением. А до вершины довели меня тренеры сборной Александр Аносов и Давид Ригерт.
– Понравилось, как тогда, в 2004 году, встретили на родине?
– Не то слово! Знал, конечно, что приедут встречать, но чтобы столько народу… Друзья подняли на руки, стали качать. Потом усадили в лимузин, повезли домой к родителям, а затем в дорогой ресторан. Принимали, как принца. Спасибо, что устроили такой праздник.
Я очень благодарен и Федерации тяжелой атлетики Москвы, и моему хорошему другу Юрию Казакову за то, что перед победной для меня Олимпиадой материально поддержали.
