Снова пришлось пойти навстречу нашим экспертам-врачам: чтобы картина немножко прояснилась — дать обещание не публиковать имен и фамилий. И вот на первый же «циничный» вопрос корреспондента «МК» относительно гипотетической легализации допинга в принципе прозвучал ожидаемый ответ: «Тогда спорт в кладбище превратится. А еще в школу молодого наркомана. Вдумайтесь: наркотический паттерн — решение любых проблем с помощью химии. Это разве вариант?»
Тем не менее набивший за двое суток оскомину милдронат, он же мельдоний, не просто к наркотикам не относится, его эффект для спортсменов мало доказан. Как вышло, что до 31 декабря 2015 года он был разрешен, а на следующий день все стало по-другому?
— По роду деятельности я противник всякого рода паранойи. Но приходится признать, что политический заказ в этой истории есть, — признает наш собеседник. — Примерно в это же время год назад одна небольшая американская организация, занимающаяся грантами по антидопинговым исследованиям, вспомнила про мельдоний. Обычно гранты, которые раздаются на эти работы, — 80–100 тысяч долларов. И вот (внимание!) усилия объединяют… Антидопинговое агентство США (USADA), Олимпийский комитет США, бейсбольная MLB и лига американского футбола NFL. Комбинация крайне необычна. Две последние из упомянутых себя позиционируют за периметром олимпийских видов спорта. Более того, они вообще вне кодекса Всемирного антидопингового агентства (WADA): коммерческие лиги сразу обозначили, что у них «все свое», и никому не подчиняются. У WADA есть экстерриториальные полномочия, Всемирное агентство может диктовать условия всему спортивному миру. А вот крупные американские лиги, живущие в непосредственном североамериканском соседстве со штаб-квартирой WADA в Монреале, — нет. И вот организации фактически с разных планет объединились. Для чего? Изучать мельдоний!
— За последние два дня удалось проверить, что опасности он не представляет. Это так?
— Это какой-то страшный генный допинг? Он дает невероятный прирост результатов? Нет, конечно! А ведь в борьбе с мировым допинговым злом есть гораздо более срочные дела. Разработки новых типов гормонов роста, например. То есть что на самом деле стало головной болью для антидопинговых служб мира. Но занялись мельдонием. А каким образом, знаете? Не изучили его свойства, как это обычно бывает (изучается рост силы и выносливости, стимулирующее действие на нервную систему и так далее), они проверили около 15 000 проб в Северной Америке и Европе. Каждая проба стоит около 400–500 долларов. А теперь умножаем их на 15 000 и получаем около 7 миллионов в американской валюте! Хороший «грантик» получился, ничего не скажешь, учитывая прежние цифры 80–100 тысяч.
Всего на территории Соединенных Штатов берется свыше 10 000 проб, статистика открытая. А тут вдруг еще одно гигантское по масштабам и затратам (!) исследование по препарату, который ну вообще никак не интересен для американского спорта. Он не актуален и не опасен. И представьте, все эти работы проводятся в кратчайшие сроки. Дальше события развиваются молниеносно. Летом 2015-го WADA были представлены материалы. В США препарат принимают 2 процента спортсменов, а в Восточной Европе — 17. Не запретить ли его? Аргумент простой: его применяют. А цифра в 15 000 проб, если честно, удивляет: это должна быть огромная армия допинг-офицеров! Должна быть сверхмощная лаборатория. В России делали сравнимое число тестов за целый год, у нас в 3 смены люди работали. В одной из самых мощных лабораторий мира, кстати!
— И когда прозвучали первые сигналы?
— В сентябре стало известно, что мельдоний вот-вот будет запрещен. И той же осенью у нас грохнулось РУСАДА, национальное антидопинговое агентство. Доиграть до конца эту тему было уже некому. Надо было рассылать письма, предупреждать врачей, собирать конференции, греметь на всю Россию, но было уже не до этого. А кто это все профинансировал? Бейсболистам и футболистам-американцам какое дело до этого? И сразу вопрос: почему с такой скоростью сработало WADA? Почему главным аргументом стала статистика? Часто принимают лекарство — значит, запретить. Креатин (одна из форм карбоновых кислот, эффективный в спорте препарат. — «МК») можно точно так же запретить. Его ведь еще больше потребляют.
А мельдоний, конечно, был ритуальным препаратом российской спортивной медицины. И, чтобы его «выдрать с корнем», нужны усилия. И одна заметка от 30 сентября прошлого года не могла повернуть этот гигантский танкер, за многие годы набравший колоссальную инерцию. Не забудем и того, что никто не изучил: за какой период этот препарат выводится, сколь долго держаться может в организме? Если его производные в жировую ткань попадут, то весьма долго.
Наверное, теперь понятно, кто был заинтересован в этой всей истории и кто финансировал разработку? Повторю: я не любитель теорий заговоров, но в данном случае впечатляющие усилия противников лекарства таковы, что они совсем не соответствуют потенциальной угрозе данного препарата.
— Остается вопрос: кого у нас в России к ответу призывать? Если называть вещи своими именами, это просто халатность!
— У нас на Руси давно существует традиция задаваться вопросами «кто виноват?» и «что делать?». С нажимом на первую часть формулы. Суть спорта такова, что это огромный бизнес, состоящий из зачастую антагонистически настроенных друг к другу структур. Это и национальные федерации по видам спорта, и их региональные подразделения, а также клубы, школы олимпийского резерва… Безусловно, это была обязанность наших антидопинговых служб: прозвониться всем, всех обежать, упредить негативную ситуацию на каждом из этажей этой большой конструкции. Просчитать все риски, предупредить об опасности и, кстати, быстро разобраться: а вдруг препарат этот не выводится из организма долго? А сейчас этим заниматься мы не сможем. Потому что главная лаборатория не функционирует. И придется приложить титанические усилия, чтобы эту работу возобновить.
