На пресс-конференции, которая проходила в гранд-отеле «Марриотт», звучат малознакомые для российского уха слова — севамоно, митиюки, арагато и совсем невозможное для воспроизведения Сётику Гранд Кабуки — Тикамацу-дза. Так называется одна из самых известных трупп кабуки, которая в сентябре и привезет в Москву два спектакля — «Кэйсэй Хангонко» и «Ёсинояма». Проект инициирован посольством Японии в России и пройдет в рамках программы Года Японии в России.
— Этот Год проводится в России в первый раз, — говорит чрезвычайный и полномочный посол Японии в России Тоёхиса Кодзуки. (Г-н посол хорошо говорит по-русски, эмоционально, даже слишком эмоционально для японца, и объясняет, что у этого Года есть даже слоган: «Япония, которую вы не знаете».) — И мы готовы познакомить вас с самым широким спектром японской культуры.
По его словам, Россия испытала большое влияние японского театра — в частности, кабуки.
— Когда кабуки приезжали в Москву в 1928 году, режиссер Сергей Эйзенштейн присутствовал на представлении и, как считают специалисты, кое-что использовал в своем великом фильме «Иван Грозный». Помните, как подсвечено лицо Ивана Грозного? Такой грим взят у кабуки…
Надо сказать, что первые в истории театра кабуки зарубежные гастроли состоялись, как и было упомянуто послом, в Москве и Ленинграде в 1928 году. А последние — в 2003-м. Всего же знаменитый японский театр побывал в России пять раз.
С исторической точки зрения и по восточным меркам кабуки — искусство молодое: ему всего 400 лет. Слово «кабуки» происходит от глагола кабуку (наклоняться, отклоняться, искривляться), которое в XVII столетии означало что-либо не совсем правильное, не находящееся в порядке вещей. Использовали его для описания кичливого поведения и странных броских костюмов молодых людей. Но есть и другая версия: будто начало театральной культуре кабуки положила храмовая танцовщица Идзумо-но Окуни из Киото, которая выступала на открытых площадках, исполняя религиозные танцы с элементами танца народного, и именно ее манеры и костюмы бросали определенный вызов общественному укладу.
Как бы то ни было, но кабуки «отклонялся» от театральной традиции, которую к тому времени уже почти три столетия воплощал собою театр но: это было «земное» искусство для народа — в противоположность «небесному» для императорского двора.
— Когда мы говорим о кабуки, возникает ощущение чего-то сакрального, — говорит Михаил Швыдкой (он является куратором с российской стороны Года Японии в России). — Но это очень живой театр. Когда я в Японии попал на представление, то у меня было ощущение, будто я нахожусь в России на хоккейном матче. Зрители бурными аплодисментами встречают знаменитых артистов, болеют за героев… Вы не представляете, что творится на этих спектаклях!
Крупнейшим драматургом театров кабуки и дзёрури был Тикамацу Мондзаэмон, почти официально именуемый «японским Шекспиром». Он и сформулировал основной эстетический принцип традиционного японского искусства: «Все должно быть в нем не тем, что есть, и не тем, чего нет», то есть искусство должно трогать чувства, но не должно копировать жизнь.
С начала XVIII века существует две столицы кабуки — Эдо (Токио) и Осака-Киото. В Эдо особой любовью пользовались герои-супермены, стиль их игры назывался арагато («резкий, грубый стиль»). В районе Осака-Киото предпочитали сентиментальную мелодраму про роковую любовь и преступления на почве страсти. В чести были актеры изящно-романтического стиля, получившего название вагото («мирный стиль», «мягкий стиль»). Осакский кабуки — более реалистичный, эдоский — более красочный и эффектный.
Как говорит Валерий Шадрин, президент Чеховского фестиваля, всего в Москве японцы дадут семь представлений «Ёсинояма» и «Кэйсэй Хангонко». После чего кабуки отправится в Санкт-Петербург, где выступит на сцене Большого драматического театра. Выступления в Москве совпадут с Днем города — по этому случаю на балконе театра им. Моссовета будет играть оркестр театра кабуки.
К сожалению, никого из актеров кабуки в Москве сейчас нет, театр активно гастролирует в Европе, но его ведущий актер Накамура Гандзиро IV, представитель древней актерской династии, обращаясь с экрана к собравшимся, уверяет, что наилучшие зрители в театре — это русские.
