— Мотив этого сезона «Территории» — встреча Востока и Запада, тема культурного диалога, — рассказал «МК» арт-директор фестиваля Роман Должанский. — Казань — место равноправного, иногда мирного, иногда проблемного сосуществования людей разных конфессий, культур. У Акрама Хана в труппе танцоры из десятка стран — и Дальний Восток, и арабские страны, и европейцы... В музыкально-сценической композиции «Полнолуние» Филиппа Григорьяна и Алексея Сысоева, хотя это российский проект, особую роль играло участие японского перформера Такетеру Кудо и двух японских музыкантов-электронщиков. Сюда же — «Бакустик Джаз», азербайджанская группа, и «Рассказы Шукшина» Театра наций: режиссер Алвис Херманис плюс Шукшин. В программе также была показана открытая репетиция спектакля «Пантера» израильского хореографа Зуфита Зимона, который он ставит с казанскими артистами.
Особая статья на «Территории» — курс мастер-классов для молодых артистов. Очень важным был урок режиссера Владимира Клименко (Клима), и то, что он говорил о теле, о его выражении на сцене, студенты воочию увидели на спектакле Акрама Хана. А своей программой по современной драматургии «Живые пространства», проходящей в самых неожиданных местах, «Территория» славится. Если в позапрошлом году в Перми читки проходили, например, на автозаправке, то сейчас — в анатомическом театре, Дворце земледелия, спорткомплексе «Динамо» и музее Горького. Неподходящие для театра пространства создают особый, почти шокирующий эффект для зрителей.
Принять участие в фестивале собрались несколько десятков студентов из разных городов России. Аудитория собралась активная и понимающая. Особенно это было заметно на спектакле Акрама Хана. Представьте: помимо обычной публики зал забит молодежью, которая носится, вопит, смеется и, кажется, собирается сорвать представление своим поведением. Но вот первые минуты спектакля — и наступает тишина, которая бывает среди людей, ожидавших чуда и наконец прикоснувшихся к нему.
Темнота. За тончайшей тканью задника — артист, который с той стороны руками пишет что-то на полотне, двигаясь резко, истерично, словно пытаясь достучаться до нас. Это пролог. И вот появляются танцоры в неопределенных туниках. Почти весь спектакль пройдет под музыку композитора Нитин Соуни, которая представляет собой тот или иной вид «долбежки»: то пульс, то удары сердца, то стрелка часов, то ритмический шум большого города, то электронный грохот дискотеки. И вот из безликой массы выделяется один человек. Кажется, он — воплощение власти, он способен повести за собой. Попытка привлечь кого-то из толпы оборачивается тем, что «паства» превращается в механически двигающихся марионеток. Кто найдет силы выступить против? Тот, кто будет за это убит. Вставной эпизод — любовная тематика: пара, мужчина и женщина. Они танцуют, казалось бы, душа в душу, и так чувствуют друг друга... Если бы только он, будучи сзади нее, не держал ее за шиворот, как котенка, управляя каждым ее движением.
Финал таков, что после него на аплодисментах хочется визжать — здесь есть что-то магическое. Властитель стоит перед полотном, еще один человек — за ним. Игра света заставляет тень второго расти в размерах. И если сначала недавний власть имущий уютно помещается в нее, то скоро она становится огромной тенью богочеловека. Вот он, Бог! Да? Нет: еще пару секунд спустя эта величественная тень, которой хотелось поклониться, истончается, делаясь смешной, крохотной, как отражение в кривом зеркале, и исчезает. Человек пытается коснуться полотна, на котором только что был этот дух, — и ткань падает. Тьма.
«Все сильнее и сильнее меня затягивает сильное горизонтальное течение, то, где время движется с такой скоростью, что для нас, людей, чтобы выжить, необходимо дышать чаще. В столь быстро движущемся мире, где так активно развиваются технология и информация, я склонен двигаться в поисках того, что можно назвать духовными, вертикальными связями», — пишет Акрам Хан о спектакле.
— Акрам хотел показать человека, который пытается обратиться к духу, к Богу, чтобы найти себя, — говорит «МК» танцовщица Эулалия Айгуаде Фарро. — Но, когда мы ставили спектакль, мы слова «Бог» не употребляли. Мы предполагали некую вселенскую силу, дух. Каждый во что-то верит. Ты рождаешься, умираешь и всегда хочешь что-то большее, чем смерть. Понять, для чего ты родился, поможет только эта вертикальная дорога, больше ничего. Нельзя идти по жизни, следуя тому, что предписывают тебе медиа, телевидение и пр. Следовать надо тому, во что веришь именно ты.
Казань.
