— Но в этот сезон обычно у нас дожди, и как сегодня — редко, — смеется Микен Ким, девчонка лет 20, смешливая и в дизайнерской тельняшке с неровными краями по бокам. Она и еще несколько студентов местного госуниверситета работают на фестивале волонтерами с театром «У Никитских ворот». — Я плохо знаю русский. Глаголы — это трудно. У нас глаголы не меняются: я иду, мы иду, они иду. А у вас...
К Микен подходит парень почему-то в дырявых очках, то есть совсем без стекол, — в таких пол-Кореи ходит. Почему окуляры без стекол? Не успеваю спросить — волонтеры убегают за кулисы и уже волокут мешки с мусором. Они вообще все делают быстро и молча.
До дневного субботнего спектакля (за три дня — всего пять) часа полтора. Артисты Марка Розовского, который, увы, не приехал в Тэгу по состоянию здоровья, перекусывают местной пиццей и уходят проходить с хореографом Антоном Николаевым свои «лошадиные» сцены — то целым табуном гарцуют по дощатому полу, поднятому под крутым углом к залу (декорации, чтобы удешевить перевозку, делали в Корее). То парные сцены пропевают — коня Холстомера и кобылицы Вязопурихи. Ну и имечко же выбрал ей Толстой Лев Николаевич в 1886 году: тут и русский человек язык сломает, не то что кореец или какой другой иностранец.
— Валя, дай ноту, — просит из зала Татьяна Розовская, музыкальный руководитель спектакля, она же — директор театра.
Скрипка — Валя Ломаченкова — нежная душа, спрятавшаяся в крупном теле, — дает звук, щемяще-томительный — и ух!... Развернись русская душа — странная и страшная, прекрасная и беспощадная, если ее рискнуть исследовать. И так правдиво описанная Толстым в его «Холстомере», по которому еще в 1976 году Марк Розовский сделал пьесу не для мюзикла, а литературно-музыкального представления на сцене БДТ.
Серьезная драма, философская притча про людскую душу в образе, который не сразу понимает неподготовленный зритель, — души лошадиной. Именно «Историей лошади» в этом году Марк Розовский открыл новую сцену своего театра — открытие получилось достойное. И вот «Лошадь» в Корее, с субтитрами на двух экранах.
Что это за фестиваль мюзикла на территории совсем не мюзикальной — в Южной Корее? История его пока более чем скромная, но амбициозная. Существует всего шесть лет. Начинал с привоза в Тэгу всего двух музыкальных продукций. Но уже сейчас представляет в программе 5 иностранных компаний, присовокупленных к 21 одной местной. Играют на 9 площадках — от Оперы-хаус до сцены в университетском городке. В финале подводят итоги и раздают призы. Конкуренция высокая: Китай, который побеждает всех и во всем, Франция и особенно США со всей своей бродвейской историей. На этом фоне наша «Лошадь» как бы не совсем в формате: серьезное, философское произведение, хотя и музыка замечательная и на комических сценах зал хохочет. И тем не менее...
— Люди руководствуются в жизни не делами, а словами. Они любят не столько возможность делать или не делать что-нибудь, сколько возможность говорить о разных предметах условленными между ними словами — мой, моя, мое. И тот, кто про наибольшее число вещей по этой условленной между ними игре говорит «мое», тот и считается у них счастлив.
Это фрагмент монолога заезженного коняги Холстомера. Его играет актер удивительной природы и одаренности — Владимир Юматов, и его тонкая, со смирением и болью игра во многом определяет успех спектакля. Он и поет замечательно. Актерского образования не имеет — он, знаете ли, кандидат философских наук, «У Никитских ворот» служит лет 20.
После спектакля я спрашиваю артиста Юматова:
— Володя, вам, как философу, не кажется сегодня более чем актуальной мысль Толстого о власти собственности в жизни людей?
— Да она всегда актуальна. Ценности те же самые, и при социализме, когда вышел спектакль, они были. Я когда впервые посмотрел тот спектакль в БДТ, он меня ударил. А теперь, когда так очевидна дифференциация на бедных и богатых, мне кажется, это почувствовали все. Только особой философии тут нет — Толстой вскрыл простую зависимость в человеческих отношениях.
Юматова играет роль без штампов и так, что сидевшая рядом со мной кореянка в испуге ладошкой прикрыла свой маленький ротик, когда конь упал и уже не поднялся. И только бабочка билась над ним в луче света. Тихий и страшный финал.
Пришли волонтеры, закрывают двери, в пояс, как здесь принято, раскланиваясь со зрителями.
— Слушай, а почему у тебя очки-то дырявые? — спросила я напарника Микен.
— Для красоты. Такая мода, — смеется он. — У меня пять пар.
Сегодня вечером фестиваль в Тэгу раскатает красную дорожку и назовет имена лучших артистов и лучший спектакль. Не знаю, как карта ляжет, но лично я ставлю на «Лошадь».
Марина Райкина, Тэгу.
