— Максим, так кто вы больше — скрипач или дирижер?
— Итак, в мае 2011 года я «вернулся на скрипку». На сей момент сыграл уже 115 концертов: в мире высокий спрос на меня как на скрипача, видимо, из-за долгого перерыва. Дирижирование тоже присутствует, но не в такой мере, как раньше: пропорция — 70% (скрипка) на 30%. Хотя продолжаю изучать новые партитуры, беру уроки у Юрия Симонова... но из-за плотного графика не получается с предложением о руководстве теми или иными оркестрами. Приглашения и были, и есть, но на данный момент могу согласиться лишь на «приглашенного дирижера», не больше.
— А что заставило вернуться к скрипке?
— Ну... скрипка — это наркотик, адреналин, без которого невозможно жить (вон, Хейфец, Эльман музицировали до последних своих дней, уйдя из жизни в преклонном возрасте). Но главное, это язык детства: я начал играть с 4 лет и 8 месяцев. Для меня не брать скрипку все равно что не говорить по-русски (хотя я не живу в России)...
— А где? В Израиле?
— Нет, уже переехал в Монако. Жить там удобно и практично: чудесный аэропорт, всегда прекрасная погода, граница с Италией... Мы (я и жена) очень любим тепло. И дочке хорошо: Лизе уж год. Растет такая музыкальная, когда играем — начинает пританцовывать, издавать звуки... Гены скажут свое.
— Вы относительно недавно женились в первый раз. А до этого?
— Не находил родственной души. Теперь нашел. Это Ольга Грингольц, сестра замечательного скрипача Ильи Грингольца. Семья — мой приоритет. При первой возможности сажусь на самолет и лечу к жене и ребенку...
— А вы-то сами родились в скрипичной семье?
— Нет. Родом я из Новосибирска. Мой папа 20 лет там работал гобоистом в симфоническом оркестре п/р Арнольда Каца. Мама — дирижер-хоровик, директор музыкальной школы.У меня абсолютный слух. Но это необязательное качество для музыканта. Самое главное — иметь изначальное тяготение к звукам, к гармонии, к ритму. Плюс силу воли и усидчивость. Спасибо родителям - не давали мне слишком много свободы: я был неусидчивым и ленивым ребенком, любил почитать, побегать, поиграть с друзьями.
— То есть скрипка будет в тягость любому ребенку?
— Конечно. Это утопия, что ребенок способен заниматься по 7 часов в день сам по себе... Нет, лишь под нажимом. Только Моцарт был гениальным исключением. А мои родители вели такую игру: «А не хочешь играть — не надо!», скрипка пряталась в шкаф, я гулял 5 часов, потом прибегал — «а где скрипка?». «А скрипки уже нет, — отвечали, — всё-всё, больше не дадим!». После этого я поднимал вой, и мне вручали скрипку как подарок.
— Должен ли у первоклассного скрипача быть непременно Страдивари?
— Я живу в Монако, здесь проходят гонки Формулы-1. Если любой из нас сядет за руль этой машины, он просто не будет знать, что с нею делать. Также и со скрипкой Страдивари: впервые играл на ней в 10 лет (выдали из Госколлекции для конкурса). И сначала мысль не отпускала — «Да что это за скрипка такая? Не очень-то и хорошая». А в 1997-м сам купил Страдивари Родольфа Крейцера, — так мне пришлось всю свою технику изменить, чтобы Страду соответствовать.
— Что изменилось в Венгерове-скрипаче после возвращения к инструменту?
— Профессия дирижера очень обогащает. И теперь исполнительские задачи совсем иные: играю, концерт Брамса или Бетховена, и вижу не столько свою партию-соло, но и общую симфоническую картину... Хотя понимаю тех, кому скрипка наскучила, ведь мы занимаемся этим с раннего детства. Но, как видите, я успешно вышел из этапа разочарования после 4-летнего перерыва.
— Говорят, вы являетесь самым высокооплачиваемым скрипачом?
— Мои гонорары высокие неспроста, поскольку сейчас цены на инструменты гораздо выше, чем когда-либо. За последние 10 лет цены на все скрипки (старые, новые), на смычки выросли в три раза. Так что, хотя бы исходя из этого... Вот, например, сыграв три своих сольных концерта, Яша Хейфец в 1958 году мог позволить себе купить скрипку Страдивари. Так какие ж должны быть гонорары сегодня?
— Современную музыку вы подпускаете в свой репертуар?
— Раз в 4-5 лет исполняю какой-нибудь концерт, написанный для меня: так, играл концерт Родиона Щедрина для скрипки с камерным оркестром (премьера в Цюрихе); или концерт Юсупова для альта, электроскрипки и сольного танго — специально брал уроки у танцора. Жду новых посвящений...
— То есть, пока для вас не напишут, вы исполнять не будете?
— Пока не напишут — что же исполнять? В качестве примера предо мной — любимый наставник и учитель Мстислав Ростропович, для которого было написано более 200 произведений. Не будь его, просто не существовало бы гениальных творений для виолончели Шостаковича и Прокофьева... Современная музыка очень важна — ее слушает молодежь, ребята ощущают свою причастность к новому музыкальному развитию. Пусть лишь некоторые произведения выдержат проверку временем, но сам процесс очень важен!
